Королева сердец зомби - Джена Шоуолтер
— Что ж, тогда я хочу поговорить с Ривером. — если резкость в голосе Коула и не испугала ее, то решимость в его глазах должна была сделать свое дело.
— Он тоже хочет поговорить с тобой. Может, даже объединить усилия. Ты делаешь хорошую работу. — ее хищный взгляд еще раз окинул его, и она облизнула губы. — Действительно хорошую работу.
Я шагнула вперед, готовая броситься на нее. Коул вытянул руку, останавливая меня. Татуировка усмехнулась, а затем они с Широкоплечиком подняли с земли свое оружие.
— Сюда. — Широкоплечик показал, чтобы мы следовали за ним.
Мы не сделали этого, не сразу. Я притворилась, что наслаждаюсь красотой вокруг. Луна, хоть и высокая, была не более чем крючком. Звезды сияли, как бриллианты, рассыпанные по морю из черного бархата. Идеальный фон для предательства.
Ладно. Хватит об этом.
Когда парочка отошла достаточно далеко, я шепнула Коулу:
— Это может быть ловушкой.
Он провел костяшками пальцев по моей щеке.
— Поверь мне, любимая. Это не так. Я немного знаю о Ривере. Он не самый нравственный охотник, потому что не следует никаким правилам кроме своих собственных… а иногда нарушает и их… но он ненавидит зомби так же, как и мы. Он не захочет мешать нам делать нашу работу.
Я прижалась к нему, наслаждаясь лаской.
— Хорошо. Но если он будет угрожать тебе, я не смогу отвечать за свои действия.
— Вы идете или нет? — огрызнулась Татуировка.
Коул нежно поцеловал меня в губы.
— Если он будет угрожать тебе, он умрет еще до того, как закончится ночь.
Должно быть моя улыбка выглядела так, словно я была кровожадной девицей.
Мы двинулись, держась в тени и переулках, постоянно оглядываясь через плечо. Я ожидала увидеть еще один хвост. Или гнездо зомби. Это была одна из таких ночей.
По пути я получила сообщение от Льда, а затем сообщение от Бронкса, они сообщили, что оторвались, и все в порядке. Я сообщила им о нашей ситуации и о том, что мы свяжемся с ними, как только сможем.
Наконец, мы добрались до высокого, разрушающегося здания из красного кирпича… жилого комплекса. Лучшей особенностью вестибюля был потертый ковер; сбоку за стойкой, покачиваясь на нетвердых ногах, стояла девушка с изображениями игр в крестики-нолики на предплечьях.
Когда мы проходили мимо, Широкоплечик и Татуировка бросили ей свои куртки. Она поймала их без единого слова жалобы, как будто заслужила, чтобы с ней обращались как с вешалкой. Моя реакция могла бы быть немного другой. Я бы тоже не стала жаловаться, но подожгла бы эти куртки.
Мы повернули за угол, и интерьер сразу же изменился. Из потрепанного он превратился в шикарный. Стены были свежевыкрашены и украшены профессиональными портретами.
Здесь были и Широкоплечик, и Татуировка, и еще по меньшей мере двадцать человек, которых я не знала. Ковры были мягкие, мебель явно антикварная, с вырезанными на дереве ангелами и птицами.
Мы прошли через кухню, оборудованную новомодной техникой, с приборами из нержавеющей стали и по меньшей мере десятью детьми, суетящимися у плит и дымящихся кастрюль. В воздухе витал аромат пряной курицы, к которому вскоре присоединился аромат вишневого крема.
Мой рот наполнился слюной. Я испытывала искушение взять горсть пирожных из пятифутового нагревателя у задней двери; они просто стояли там, практически умоляя меня сделать это.
Но я не… взяла всего одно.
Я доедала угощение, когда мы вышли во двор. Неистовые возгласы, громкие и шумные, донеслись до моих ушей. Под воздействием внезапного сахарного кайфа я осмотрела толпу. Здесь было еще пятьдесят детей, мужчин и женщин, в возрасте от двенадцати до двадцати пяти лет.
Во что мы вляпались?
Воцарилась тишина, когда нас заметили. Толпа расступилась, и я почувствовала себя Моисеем у Красного моря. Парни оглядели меня с ног до головы, и, честно говоря, у меня по коже побежали мурашки. Я была не против, чтобы мной восхищались… кому не нравится чувствовать себя желанной?.. но эти парни рассматривали меня не как потенциальную девушку, они рассматривали меня как потенциальный шведский стол.
Один парень сделал непристойный жест языком и двумя пальцами.
Думаю, Коул заметил, потому что переключил передачу и сделал милый маленький толчок в грудь, который я бы назвала «твоим единственным предупреждением».
— Если хочешь сохранить свой язык, больше так не делай, — сказал он тихо. Угрожающе.
Парень подался вперед, расправив плечи, пытаясь оказать психологическое давление, но Коул был не из тех, кто отступает… когда бы то ни было… и вскоре у парня сдали нервы, и он перевел взгляд на свои ноги.
Коул, вибрирующий от вызова, улучил момент, чтобы взглянуть на других парней.
— Кто-нибудь еще хочет оскорбить мою девушку?
Я знаю, что ситуация была накалена, и было бы неправильно заострять на этом внимание, но… перегрузка тестостероном была волшебно вкусной.
— Так, так, так, — раздался мужской голос, полный веселья и язвительности. — В кои-то веки слухи оказались правдой. Коул Холланд на самом деле животное в человеческой шкуре.
Я повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как греческий бог проплывает по морю. Вот это да. Он был таким же высоким, как Коул, с такими светлыми волосами, что они казались, как только что выпавший снег. Его глаза были темными, почти черными, и он был без рубашки, его кожа была покрыта татуировками, как черными, так и белыми.
Он был не намного старше нас. Девятнадцать. Может быть, двадцать.
Рядом с ним шел парень, которого я узнала. Шрамы на костяшках, из «Шоко Локо». «Следовало бы догадаться».
Греческий бог развел руки и усмехнулся.
— Добро пожаловать в мой дом.
Коул не проронил ни слова.
Неловко.
— Спасибо за приглашение, — сказала я. — Может быть, в следующий раз подумаешь о том, чтобы послать четырех всадников апокалипсиса в качестве сопровождающих. Они не очень-то приветливы в первом акте.
Он оглядел меня, тщательно скрывая свои эмоции.
— Мне сказали, что ты Али Белл, но… — он нахмурился. — Не пойми меня неправильно, Поп-Тартс[2], но ты даже близко не похожа на то, что я ожидал увидеть.
«Поп-Тартс? Потому что во мне много фруктов и я очень вкусная? Спасибо».
— И кого же ты ожидал увидеть?
— Кого-то… — он задумался на мгновение, пожал плечами. — Не из детской книжки со сказками.
«И это, дамы и господа, то, что вы называете ожогом третьей степени».
Почему люди всегда сравнивали меня с какой-то падающей в обморок, разговаривающей с животными принцессой, слишком слабой, чтобы себя спасти? Хоть кто-то мог убить меня, назвав при этом мерзким драконом,
