Принцесса для психолога (СИ) - Матуш Татьяна

— Ах, вот ты о чем, — поразительно, но Нари прекрасно понял, что смутило Руслана, — Это разгон. Разгоняешь тело — и учишь нужные движения. За день можно выучиться тому, на что в обычном режиме нужны несколько месяцев.

— А в бою? Это тоже применяется?

— Конечно. Разгон с самого начала был придуман для мечников. Кстати! Не вздумай нарываться, поединка на мечах с любым нашим воином тебе не пережить. А если доведется увидеть бой двух ата, ты не сможешь отследить ни одного движения. Но в сачие-са разгон не применяется. Простолюдинам он не нужен.

— Ага, — только и смог сказать Руслан.

Но если с разгоном все пока было туманно и непонятно, то одну вещь об устройстве княжества Энгури он понял четко. На родине Нари женщины не были "мебелью" и обладали теми же правами и свободами, что и мужчины. Могли учиться, занимать государственные должности, носить и применять оружие, владеть имуществом и деньгами и решать вопросы своего брака — наравне с мужчинами.

Зато низшие страты воспринимались даже не как рабы. Это было нечто среднее между сельской скотиной и умственно отсталыми. Сачие для принца были умственно отсталой скотиной.

Скажи ему Руслан, что у крестьянина тоже имеются мозги… Нет, принц не рванет в поле, чтобы немедленно вскрыть пару-тройку черепов для доказательства глупости этой мысли. Он просто пожмет плечами: что взять с пришлого. Не живут они под сенью правящей семьи Энгури, вот и лезет им в голову всякая ересь, вроде мозга у крестьян.

Впрочем, устраивать в средневековом княжестве культурную революцию Руслан не собирался, его задача была скромнее.

— Ты мне написал следующую порцию слов?

— Написал, — Нари порылся в куче вещиц, подвешенных к поясу и нашел навощенною дощечку и стилус. — Учить будем?

— Будем, — вздохнул Руслан.

Язык княжества давался ему с трудом, уж очень не похожими оказались принципы строения слов: впереди корень, а сзади столько всяких морфем, что порой одно слово с успехом заменяло целое предложение. Но в свое время он умудрился выучить четыре филиппинских диалекта, а понимал с пятого на десятое практически все. Между прочим, их там полторы сотни… Так что задача была, в принципе, подъемной.

— До сих пор не верю, что ты едешь со мной. Ты же должен ненавидеть меня, — с недоумением сказал Нари.

— Кому я должен — всем прощаю.

Принц бесшумно и стремительно, как недавно в бою, развернулся на носках и уставился на Руслана темными, подозрительными глазами:

— Ты близко знаком с Императором-Оборотнем?

— Один раз видел на официальном приеме, — честно ответил Руслан, — они с супругой прошли мимо и на этом знакомство закончилось. А почему ты спросил?

— Потому что это его любимое выражение. Он им на оба континента прославился. Если бы у Дженга уже не было девиза, его бы и выбили на щите Рамера Девятого.

— Какой правильный парень, — рассмеялся Руслан. — Ну, выражение-то известное. И не только императорам.

Парус над головой, висящий тряпкой, вдруг поймал ветер и выгнулся дугой. Снасти загудели, а весла взметнулись вверх и посыпались на палубу. Через мгновение "Селедку" качнуло так, что Руслан с размаху шлепнулся на палубу и только чудом не расшибся. Принц устоял.

Небо стремительно темнело с востока. Ощутимо похолодало. Вода из серебряной и легкой сделалась стальной и даже на вид неприветливой.

Вернув себе вертикальное положение и придерживаясь рукой за борт, Руслан посмотрел туда, где сгущались тяжелые серые тучи. И честно признал, что ему не по себе. Море выгибалось горбом — даже издалека это выглядело опасно.

Но, может быть, он слишком мнителен? Ведь моряки, наверняка, раз сто попадали в такие передряги. Или нет?

Все, что творилось на "Селедке" в следующие несколько минут, было здорово похоже на хорошо и глубоко спрятанную панику. "Морские волки" спешно снимали и скатывали парус, привязывали все, что можно было привязать, проверяли, насколько крепко закрыты трюмы и каюты… словом, изображали полезную деятельность и суровую компетентность. Вот только поменьше бы страха в глазах.

Улучив момент, Руслан спросил пожилого Дегни:

— Что происходит?

— На нас идет шторм, — охотно ответил он. Похоже, моряк был из тех, кому близкая опасность развязывает языки. Удачно!

— Это настолько серьезно? Мне показалось, что "Селедка" — довольно крепкий корабль, да и вы не в первый раз вышли в море.

— Все так, — кивнул матрос, — только судьба весельных галер вовсе не в том, чтобы подставлять себя штормам. Нам нужно спокойное море.

— Тогда зачем?..

Руслан недоговорил, но Дегни его понял:

— Для штормов сейчас не сезон. Да и не было никогда возле побережья Реарна таких волн. Сколько лет хожу — первый раз вижу.

Погода портилась стремительно. Ухудшилась видимость так, что в нескольких метрах за бортом было уже не разглядеть ни неба, ни воды. Руслан немедленно промок до исподнего. В воздухе висело нечто: то ли дождь такой, который хлещет и сверху, и со всех боков разом, то ли просто брызги вперемешку с морской пеной.

Оглушительный грохот волн похоронил все надежды, на продолжение приятной и познавательной беседы.

Дегни сунул ему толстую, разлохмаченную на конце веревку и показал знаками, что нужно привязаться к скамье.

Моряки сняли мачту и попытались с помощью огромного рулевого весла повернуть корму к ветру. Получалось плохо… "Селедку" мотало, как пробку — пенные гребни плескались вровень с бортами, иногда перехлестывая через них. Понятно теперь, почему здоровенные черпаки с длинными ручками были прикручены к палубе цепями… только непонятно — ими что, реально собирались вычерпать море?

Руслан напряг память и попробовал определить класс шторма по шкале Бофорта, ориентируясь на высоту волн. Выходило баллов пять. Не ураган… но для деревянного суденышка водоизмещением чуть больше тазика хватит с головой.

Почему же капитан, увидев грозовые тучи, не поспешил к берегу? Был убежден, что опасности нет, потому что в это время года и в этих водах ее никогда не бывало. Хреновая защита, вообще-то.

Тем временем еще больше стемнело. Ветер усилился, усилилась и болтанка. От качки и крена "Селедки" ощущения были непередаваемые: вот ты почти лежишь на спине, и, спустя мгновение, оказываешься перевернут к горизонту носом, словно кот, взятый за шкирку.

Волны были короткими — на тех широтах, где Руслану в молодости довелось так же встрять, от волны до волны можно было чашку чая выдуть, а тут мотало непрерывно и жестоко. Хорошо еще, что про морскую болезнь психолог знал, разве, в теории… А из практики — пара часов таких качеле

Волны били в борта и заливали палубу. Руслана колотила крупная дрожь и даже он сам не мог сказать: страх это был или тривиальный холод. Сколько это длилось? Черт его знает… Вечность, может, чуть меньше.

Принц, привязанный рядом, кажется, молился. В какой-то момент завеса облаков словно слегка раздвинулась, мелькнула белая молния и из бури, прямо на плечо Нари свалилась потрепанная морская чайка — огромная и сильная птица с встопорщенными перьями и совершенно безумными, стеклянными глазами.

Откуда она взялась? Затянуло в шторм? Принц вцепился в чайку, как голый в свечку, заговорил быстро — некоторые слова и устойчивые обороты Руслан уже разбирал, но рычание моря заглушало все звуки, кроме собственной жуткой песни.

А мальчишка вдруг взял — и сунул чайку за пазуху… Но разве это не опасно? Клюв-то у нее ого-го какой, да и когти не хуже. А чайка то ли обалдела от шторма, то ли и сама была не прочь спрятать бедовую голову кому-нибудь подмышку. Словом, крови не случилось и через пять минут Руслан забыл про птицу. Не до нее было.

…В какой-то момент показалось, что качать стало меньше. Неужели все обошлось и они живы? Или ему помстилось, что шторм так суров и опасен — просто у страха глаза велики?

Глава 17. Наш девиз четыре слова — спился сам, спои другого

"Селедка" была похожа на "Рамен" в пластиковом корытце, в который небрежно воткнули китайские палочки. Мачты нет, снасти перепутаны, остов поврежден особенно сильными ударами волн…