(Не) судьба - Марианна Красовская
- Особняк? В центре?
- Ни в коем случае! Ближе к мастерским! И не особняк, а просто дом.
- Я вас услышал, Яхор. Яхор Кимак?
- Для меня честь носить фамилию Аяза-дэ, – согласился Яхо. – Не думаю, что дадэ будет против.
- В таком случае, решено. Мой секретарь подготовит документы на гражданство. И должность технического эксперта в департаменте техномагии, разумеется.
Яхор сдержанно поблагодарил Алистера, про себя замечая, что уважение Браенгов и Оберлингов для него отчего-то в разы ценнее, чем все эти почести. На самом деле, он прекрасно бы смог купить дом сам, ну, может не так быстро, да пришлось бы ссуду в банке брать, но купил бы. И без ордена бы вполне обошелся.
А Изабелле, пожалуй, это понравится. Не такой уж у нее муж теперь голодранец, хотя вряд ли для нее это важно – она же Стерлинга отвергла. Если и есть в ней расчетливость, то уж точно не богатства и славы она искала.
- Кстати, Джеральд, вашему воздушному кораблю нужно название, – напомнил король. – Раз уж он поставлен на учет.
Джерри, никогда не думавший об этом, растерянно оглянулся на Яхора, а тот твердо ответил:
- Аэростат назовется «Кирьян Браенг». Канцлер мечтал летать.
Джерри, задохнувшись, только кивнул. А Алистер прищурился, скрывая довольную улыбку. Он все же не ошибся в степняке. Хороший парень, только простодушный. Нет в нем ни расчета, ни хитрости. Надобно привязать его к Галлии, взнуздать его – и тогда он будет одним из тех, кто поведет страну к дальнейшему процветанию. Король Эстебан и его верный Браенг проделали колоссальную работу, вспахали почву, посеяли семена, а теперь нужны те, кто дальше об этом урожае будут заботиться. И тут ресурсы, на которые привыкли опираться короли, закончились. Древние роды не спешат следовать путем неугомонного Браенга, цепляются за старые традиции, а значит – пришло время новых родов. Вот у Стерлингов разлад в семье – сколько будет криков из-за назначения Роберта, даже представить страшно. Но это пройдет, рано или поздно придут новые поколения, более разумные. К тому же Оберлинги, по крайней мере, ветвь Огненного генерала, всецело преданны королю. За ними и будущее, да еще за такими самородками, как Яхор. Аяза бы еще взнуздать, как Франкия взнуздала его сына Раиля, но этот столь же упрям, как его отец, степной хан. Погодите-ка, что там было в докладе?
- Яхор, я слышал, ваша жена – целитель?
- Так и есть, – осторожно ответил инженер.
- Обученный? Она не хочет окончить университет?
- Не знаю. Если захочет – я поддержу ее.
- Передайте ей, что все пути для нее открыты. Галлии нужны целители, в том числе и женщины.
[1] - историю Лилианы (старшей сестры Изабеллы) и ее супруга Кьяна Ли можно прочитать в книге "(Не) люби меня"
22. Пожар в мастерских
На гондолу аэростата привинчивают сияющие медные буквы. «Кирьян Браенг». Не канцлер, не лорд – чтобы почтить не должность и не род его, а великую личность.
Роберт Стерлинг бледен, под глазами у него черные круги, но он полон решимости передать свои навыки пилота тем, кто пройдет конкурс. Желающих, конечно, великое множество. И огневики, и воздушники со всей округи съехались в университет на экзамен. Принимают на обучение в первую очередь инженеров или хотя бы механиков, не делая никаких различий ни в возрасте, ни в социальном положении. В будущем году на инженерной кафедре Льенского университета появятся сразу несколько новых специальностей: инженер-пилот, механик сложных техномагических аппаратов, инженер-исследователь. В планах Яхора и Джеральда еще переманить на государственную службу «сумасшедшего» энтузиаста Капленга, который в своем ветхом замке проводит опыты с электричеством. Это ведь какие перспективы открываются – дух захватывает!
Хорошенькая журналистка "Льенского Вестника", прикусив от усердия кончик языка, тщательно вырисовывает в большом блокноте новый вид гондолы. На ее непослушных огненно-рыжих кудрях совсем не держится шляпка, без которой приличной женщине совершенно невозможно показываться на публике, ей то и дело приходится затягивать ленты. Зачем с такой шевелюрой шляпа, Роберт не понимает, но приличия есть приличия. Максмимилиан Оберлинг, присутствующий тут же, тоже наблюдает за журналисткой, а потом подходит к ней и развязывает эти несчастные ленты, кидая шляпку на какую-то полку. Он что-то тихо говорит журналистке, и та вдруг краснеет пятнами, как это делают белокожие люди – такие, как Роберт, например.
Улыбка Максимилиана и его пламенные взгляды на бойкую красотку Стерлинга откровенно напрягали. Макс, между прочим, давно и прочно женат, его супруга, которая по совместительству приходится родной сестрой Роберту, в положении. А Оберлинг явно увлечен другой и оказывает ей недвусмысленные знаки внимания. Что в такой ситуации делать, Стерлинг не представлял. Сестре не скажешь – ей волноваться нельзя, да и доказательств у него нет никаких. Отцу наябедничать, чтобы провел отеческое внушение? Да отец его теперь и слушать не станет. Он же ясно заявил, что вычеркивает Роберта из своей жизни! Самому к Максу подойти с претензией, что он как-то не так посмотрел на другую? Глупо и смешно. Но проследить за ним стоит, или хотя бы за журналисткой. И узнать у ловчих, что вообще происходит и как давно.
Роберт, нервно дернув щекой, вышел из ангара. Ему было противно от всего этого. Он ведь прекрасно знал нравы высшего света, но привык, что уж Оберлинг, во всяком случае – этот Оберлинг - непогрешим. Привык им восхищаться. Равняться на него, как на идеал. И вдруг такое! Нет, в этом деле непременно стоит разобраться, этого требует даже не честь рода, а его личный демон, который требует, чтобы всё в жизни было разложено по полочкам и помечено ярлыком. Стерлинг глубоко вдохнул морозный воздух и дернул носом. Пахло дымом. Он завертел головой, сразу же улавливая отблеск огня в окнах мастерских, и все мысли вылетели у него из головы.
- Пожар! – изо всех сил заорал он. – Пожар!
Из ангара выскочил Джеральд, мгновенно оценивший ситуацию.
- Яхо! – закричал он. – Яхо, мать твою, нам нужен снег, много снега! Роберт, ты огневик, сдерживай, я к колоколу!
Стерлинг оцепенел. Он был уверен, что Яхора тут нет – иначе бы увидел его в ангаре, на миг его охватил страх, что изобретатель там, в мастерской, окна которой вдруг жалобно зазвенели и осыпались. Но взъерошенный Яхо
