Жена неверного ректора Полицейской академии (СИ) - Удалова Юлия
Рубин взмахнул лапкой, и толстая книга, лежащая на столе, взмыла в воздух. Ее окутал свет, и вскоре она оказалась внутри фиолетового магического пузыря. Затем демонокотик еще раз помахал лапой, и в воздух поднялась рапира, которую так же окружил магический пузырь.
Следующим предметом, оказавшимся в летающем пузыре, был пистоль.
И, наконец, последней в пузырь отправилась куртка от моей новой спортивной формы, скроенной Изумрудом.
Рубин махнул хвостом и пузыри с предметами, находящимися внутри, принялись летать перед нами по кругу.
Демонокотик что-то промурчал, и все четыре пузыря объединились в один огромный пузырь, который вскоре уменьшился до размеров маленького фиолетового пузырька, который полетел прямиком ко мне.
— Глотай! — велел демонокот.
Я доверяла ему безоговорочно, поэтом ам — и проглотила пузырек.
На вкус он оказался как прохладная водичка, разбавленная черничным морсом.
Демонокотики по-кошачьи захлопали лапками и пустили из ушей салюты.
— Справочник по истории Эльхана, откуда ты якобы приехала, даст знания об этой стране, и ты не попадешь впросак. Еще теперь ты сможешь мастерски обращаться со шпагой и метко стрелять из пистолета, а так же владеть искусством рукопашного боя, — пояснил Рубин.
— Вот так просто? — поразилась я. — Без долгих изнуряющих тренировок и сотни часов, проведенных на плацу?
— Разумеется, — снисходительно ухмыльнулся котик. — Ты же королева демонов, а демоны знают такие заклинания, которые этим дурачкам-курсантам и не снились. Теперь ты готова вернуться в Академию полицейского ковена и разнести ее по кирпичикам, а ректора с его любовницей закатать в асфальт.
— О да, теперь я готова, — ухмыльнулась я, ощущая в себе ранее неизвестные, необычные силы и небывалый азарт. — Охоту на дракона и его пшеничную тварь официально объявляю открытой!
ГЛАВА 39
Лианс
После отъезда дефективной все изменилось.
Я прямо-таки чувствовал, что теперь могу дышать полной грудью.
Бьянка уже, наверняка, доехала до Замшелых Долин и, скорее всего, там обосновалась.
Уверен, это богом забытое место покажется ей раем. Возможно, она даже станет там счастлива.
В конце концов, она сделала правильный выбор.
А, впрочем, наплевать!
Я могу позабыть о своей идиотской женушке если не навсегда, то очень надолго.
Теперь мне легче дышалось, легче работалось, и ласки Розамунды Саксес стали приятным дополнением к этому расслабленному состоянию.
Она практически переселилась в мой особняк, окружила меня мягкой заботой, комфортом и частым, очень частым сексом.
За эту ее мягкую безотказность я особенно ценил свою помощницу.
Розамунда не задавала лишних вопросов.
Кто мы теперь друг другу? В каком статусе? Когда я разведусь с Бьянкой и женюсь на ней?
Женюсь ли?
Она не спрашивала.
Просто выполняла все, что нужно. Просто поднимала юбки, когда мне этого хотелось.
А хотелось мне много.
После отбытия женушки я брал ее везде. На лестнице, в туалете и в ванной, на кухне и в кладовке. Словно не мог насытиться.
— Ой, ну нет, господин ректор. Я — приличная, я — леди, и могу отдаться мужчине только в подобающем месте, в спальне, а не в какой-то каморке… О, мой ректор!
Дальше она замолкала и только стонала, выкрикивая мое имя.
Мне это нравилось.
Настоящая женщина и должна быть такой.
Мягкой, податливой, не перечливой.
Не смеющей сказать «нет» и посмотреть с вызовом.
Сказать по-настоящему, а не в рамках игры, в которую со мной играла Розамунда.
В общем — последнюю неделю я был полностью поглощен своей любовницей и не выпускал ее из своих объятий.
Пока кое-что не произошло.
В тот вечер разыгралась черная метель — снег валил, как сумасшедший, и слышался гром. Вьюга выла, металась, бесновалась. Но в моем доме горел камин, и было тепло и уютно.
Розамунда отпустила служанок и возилась с мясом.
Я не мешал ей хозяйничать.
