В смысле, Белоснежка?! - Анастасия Разумовская
Белоснежка закрыла глаза, всхлипнула. Закусила дрожащую губу. Затем снова открыла ресницы, бросила отчаянный взгляд на Бертрана.
– Кузен! Неужели и вы не заступитесь за меня?
– Снежка, – выдохнул Кот, – я бы с радостью, но… Очень уж не хочется расставаться с головой. Она у меня одна.
– Я тебя помилую…
– Давай лучше я тебя?
– Предатель! – девочка подошла к нам, вздёрнула голову. Чёрные волосы смолой стекали по плечам, красиво переливаясь. – Стража! Вы должны мне служить. Я – законная дочь…
– Уверена? – насмешливо переспросил Румпель, и улыбнулся, обнажая клыки. – Уверена, что законная?
– Как ты смеешь?!
Белоснежка вспыхнула от ярости.
– Принцесса, – продолжил капитан железным голосом, – вам не остаётся иного выхода, кроме как покориться своей участи. Королева милостива и не помнит зла. Вам нужно всего лишь принести ей присягу.
Обернулся к страже:
– Слава милосердной королеве!
– Слава! – взревела стража.
– А теперь идите в подвал и угощайтесь. Доброта королевы безгранична. Ульдар и Эльдар, вы на часах. В двери не входить, в дверь никого не пускать. Отвечаете за принцессу головой. С узницей не разговаривать.
– Я приказываю…
Румпель обернулся, смерил девочку надменным взглядом.
– Сейчас приказывает королева. И я. А вы, принцесса, будьте хорошей, покладистой девочкой.
Она прямо взглянула в его глаза, сдвинув тонкие чёрные брови. В её глазах было что угодно, только не смирение.
– Я вам это припомню, капитан, – прошипела Белоснежка, привстав на цыпочки. – Вы будете жалеть об этом…
– Уже. Уже жалею, девочка.
Он наклонился к ней, едва ли не пополам сложив долговязую фигуру. И мне показалось, что зрачок его снова стал вертикальным.
– Жалею, что нельзя вам просто взять и заткнуть горло. И желательно свинцом.
Резко распрямился, наклонил голову – поклон мне, развернулся и вышел. Стражники так же покинули место преступления. И что, всё вот так… просто?
– Белоснежка, – мягко позвала я. – Я не убивала твоего отца. Но я обязательно выясню, кто это сделал. Не бойся, я…
Принцесса резко отвернулась и отошла к окну. Даже её прямая спина выражала игнор.
– Пошли, – Бертран потянул меня за руку, – дай ей возможность остыть и подумать.
Мы вернулись обратно в коридор второго этажа, повернули от лестницы в другую сторону. Комнаты здесь были не менее нарядны, но в отделке использовалось больше холодных тонов: синий, зелёный, фиолетовый, серый…
– Покои короля?
– Да. Теперь твои. Можешь всё переделать под свой вкус.
– Не хочу. Хочу домой, Кот.
Он прижал меня к себе, потёрся о волосы, разве что не мурлыкая. А я вдруг подумала: а что будет с ним, когда я вернусь домой? Если я исчезну, то королевой снова станет Белоснежка, а она… вряд ли простит Коту заговор против себя…
И я вдруг поняла, что Бертран тоже понимает это. Он знал об этом с самого начала этого самого заговора.
Чуть отстранившись, я заглянула в его потемневшие глаза.
– Бертран… А что будет с тобой?
– Я же кот, у меня девять жизней, – усмехнулся тот, сморщил нос и рассмеялся. – Выкручусь. Не впервой.
Лжёт.
– Слушай, а… Ты же сын сестры короля, да? То есть внук предыдущего короля?
– Ну... да.
– Значит, у тебя тоже есть права на престол?
– Были. Но я их прошляпил. Помнишь, рассказывал тебе про обручение? Там мезальянс и…
– Но обручение – не женитьба!
Бертран скис и снова отвёл глаза:
– Ты прямо сейчас хочешь идти к зеркалу?
– Да. Я боюсь… вдруг что-то пойдёт не так, и… ничего не получится. Прости.
– Пошли тогда, – Кот мотнул головой, снова жизнерадостно улыбнулся. – Не стоит отрезать хвост по частям.
Он распахнул дубовый, украшенный обнажёнными девами шкаф, вытащил из него меховой бурнус, заботливо укутал меня. Я покосилась на подол, который явно собирался за мной волочиться.
– Это одежда Анри?
– Ага. Ему всё равно уже не пригодится, – Бертран беспечно махнул рукой. – Пошли?
Мы вышли в сад через балкон. Дул крепкий ветер, снег кусал за лицо. Кот приобнял меня за плечи, наклонился почти к самому уху и прокричал:
– Если вдруг ты не уйдёшь сегодня, то завтра будут похороны. После них присяга. Это утомительно. Очень.
– Присяга?
– Да. Все будут присягать тебе на верность.
– Это коронация?
– Нет. Коронация через месяц-другой только может быть…
На месяц-другой я не останусь, это точно.
Из-за поднявшейся метели видимость упала почти до нуля. Но я всё равно увидела тёмную зловещую башню. Содрогнулась. Внезапно Бертран подхватил меня на руки и прижал к себе.
– Что ты делаешь?!
– Несу тебя на руках, – констатировал он очевидное. – Всё ещё несу. Несу. Принёс. Поставил на ноги. Открыл дверь. Снова взял на руки…
Я захихикала.
Внутри башни всё так же мерцал свет масляных ламп, и так же латы угрюмо пялили в пустоту подзабральную тьму.
– Помнишь, когда мы тут встретились… На самом деле, что ты тут делал?
– Тебе не понравится ответ. Тогда зачем отвечать?
Он приоткрыл тяжёлую дверь на лестницу, ведущую вниз. Я поёжилась. Бертран взял лампу и пошёл вперёд.
– И всё же ответь. Желательно правду.
– Я действительно ждал девушку… Но мы договаривались о свидании ещё до того дня, как ты свалилась нам с Анри на голову, – поспешно добавил Кот, сапогом любезно откидывая чью-то костлявую кисть с моего пути. – И мы уже расстались!
– Я её знаю?
– Неважно.
