Я стала сестрой злодея (СИ) - Миллюр Анастасия
Он был, как обычно, вежлив, терпеливо давал мне наставления, пока я предпринимала свои жалкие попытки расширить духовные каналы и накопить энергию, отвечал на любой - даже самый глупый - вопрос, но…
Я чувствовала, что что-то было не так, и потому сосредоточиться у меня получалось еще хуже, чем раньше. А холод стал подбираться к пальцам, когда от нашего занятия не прошло и двадцати минут.
— Святая, вас что-то беспокоит? — ровно спросил служитель церкви, отходя от меня, чтобы я могла перевести дыхание.
Я размяла шею, потерла между собой ладони, разгоняя по ним кровь, хотя и знала, что это не поможет согреться, а затем встретила прямой взгляд старика.
— А вас, святой отец?
На его губах показалась мягкая улыбка, и он кивнул.
— Как и ожидалось от Святой, вы прекрасно чувствуете окружающих людей.
Мне сразу в голову пришел Ридрих.
— Не сказала бы… — нахмурившись, сказала я.
— Я хотел подождать до конца нашего сегодняшнего урока, но это будет лишь тратой времени. Ни вы, ни я не способны в достаточной степени сконцентрироваться.
Я невольно напряглась. Что там опять произошло? Меня уже начинало потихоньку раздражать, что жизнь то и дело бросала мне в лицо какие-то «приколы», с которыми потом нужно было двести лет разбираться.
Священник поднялся, спрятал руки в полах широких рукавов своей белоснежной робы, а затем произнес:
— Мне нужно сказать вам нечто важное, Святая.
Тревога полноправно свернулась в животе в тугой клубок. Я сглотнула и тоже поднялась, ощущая напряжение во всем теле. Кружившийся рядом Шу, с беспокойством подлетел ко мне, а затем, сдвинув бровки, направился к священнику явно в намерении «покарать» его за то, что заставлял меня тревожиться.
Но я поймала духа ладошкой и прижала к груди. Сейчас не время для шалостей.
Всматриваясь в морщины на лице старика, я пыталась предугадать что же он мог мне сказать. Один вариант был хуже другого. Это могло быть как: «Мы поняли, что вы иномирянка», так и: «Мы больше не можем терпеть присутствие демона на земле, и если вы хотите продолжить наши занятия, вам нужно убить вашего брата».
Да, иногда мой мозг умел быть очень тревожным. Излишне тревожным, я бы сказала.
— Точнее, я хочу что бы вы встретились с одним человеком.
Мой взгляд невольно перекочевал к двери.
— Что за человек? — уточнила я.
— Вам лучше его увидеть, чем услышать, — отозвался священник и поклонился. — Подождите здесь, Святая. Я приведу его.
И с этими словами он ушел. А я осталась наедине со своими беспокойными мыслями.
Утешало лишь то, что я находилась в императорском дворце. И если я должна была здесь с кем-то встретиться, то мой гость прошел через дворцовую стражу и был неопасен.
И откуда у меня только взялись такие мысли? Потрепала меня жить, однако…
Шу молчаливо парил надо мной, а я ходила из угла в угол, постепенно начиная терять терпение. Раньше я думала, что любила сюрпризы, но теперь уже сильно сомневалась в этом. На душе было как-то легче, если я знала, к чему стоило готовиться.
Может быть до церкви дошли слухи про нас с Ридрихом, и они решили привести кого-нибудь вроде духовного наставника, который должен был наставить меня на путь истинный? С другой стороны, они вроде бы знали, что мы не кровные брат и сестра. Но поскольку Ридрих был из рода Абенаж, церковь явно без понимания отнеслась бы к нашей связи.
Едва эта мысль пришла на ум, я схватилась за голову.
Совсем уже ополоумела. И о чем я только думала?!
Но вот дверь открылась, и я вся переполненная десятками догадок и предположений резко развернулась, вскидывая голову, и… Замерла.
Человек на пороге тоже застыл, рассматривая меня расширившимися глазами. Он сделал нетвердый шаг вперед, но пошатнулся и схватился за стоящее поблизости кресло.
В это мгновение весь мир на короткое мгновение сузился до пределов комнаты. Ушли все звуки, и я услышала, как громко и быстро колотилось мое сердце. Словно кто-то стучал по барабанам прямо над ухом.