Еще одним из ее несомненных достоинств было, что она умела прекрасно и изысканно готовить.
— Лианс, по-моему, стучат! — крикнула девушка из кухни.
Я было хотел ответить ей, что это воет метель.
Но…
Я почувствовал. Всем своим драконьим воплощением я почувствовал присутствие…
Да, это был стук в дверь.
Характерный стук.
Никакой опасности ни для меня, ни для Розамунды нет. Я могу спалить его за пару минут, но не стану этого делать.
И все-таки, с такими существами лучше быть начеку. Негромкий стук повторился, и я распахнул входную дверь.
Метель, как бешеная, влетела в дом.
На крыльце стоял мужчина.
Его можно было принять за бродягу, который пришел за подаянием.
Весь в снегу, грязный, всклокоченный, холодный… Бледная кожа, красные круги под воспаленными глазами…
Вот только это был не человек.
Зомби.
Оживший мертвец.
Но я знал его имя, когда он был еще жив.
Смолвик был одним из давних информаторов моего отца.
Грязный бродяга из Квартала теней, он кочевал по ночлежным домам. Отец дал ему шанс, и Смолвик не раз предоставлял ему ценную информацию, за что отец щедро расплачивался с ним.
Когда мой отец погиб двадцать лет назад, Смолвик был одним из тех людей, которые искренне по нему горевали.
После отца другие полицейские ковена побрезговали с ним связываться, и Смолвик совсем пошел по наклонной — совсем опустился и беспробудно пьянствовал.
При его-то образе жизни даже удивительно, что он так долго протянул.
— Я слышал, что ты недавно умер, — кивнул я. — Мне жаль.
— Замерз под мостом. Такая судьба, — прохрипел зомби. — Впустишь к себе в дом, сын Альберта Рэтборна? Мне бы согреться чутка. Промерз до костей. Хоть немного погреюсь, да и пойду на Дорогу сна. Она уже ждет меня.
Я знал, что этого делать нельзя и покачал головой.
— Ладно, мы оба знаем — коли я переступлю порог дома живых, быть беде. А я не затем пришел, чтобы чинить тебе беду, сын Альберта Рэтборна. Я пришел кой-что рассказать. Кой-что, чего видел перед смертью. Про Часовщика.
Услышав последнее, я напрягся и вышел к нему, в метель. Это он не должен был переступать порог моего дома, а я-то мог, хоть это и было рискованно.
— Часовщик давно мертв. Мой отец его ликвидировал.
— Да, офицер Альберт Рэтборн ликвидировал Часовщика и сам погиб при исполнении. За что и удостоен ордена посмертно, — кивнул зомби. — Но если я скажу тебе, что видел недавно часовых дел мастера? Вместе с его дьявольскими часами. Я видел эти часы с черепом!
— Этого просто не может быть, Смолвик. Ты обознался. Часовщик мертв, а его часы разбиты. Я был там. Я до сих пор помню, с каким звуком хрустнуло стекло на циферблате.
— Ну, коли так, может, и обознался, — не стал спорить зомби. — Глаза-то перед смертью стали уже не те… Да и мозги сейчас соображают туго.
Внезапно в коридоре показалась Розамунда.
Такая домашняя и теплая, она представляла разительный контраст с тем, что сейчас здесь происходило.
— Дорогой? Может, позовешь гостя в дом? Мясо почти готово.
— Он уходит.
— Да, я уже ухожу, милая. Хоть бы и не отказался от вкусного мяса от такой красивой леди, — прохрипел зомби. — Что ж, я поведал, чего хотел. А теперь могу спокойно отправляться в путь.
— Смолвик, спасибо за предоставленную информацию, — сказал я на прощанье фразу, которую всегда говорил ему отец.
— Да минует тебя северный ветер, сын Альберта Рэтборна, — прошелестел зомби и растворился в темной холодной ночи.
Я закрыл дверь, плотно запер ее и повернулся к девушке.
— Напомни-ка мне, что у тебя по даркологии?
— Отлично.
— Передай Галахеру, чтобы поставил неудовлетворительно. Не распознала ожившего мертвеца и собралась пригласить его в дом.
— Вы так суровы, мой ректор, — на лице Розамунды расцвела широкая улыбка, и она взялась за пуговицы на своем розовом шелковом халате, расстегивая одну за одной. — Может быть, я могу как-то исправить положение?
