Попаданка в книгу: Оставьте злодея в покое! Часть 2 - Ирина Владимировна Смирнова
Минуты ожидания тянулись томительно долго. Я вся изнервничалась. Суд неизвестно где ходит, Алексина не ведут, Элоди, Роэль и мой брат пропали… а мы тут сидим, и даже нет возможности разузнать, что происходит.
Наконец, в дальнем конце зала случилось оживление, и на глазах у всех присутствующих место у левой стены, там, где должен был сидеть подсудимый, начало обрастать железной решеткой, словно лианами.
Вот гады, это они строили клетку для моего мужа. Он ведь сдался, пообещал ничего не предпринимать. А его все равно боятся. Тоже мне, император сейчас у власти. Сыновья без присмотра бегают по стране, черт-те чем занимаются. А он потом такой — почему заговор?!
Да потому. Детей воспитывать надо, а не «сунул хрен пойми каким нянькам и успокоился».
Алексин появился в клетке, как только она доросла до потолка и слилась с ним. Открылась дверь прямо внутри этой решетчатой конструкции, и мой муж вышел из тьмы, громыхая цепями, словно паровоз в гололед. Мамочки, сколько же железа они на него навешали, гадюки!
Зачем?! Чтобы не улетел, что ли? Клетка же и так до потолка!
Алексин смотрел в пол, очень внимательно, будто боялся наступить на жучка и раздавить его. Но в какой-то момент поднял голову и окинул взглядом зал. В глазах его было полное безразличие, серое и мертвое.
Которое на долю мгновения полыхнуло неведомым, когда мой муж увидел лорда Сергрэйва. Или меня рядом с ним?
Глава 33
— Встать, суд идет!
Какие же они тут медленные. Терпения не хватает выждать все необходимые церемониальные процедуры. Прежде судьи в зал пожаловала императорская семья — сам его величество с супругой. А Роэля не пригласили?
Может, и к лучшему, потому что и этих двоих объявляли, ждали, рассаживали и приветствовали почти полчаса. Я отчаянно боролась с желанием дать коронованным особам пинка, чтобы двигались шустрее. Понимала всю абсурдность этого желания, всеми силами растила в себе почтительное уважение хотя бы к титулам… Напрасно.
Лорд Сергрэйв все это время держал меня за руку. И «отсасывал» магию. Иначе, опасаюсь, их величества таки заполучили бы магического пенделя. Нечаянно!
— Алексин Шайнис Янкастер обвиняется в государственной измене и приговаривается…
— Остановитесь! — это выдал, вставая, здоровенный дядька с зычным голосом и в шапочке поверенного. Погодите, мэтр Блюминштайн — вот этот громила? А его стариком вроде обзывали. — От имени леди Янкастер, урожденной О’Райли, признанной супруги Алексина Шайниса Янкастера, заявляю протест!
— Отклоняю, — едко ухмыльнулся судья. — Для этого необходимо присутствие самой леди, чтобы она подтвердила ваши слова. Что-то я не вижу в зале леди Софии Янкастер, урожденной О’Райли.
— Ваш выход, — шепнул мне серый квадрат, чуть скрывая за собственной широкой фигурой, чтобы никто не обратил внимания на внезапную трансформацию его «ученика».
А я выдохнула, мысленно еще раз помолилась всем богам и резким движением сорвала с себя кулон с иллюзией.
— И это является грубейшим нарушением законов империи! — выкрикнула я уже собственным голосом, выходя вперед. — Мэтр Блюминштайн является моим официальным и законным представителем! Я сама подписывала все требуемые бумаги и доверенности! Он буквально мой голос и моя воля. Отклонить его требование в данном случае — это нарушить статьи… — тут я начала перечислять цифры, заранее заученные перед судом.
— Что ж… — Судья, удивительно худощавый и жилистый мужчина в возрасте, неуверенно покосился на представителей императорской фамилии. Проигнорировать мой аргумент он не мог, иначе даже самый глупый слушатель понял бы, что суд — фарс и никаким законам никто тут не следует. А это могло серьезно ударить по престижу империи. Не зря Роэль позаботился о том, чтобы на слушании присутствовала пара послов из соседних стран. Якобы чтобы показать им, что, преступая закон, никто не избежит наказания, даже принц.
И император, и императрица, как и большая часть зрительного зала, сейчас смотрели на меня. Я же впервые смогла подробно разглядеть первых лиц империи.
С императором, конечно, мы уже встречались. И как и в первую нашу встречу, у мужчины от гнева аж белки глаз покраснели, а ноздри раздувались так, будто он готовится взлететь на них, как на турбинах.
Я, кстати, до сих пор удивляюсь, как этот мужчина может быть отцом Алексина. Вообще не похожи. Да у него и с Роэлем было мало общих черт, разве что светлые волосы. И то оттенок совершенно не тот. Казалось, что оба сына пошли исключительно в матерей.
И эту теорию как раз подтверждала императрица — златовласая красавица с такими же, как у младшего принца, темно-вишневыми глазами. Она смотрела на меня спокойно и будто бы даже безучастно. Хотя я искренне считала, что как раз эта женщина — та, кто будет ненавидеть меня больше всего.
Хорошо маскируется, что я могу сказать. Точнее, сказать-то я хотела бы много. Громко и желательно матом. Но увы, здесь императорский суд, а не разборки на Апраксином рынке.
Пришлось держать язык за зубами и предоставить все слова команде поверенных. Под руководством мэтра Блюминштайна еще три дюжих парня справлялись достаточно бодро.
Поскольку устроить фарс с тем, что в зале будет оглашено обвинение, а за ним сразу приговор, не получилось, судебное заседание пошло своим чередом.
Прокурор, или кто он тут, зачитывал пункт обвинения, а мэтр с командой последовательно опровергали каждый факт с помощью бумаг, писем, свидетелей и, самое главное, пунктов нашего с Алексином договора.
Только тут я поняла, насколько все это было диким для патриархального мира. Стоило мэтру зачитать очередное ограничение прав мужа в пользу жены, как его величество на троне в очередной раз менялся в лице и смотрел на сына так, будто тому даже голову рубить больше нельзя — старший принц ее и так давно потерял неизвестно где. Интересно, император забыл, как мы заключали брак и он уже ругался на это, или в тот раз его величество просто увидел первый пункт договора, разгневался и не стал дальше читать?
Алексин отвечал ему спокойствием сумрака. То есть не реагировал никак. Он даже в мою сторону больше