Я всматривалась в его знакомые до боли сапфировые глаза, морщинки вокруг рта, прямой нос, забранные в низкий хвост светлые волосы.
Мы встретились впервые в жизни, но я знала его.
Грудь стеснило, эмоции разбухали в ней и давили на ребра. Я прижала руку к животу и с трудом сглотнула вставший в горле комок.
— Азалия, — тихо позвал мужчина, и кадык на его горле дернулся.
— Папа… — вырвалось из меня, и я тут же зажала себе рот.
Лендрис Хельмвир был Святым и настоящим отцом Азалии, а я лишь заняла тело его умершей дочери. Но тогда почему душа рвалась внутри, и каждая моя клеточка молила о том, чтобы подбежать к нему и спрятать голову на его могучей груди?
Он стиснул пальцы в кулаки и медленно сел в кресло, а я молчаливо последовала его примеру. В странном молчании мы провели едва ли не четверть часа, то глядя друг на друга, то отводя взгляд.
Наконец, Лендрис шумно выдохнул, и, сгорбившись, уперся локтями в колени и спрятал лицо в ладонях.
— Прости… — с трудом произнес он. — Прошу прости меня, Азалия. Я даже не знал о твоем рождении.
Я опустила глаза.
Это ты меня прости за то, что я выдаю себя за твою дочь.
— Не волнуйтесь, я хорошо жила все эти годы, — пробормотала я, решив опустить тот факт, что до восьми лет жизнь Азалии была сущим адом.
— Разве может хорошо жить ребенок в роду Абенаж? — прозорливо спросил мужчина, поднимая голову и ловя мой взгляд. Он покачал головой и поджал губы. — Если бы я только знал, что Ириса носила ребенка, я никогда не позволил бы ей уйти.
Почему от этих слов мне стало так больно? Это не моя история, не мой отец, но тогда почему в сердце словно вонзили раскаленный до красна кинжал?
Ком встал в горле в миг разрастаясь до невероятных размеров, я поджала губы, отвернулась, чтобы справиться с эмоциями, но все же выдавила:
— Что произошло?
Я услышала шумный выдох.
— Мы с твоей матерью очень любили друг друга, Азалия. Я хотел сделать ее своей женой, но в церковных законах существовало ограничение для Святых. Нам нельзя было вступать в брак. Я пообещал ей, что все исправлю, и у нас будет жизнь, о который мы мечтали…
Сглотнув, я посмотрела на мужчину, и увидела его застывший взгляд. Он смотрел куда-то в пол, но перед его мысленным взором сейчас явно воскресали события далекого прошлого.
— Но однажды она пришла ко мне, вела себя странно и умоляла, чтобы мы провели вместе ночь, — Лендрис нахмурился, бросил на меня взгляд и с усталым вздохом протер лицо. — Прости, ты воспитывалась, как юная сейра, тебе нельзя было такое говорить.
— Что было дальше? — спросила я, не обращая на это внимание.
— На утро она сказала мне, что ее чувства остыли, она устала меня ждать, а то что было - было данью прошлого. Затем она пропала, — кадык на его горле снова дернулся, и он болезненно улыбнулся. — Я искал ее примерно месяц, а затем узнал, что она стала любовницей Териса Абенаж. Тогда я был полнейшим простофилей, почти не покидал стен храма и не знал, как жестоки могут быть люди. Я даже и предположить не мог, что эрцгерцог принудил ее стать его. А моя Ириса побоялась гнева досточтимого сейра и наврала мне, чтобы не тянуть за собой на дно.
А мне все не давало покоя, как же мать Азалии в итоге оказалась с Терисом.
Жалкий ублюдок. Я поджала губы, чувствуя, как вместе с болью в груди нарастает гнев. К счастью, Ридрих прикончил его. И по его словам, тварь еще долго мучилась в предсмертной агонии. Надеюсь, на том свете его растерзают души всех тех, кому он сломал жизнь.
— Все эти события потрясли меня настолько, что я потерял доступ к божественной силе, и наставник вынудил меня уйти в отшельничество. Несколько лет назад до меня дошел слух, что Ириса умерла в родах, и что впервые в роду Абенаж появилась дочь. Но я даже и представить не мог… — он сжал зубы и прикрыл глаза. — Я ненавидел тебя, Азалия. Думал, что ты отродье Териса, убившее мою нежную Ирису, но… — Лендрис покачал головой. — Прости.
