Я стала женой злодея - Анастасия Миллюр
Хорошо. Струна с коротким облегченным выдохом расслабилась.
Врагов мне хватало. Мне нужны были союзники, и я рада, что отец все же был в моем лагере, а не преследовал собственные представления о том, как все должно закончится.
— Азалия, о чем ты? — мягко спросил меня Лендрис.
Я без слов протянула ему свиток и стала наблюдать за тем, как изменялось выражение его лица по мере того, как он все больше углублялся в текст. Наконец, он поднял на меня глаза, и в его глазах светилась гордость вперемешку с беспокойством и тревогой.
— У меня все получится, папа, — прошептала я. — Осталось только еще чуть-чуть постараться.
— Азалия… — осторожно проговорил отец таким тоном, будто хотел спустить меня с небес на землю, делая ко мне шаг.
Но я не позволила себя коснуться. Качнув подбородком, я упрямо вздернула голову и встретила его взгляд.
— У меня получится, — надавила я.
Да. Обязательно.
И даже то, что для призыва Бога описанный ритуал нужно выполнять не менее двух лет, меня не остановило. Два года… Подумаешь! Разве это срок?
Десять лет - это срок. Пятьдесят лет - это срок. А два года - ерунда.
И, папа, нечего смотреть на меня так, как будто мы уже проиграли. Я призову этого Бога и заставлю его исцелить Ридриха. Вот увидишь!
ГЛАВА XVI
Дело близилось к вечеру, когда я с тарелкой печенья постучалась в дверь кабинета Ридриха и по привычке потянула за ручку раньше, чем получила дозволение войти.
Хотя мы с отцом вернулись пару часов назад, и по докладу слуг мой злодей был во дворце, я не пошла к нему сразу. Мне нужно было привести мысли в порядок, и я не нашла способа лучше, чем заняться готовкой. Кухарки на кухне, лишь завидев меня, тут же приготовили все необходимые ингредиенты и посуду, но при этом едва дышали от страха и вздрагивали, каждый раз, стоило мне лишь бросить на них взгляд.
Им в какой-то степени можно было посочувствовать. Наверное, они ждут-недождутся того дня, когда мы с Ридрихом, наконец, покинем Иргейс. И я, признаться честно - тоже была в нетерпении.
Я немного скучала по нашему столичному имению. И по столице. И даже по Регори.
Но все эти ненужные мысли тут же вылетели из моей головы, когда я перешагнула порог и увидела своего любимого мужчину. Что удивительно, он не был занят изучением какого-то невероятно важного отчета.
Ридрих сидел, откинувшись на спинку кресла и запрокинув голову. Его глаза были закрыты, и он настолько сильно погрузился в свои мысли, что даже не услышал, как я вошла.
Что ж… Пожалуй, он мог проявлять подобную вольность. Вряд ли нашелся бы хоть один самоубийца, который без спроса вошел бы в кабинет к сейру Абенаж. Посетитель скорее бы иссох перед порогом, дожидаясь позволения войти, чем решился бы потревожить эрцгерцога.
На какое-то время я застыла на пороге, впитывая в себя столь редкую картину. Я хотела, чтобы образ Ридриха, каждая черточка его лица, каждая клеточка тела были выжжены клеймом на обратной стороне моих век.
Если часто смотреть на что-то невероятно красивое, то красота меркнет с каждым новым разом, пока не превращается в обыденность. Но для меня это было совершенно не так. Ридрих, его внешность, запах, голос - весь он в каждую нашу встречу был для меня словно ударом обухом по голове. Так что звездочки начинали плясать перед глазами.
Он был удивительным открытием, сколько бы раз я на него не смотрела. Говорят, что можно вечно смотреть на то, как горит огонь или океан танцует приливами и отливами. Так вот, Ридрих был для меня и огнем, и океаном. Все вместе.
Продолжая его разглядывать, впитывая в себя его образ, наполняясь им до краев, я тихо пошла к мужчине, по пути оставляя тарелку с печеньем на его столе, и успела сделать еще лишь один шаг, как он вдруг поймал меня за руку и притянул к себе на колени. И не успела я опомнится, как уже оказалась в ловушке его черных глаз.
— Здравствуй, хороший мой, — прошептала я, ощущая, как ширится и растягивается внутри сердце, чтобы вместить в себя все те чувства, которые я испытывала к своему злодею.
Его рука легла мне на щеку, большой палец прошелся по скуле в мимолетной ласке, а затем мне подарили головокружительный поцелуй, от которого ослабели ноги, и если бы я не сидела у него на коленях, то точно пришлось бы искать себе опору.
Видимо все то, что касалось его самого, относилось и к его поцелуям. Потому что каждый раз, я думала, что это предел - быть лучше уже не может, и каждый раз он сносил мне крышу к чертовой матери.
— Здравствуй, — хрипло произнес он, отрываясь от меня и встречая мой взгляд.
О, Боже… Если он каждый раз так меня будет приветствовать, у меня разовьется зависимость.
Я улыбнулась и, обняв его лицо ладонями, чмокнула в кончик носа, потом в щеку, в скулу… Я целовала его везде, куда попадали мои губы. Потому что… Боги, как вообще можно было удержаться и не целовать его? Я не знала. Но если кто-нибудь узнает рецепт, сообщите мне, и я его уничтожу. Потому что такая ограничивающая мерзость не должна существовать в этом мире.
— Я нашла, — прошептала я. — Нашла, как нам призвать Бога.
Ридрих ничего не сказал в ответ. Его большой палец снова прошелся по моей скуле, а сам он молча скользил взглядом по моему лицу. И лишь спустя бесконечные минуты мужчина спросил:
— Но?
Я накрыла его ладонь своей и опустила взгляд куда-то в зону нижних пуговиц его рубашки.
— Но на это потребуется пару лет, — произнесла я едва слышно. Сглотнув, я вновь вскинула на него глаза, всматриваясь в выражение его лица. — Это ведь немного. Ты сможешь подождать еще два года?
— Ты боишься, — произнес Ридрих, разглядывая меня. — Но не хочешь этого показывать.
— Я не знаю, как влияет на тебя тьма, и… Есть ли у нас эти два года… — голос стал едва слышен. Мне самой стало жутко от произнесенных мной слов.
— Тебе не нужно об этом переживать, — произнес он. — Я не сдамся так просто.
— Правда?
Мужчина прошелся по моему лицу внимательным взглядом
