Самая главная проблема Академии Драконов - Оксана Гринберга
Еще двое из повстанцев, прятавшиеся с Ксавьером на Чаверти, раньше были циркачами. По их рассказам, они выполняли всевозможные акробатические трюки, а заодно на «ура» у них шел номер с метанием ножей.
От нечего делать или же в награду за гостеприимство они принялись учить парней Тукана метать те самые ножи. Потом вся троица во главе с Ксавьером убралась восвояси, а в банде продолжили практиковаться, но, конечно же, до циркового мастерства ребятам Тукана было далеко.
Внезапно я заметила движение в дальней комнате. Дернулась было в ту сторону, но Кайден успел первым. Вскинул руку, и мальчишку, выглядывавшего из-за угла, тотчас же окутало связующее заклинание.
Конечно, тем самым мы перепугали его до полусмерти, но нам все-таки удалось успокоить подростка, а потом и разговорить. Правда, уже после того, как Кайден снял с него заклинание, а я заверила парнишку в том, что мы не причиним ему вреда.
Заодно Кайден сунул тому монетку «за храбрость» и вовсе не стал пугать его драконом, просовывавшим в выбитое окно любопытную голову, и страшными карами Нерлинга. Вместо этого пообещал еще одну монету, если тот ответит на все наши вопросы.
Вопросы задавала уже я и получила на них вполне исчерпывающие ответы.
По словам мальчишки, Тукан давно уже убрался из этих мест. Год назад, а то и больше он уплыл с Чаверти на торговом корабле.
Получалось, отбыл из этих мест даже раньше, чем меня забрали драконы.
Тукан решил перебраться на Джойсеру, и с ним отправилась почти вся его банда. На Чаверти осталось трое его бывших людей, каждый из них сколотил собственную банду, но ужиться на одной территории они не смогли.
Начались разборки, которые закончились тем, что всех переловили жандармы, и теперь бывшие люди Тукана сидели в тюрьме. Правда, не на Чаверти, потому что у нас даже тюрьмы нормальной нет, – их всех переправили на Джойсеру.
Поговаривали, Тукан тоже обитал неподалеку, как раз в соседней камере. И обитать ему там было еще пару десятков лет, если приговор не заменят каторгой.
- А больше я ничего не знаю, – признался нам мальчишка.
Сам же он…
Раньше он хотел попасть в банду, но успел передумать до того, как схватили всех ребят Тукана. Теперь же он просто прогуливает школу, а домой пойти не может, потому что соврал маме, что ушел учиться.
- Живо домой, а потом каждый день в школу! – приказала я ему. – Иначе закончишь так же, как Тукан и его ребята. Сперва в тюрьме на Джойсере, а потом на каторге на серебряных рудниках!
Мальчишка убежал, сжимая в кулаке две золотые монетки, подаренные ему Кайденом, и на этом прошлое на Чаверти для меня закончилось.
Уже скоро мы вернулись на Кирх, затем я обо всем рассказала Кайдену – да-да, и о Тукане, и о Ксавьере с его повстанцами из Черной Руки. И еще о том, что у Ксавьера с Черной Рукой есть какие-то дела на Эльрене, в которые они пытались меня втянуть.
Конечно же, я отказалась, но мне кажется, что все это не к добру. Они явно что-то замышляют, я в этом уверена!
Кайден выслушал меня вполне спокойно, и на его аристократическом лице я не заметила ни следа презрения или же осуждения. Заодно, кажется, он решил, что в этом и заключается моя самая страшная тайна – то, что я скрывала от него не только шрамы на своей спине, но и знакомство с криминальным миром Чаверти, дружно переехавшим в тюрьму на Джойсере.
Потому что, кивнув, Кайден заявил, что теперь-то он все понимает и ему все предельно ясно!
Не успела я тяжело вздохнуть – потому что ему ясна была лишь часть моего прошлого, – как Кайден прижал меня к себе. Добавил, что я – большая молодец, и он гордится тем, что я выжила в подобных условиях, не преступила закон, а заодно не утратила свою силу духа и гордость.
И еще тем, что я набралась смелости ему обо всем рассказать.
Наконец пообещал, что обязательно разберется с этим Ксавьером и Черной Рукой, и на его лице появилось кровожадное выражение. Затем он отправился стучать молотком к остальным мужчинам из семейства Дольских, а я открыла письмо своего учителя.
«Эйвери, я надеюсь, что ты получишь мое письмо и оно застанет тебя в добром здравии.
Спешу сообщить, что я тоже жив и здоров, но больше хороших новостей для тебя, к сожалению, не имеется. Мне так и не удалось сделать тебе новые документы, а также договориться о твоем поступлении в академию, даже несмотря на твои успехи в учебе и отличный аттестат.
С работой тоже все оказалось не совсем радужно, но на Чаверти возвращаться я пока не планирую. Все еще надеюсь на лучшее и ищу возможность переменить ситуацию, хватаясь за любую подработку.
С постоянным местом проживания я тоже до сих пор не определился. Обитаю в крохотном закутке, выделенном мне из жалости дальней родней.
Как ты понимаешь, помочь тебе с переездом в столицу на данный момент выше моих сил.
Мне жаль, Эйвери, но я больше ничего не смогу для тебя сделать. Хотя если ситуация изменится к лучшему, я обязательно тебе сообщу».
Внизу стояла подпись и дата.
Получалось, учитель отправил свое письмо больше месяца назад, но оно все-таки добралось до Чаверти, а потом попало в мои руки.
Я бы тоже хотела ему сообщить, что моя ситуация изменилась к лучшему, но обратного адреса он не оставил, и меня почему-то не оставляло ощущение, что это письмо было от него последним.
И еще что в нем учитель обрывал все наши связи.
Этот человек был мне дорог; он хорошо ко мне относился и даже пытался помочь. Но не смог – не сумел ни забрать меня из общины, ни увезти с собой в столицу. Хотя надо отдать ему должное – он все-таки нашел в себе силы честно обо всем написать, после чего со мной попрощаться.
С этой мыслью я сунула письмо в конверт и убрала его в карман куртки. Оттолкнулась от земли, но, задумавшись, сделала это слишком сильно. Мысленно ахнула, потому что еще немного, и я бы грохнулась с качелей. Держаться-то особо было и нечем, так как в левой руке
