Ларисса Йон - Гадес (ЛП)
Это была та же сила характера, что она продемонстрировала в Чистилище. Она хотела получить всё любой ценой, и в этот раз Гадес собирался ей это предоставить.
Опустившись на локти, он поцеловал Кэт, начав двигаться, его толчки становились быстрее и жёстче, позвоночник начало покалывать от приближающегося оргазма. Кэт вцепилась в него, влажные шлепки их тел становились яростнее. Она обхватила Гадеса ногами за талию с силой, которую, как он представлял, имела во всём теле.
Она встречала его толчок за толчком — и бёдер, и языка. Гадес слышал, как кровать стучит об стену и скользит по полу с яростью их соединения, и, чёрт, он был близок, так близок, что когда Кэт кончила, всё, что он мог сделать — это последовать за ней.
Её лоно обхватило его член, выжимая оргазм, граничивший с агонией. Сладкой, сладкой агонией. Гадес не мог думать, не мог видеть, когда кончил один раз, затем второй, сотрясаемый всем телом от спазмов освобождения. Он наполнил Кэт, но и она наполнила его — эмоцией, которую он не испытывал никогда.
И когда он рухнул на неё, его тело было покрыто потом, лёгкие боролись за глоток воздуха, Гадес задумался, а стоит ли рассказать ей, что он чувствует. Поверит ли она, что он способен на любовь?
Он так не считал, но как ещё объяснить его неспособность перестать думать о Кэт? Как ещё объяснить его готовность не повиноваться Азаготу? Будет ли справедливо признаться, что он сильно в неё влюблён?
В конце концов, они знали друг друга совсем короткий период времени. А что хуже, Азагот мог его убить.
И затем, будто даже думать об этом мужчине было проклятием, дверь резко распахнулась. В комнату ворвался Мрачный Жнец, белки его глаз превратились в чёрные как смоль водовороты. Огромные, кожаные крылья касались потолка, но ужасом Гадеса наполнили чёрные рога, выходящие из лба и завитком поднимающиеся вверх. У Азагота появлялись рога, когда он был в бешенстве.
Да, Гадес — труп. И на этот раз у него было ощущение, что приставка «по большей части» тут будет неприменима.
Глава 19
Это был просто какой-то ночной кошмар.
Когда Азагот вошёл в маленькую комнату, Кэт охватил ужас. Она увидела его рога. Как-то Лиллиана сказала, что появление рогов — крайняя степень бешенства.
А это плохо, если принять во внимание то, что большинство убийств он совершил в идеальном спокойствии, то Кэт даже не пыталась представить, что он делал в настоящем гневе.
Кэт и Гадес соскочили с постели, и пока Кэт судорожно боролась с халатом, Гадес хладнокровно натянул штаны. Азагот, соблюдая приличия, не смотрел на Кэт, зато прожигал дыры в Гадесе.
А тот не выказывал совсем никаких эмоций, хотя и сохранял положение между Кэт и Азаготом. Было мило с его стороны её защищать, но у Кэт сложилось впечатление, что Гадес находится в большей опасности.
— Азагот. — Гадес поднял руки в умиротворяющем жесте, но Мрачный Жнец продолжил приближаться к нему медленной походкой хищника. — Это не то…
— Что я подумал? — Слова Азагота, прозвучавшие будто бы из дыма, были вызовом, который, Кэт надеялась, Гадес не примет.
— Нет, — ответил Гадес, стоя на своём и выглядя совершенно невозмутимым. — Это именно то, о чём ты подумал. Но вины Кэт в произошедшем нет. Я к ней пришёл.
Завязав халат, Кэт встала рядом с Гадесом.
— Азагот, пожалуйста, — умоляла она, готовая, если потребуется, опуститься на колени, — не наказывай его. Он спас мне жизнь.
Азагот остановился в нескольких футах от парочки, сжал и разжал кулаки. Когти, показавшиеся на пальцах, вспороли кожу и струйками побежала кровь.
— И ты настолько благодарна, что спишь с ним?
— Конечно же, нет. Это началось ещё до того, как Гадес меня спас. — Когда Гадес застонал, а Азагот зарычал, Кэт моментально осознала свою ошибку и быстро добавила: — Это всё моя вина. Он твердил, что не может, а я продолжила его… соблазнять.
— Ты ожидаешь, что я в это поверю?
— Это правда, — произнесла Кэт, — поэтому, да.
Азагот повернулся к Гадесу и, Кэт показалось или его рога стали меньше?
— А что ты скажешь?
— Она говорит правду. Но…
— Но что?
— Но я мог бы не поддаваться. А выбрал иной вариант. — Гадес взял Кэт за руку. — Я хочу её.
— Понятно. — Азагот потёр рукой лицо, оставив кровавые кровоподтёки, как следы войны. — Лиллиана сделала меня мягкосердечным, — пробормотал он, опустил руку и внимательно по очереди посмотрел на парочку, затем вперил взгляд в Гадеса. — Будешь бороться за неё?
Гадес зарычал.
— Ради неё я буду драться с самим Ревенантом.
Азагот приподнял верхнюю губу, обнажая огромные клыки.
— А со мной?
— Если придётся, то да, но предпочёл бы это не делать.
Выражение лица Азагота стало каменным, от чего у Кэт по спине побежал холодок.
— Будешь просить?
Просить? Что за странный вопрос. Но для Гадеса, похоже, он имел большое значение, судя по тому, как он напрягся.
— Я… никогда… не просил.
— Знаю.
Гадес так быстро и жёстко опустился на колени, что коленные чашечки затрещали по каменной плитке.
— Азагот, пожалуйста, — начал он, опустив взгляд, сжав руку на бёдрах. — Я служил тебе верой и правдой, но, если потребуется, буду стараться ещё лучше. Если ты хочешь мучить меня каждый день остаток моей жизни, я с радостью подчинюсь. Всё, о чём я прошу, между сессиями видеться с Кэт. — Он поднял голову и ей пришлось сдержать вскрик от вида слёз в его глазах. — Я прошу прощения за твоего сына. Его смерть засела в твоём сердце как гематома, и если бы я мог её исцелить, то так и сделал. Я могу только служить тебе, но без Кэт я не знаю, сколько ещё смогу продержаться. Мой господин, пожалуйста, позволь познать то счастье, что ты обрёл с Лиллианой, — голос сорвался от эмоций. — Пожалуйста.
Кэт потерялась. Поистине, безнадёжно. Разрыдавшись, она опустилась на колени рядом с Гадесом, обняла его, нуждаясь в его успокоении, как и он нуждался в ней.
Сердце ныло, в горле стоял ком, а кожу покалывало ощущением добра, что излучал Гадес. Сейчас он не был падшим ангелом, правящим демонским чистилищем. Сейчас он был мужчиной, с чистым намерениями, уязвимый, испытывающий боль.
— Да, да, — пробормотал Азагот. — Отлично. Поднимайтесь. У вас есть моё благословение. Это было не так уж сложно, да?
Кэт едва не взорвалась от радости. Гадес непонимающе смотрел на Азагота.
— Чёрт возьми, так всё, что мне нужно было сделать — попросить твоего прощения?
— Ага.
— Так я мог покончить с этим тысячелетия назад?
— Ага, — в голос Азагота звучала такая открытая доброта, что поразила Кэт прямо в сердце. — Всё, что я когда-либо от тебя хотел — конечно же, после того, как ты познаешь достаточно количество боли — извинение за то, что забрал жизнь моего сына.
