Разбуди меня (СИ) - Литвинова Анна

«Зажгись для меня»

Эти слова вспыхнули в моей голове, заставив задуматься. А что бы я хотела сделать для него? Через пару минут решение созрело. Оно было настолько нехарактерно для меня, что мне опять стало страшновато. Прежде даже подумать не могла о таком, впрочем, проще описать, о чем я разрешала себе думать.

Быстро шепнув подруге, что следующая композиция исполняется мною соло, я уверенно вышла на середину зала, где была небольшая площадка для танцев, запретив себе сомневаться. Можно было и с места, как мы и делали до этого, но эту песню мне хотелось именно вот так подарить Илье. Чтобы видеть могли все, а принадлежала она только одному.

Вот и пригодилось мое знание языков, правда над моментом его надобности я мысленно хихикнула. Моя репетитор точно представляла реализацию моих знаний не так.

Едва раздались первые аккорды композиции «El Beso Del Final» в исполнении Кристины Агилеры, я поймала взгляд Ильи, улыбнувшись кончиками губ. Он все понял.

Чуть прикрыла глаза, отдаваясь целиком словам и мелодии. Я будто проживала все, о чем говорилось в этой песне, и одна мысль, что могу потерять Илью, заставляло мой голос вибрировать от невысказанного страха и тоски. Мне, вопреки сложившейся здесь практике, никто не подпевал, и мой голос разрезал тишину чувственным скальпелем, обнажая тайные уголки души. Я плавно покачивалась в такт песне, не в силах устоять перед искушением латины, да и не желая сдерживаться. Я чувствовала себя птицей, у которой распахнулись крылья. Это была настоящая я.

Последние звуки песни стихли, но вокруг стояла поистине гробовая тишина. Я удивленно распахнула глаза, чтобы увидеть потрясение во множестве глаз, направленных на меня. А в следующее мгновение на мою талию легли родные руки, разворачивая к себе. Черные глаза смотрели в упор, обволакивая. Илья не улыбался, но на его лице застыло такое восхищение, такое изумление, что я сама потянулась к его губам, требуя свою награду.

И одновременно с прикосновением наших губ, мир взорвался. Аплодисменты, вскрики, свист, все это смешалось в сплошную какофонию звуков, до которой нам абсолютно не было никакого дела.

— Спасибо тебе, — прошептала я, отстранившись. Меня не было слышно, но парень прочитал по губам и отрицательно покачал головой.

— Это тебе спасибо, — выдохнул он мне в ухо, вспугнув стайку мурашек, убежавших в район коленок.

— За что? — я неподдельно удивилась.

Рядом с этим парнем все было странно. Мне казалось, будто я находилась в каком-то полусне до встречи с ним. И только, когда он рядом, я слышу, вижу и чувствую по-настоящему, в полной мере.

— За то, что ты у меня есть.

И губы парня вновь накрыли мои, отрезая от реальности.

Домой мы попали уже ближе к утру. Дорогу я запомнила плохо, отдельными кадрами. Мы завалились в квартиру стадом бизонов с явными нарушениями координации и психики, потому что грохот падающей вешалки и разномастное сдавленное хихиканье в моем, плещущемся в алкоголе, мозгу вызвало именно такие ассоциации.

Илья, каким-то чудом поддерживая мою тушку в вертикальном состоянии, помог дойти мне до кровати, даже почти по прямой траектории. По крайней мере, мне так показалось. После чего, рухнул рядом со мной, так и не убрав руку со спины.

Последней мыслью было, что надо бы снять макияж. А может и не надо.

Темнота накрыла долгожданным мягким одеялом, оставив все переживания и проблемы вчерашнему дню.

Илья

Она была слишком напряжена, я это прекрасно видел, но упорно делал вид, что все в порядке. Хотя в правильности своего выбора уже сомневался. Почему караоке? Я помнил, как в детстве, когда мы проводили вместе практически все дни напролет, она больше всего на свете любила две вещи — запрыгивать ко мне на руки и кружиться, и петь.

Причем неважно, где это было, с кем, изображала ли она наличие микрофона или нет, слышал ли нас еще кто-нибудь или слушатель был только один. Часто я сидел рядом и слушал, как она тихонько напевает, делая башенки из песка или собирая камешки. Ее голос, тогда еще по-детски звонкий и чистый, навсегда отпечатался в моем сердце. И, что бы она мне сейчас ни говорила, я был более чем уверен, что она и теперь поет замечательно. Только как бы заставить ее в это поверить?

Решение пришло неожиданно и даже вызвало ощущение мстительного удовлетворения.

— Ден? — будто я кому-то другому звонил.

— Илюх, привет. Что-то случилось? — голос друга был напряженный, но, в отличие от моего в момент его крайне внезапного звонка, с каким-то негативным окрасом.

— Да мне тут нужна команда поддержки для осуществления экспресс-программы «поверь в себя», — хмыкнул я, радуясь и огорчаясь одновременно, что мой звонок Дениса больше обрадовал, чем оторвал от приятного.

— Команда нужна в полном составе? — спросил Ден с намеком на Ленку.

— В полном, — вздохнул я, глядя на Аню, которая уже полминуты мешала коктейль трубочкой, бездумно глядя в зал.

Погладил ее колено, получив в ответ смущенную улыбку.

— Жди, скоро будем. Адрес скинь, — друг радостно отключился. Интересно, что там случилось, что он с таким энтузиазмом готов сорваться к нам?

Аня и в самом деле обрадовалась появлению Ленки с Деном, а у меня появилась надежда на то, что у нас все получится. Но дальше все пошло совершенно не по сценарию.

Увидев принесенную большую бутылку рома на двоих наших девочек, я слегка опешил. С такими вводными, они не только петь будут, но еще и танцы на столе нам обеспечат. Хотя, может зря я так? Может у них печень, как у динозавров и алкоголь их вообще не берет? Переглянувшись сДеном и заказав нам виски, мы приготовились наблюдать. В конце концов, с нами им ничего не грозит, а доставить их тушки домой нас совершенно не затруднит.

Я оказался совершенно прав, девушка пела прекрасно, срывая заслуженные аплодисменты и восхищенные взгляды, от которых у меня внутри вскипала ревность и гордость. Она была моя и только моя. С каждой песней и, к сожалению, глотком спиртного, Аня раскрепощалась все больше и больше, получая истинное удовольствие от происходящего. Ленка от нее не отставала, показывая себя совершенно с неожиданной стороны. И я видел по неотрывному взгляду Дениса, что теперь ей точно от него никуда не деться. Парень был покорен раз и навсегда, без шансов на выздоровление.

Когда Аня, вопреки их сложившемуся дуэту с подругой, вышла в зал, я даже задержал дыхание в предвкушении. В обычных голубых джинсах и белой свободной кофточке с соблазнительным вырезом и оголенными плечами, она была такой хрупкой и нежной, что я еле сдержался, чтобы не подойти и не закрыть девушку от откровенно жадных взглядов разглядывающей ее мужской половины зала. Но не мог себе этого позволить, сжав кулаки до боли. Чем бы я тогда отличался от этой сволочи, которая именовала себя ее отцом?

Ее голос чарующим пологом накрыл зал, выдавая страсть и сожаление, боль и надежду, заставляя с замиранием сердца переживать нехитрую историю, рассказанную на незнакомом языке, но такой понятной сердцем. Аня двигалась неосознанно, в такт мелодии, не давая мне оторвать от нее взгляд.

Моя уже такая взрослая, и все еще такая маленькая девочка…

Как же мне все тебе рассказать?

Эта тайна начинала давить на меня, создавая напряжение между нами. «А ведь я сам не верю в Аню» — пришла в голову сокрушающая мысль, заставив мои ладони похолодеть. Я сомневаюсь в ней, боясь ее напугать, оттолкнуть, ранить, стремясь отгородить от правды.

Черт!

Я залпом опрокинул в себя алкоголь. Все! Хватит метаться, как перепуганный зверь, среди сигнальных флажков, не зная, за каким из них притаилась опасность. Я все ей расскажу завтра же! А сегодня…Сегодня этот вечер только ее, моей прекрасной девочки, раскрывшейся как волшебный цветок только для меня.

Я подошел к ней на последних звуках песни сзади, а она и не заметила, прикрыв глаза. Без стеснения показав всем, для кого был этот подарок.

Она не вздрогнула, не отстранилась, смело подавшись ко мне навстречу, теплом кожи встречая мои руки. И я сказал ей то, что давно было выбито у меня на душе невидимой татуировкой: