Ваше Сиятельство 6 - Эрли Моури
— Князь… Князь Козельский Григорий Юрьевич. Он же глава Ведомства Имперского Порядка, — с трудом произнес магистр.
— Как хорошо. Какая забота о моей скромной персоне со стороны такого важного человека! — я выпустил струйку дыма в сторону гостя. — И какие задачи он перед вами поставил? Какова цель визита?
— Я должен узнать все о вас, — он мотнул головой, словно желая что-то вытряхнуть из нее. — Все, все что смогу. Узнать, как вы научились маги. Кто вас научил. Какова ваша сила. Понять, все что вы умеете. Понять, как это возможно для мальчишки. У вас же не было раньше способностей. Надо понять, кто вы. Кто вы на самом деле или, кто стоит за вами!
— Ставил ли Козельский цель убить меня, причинить какой-то вред мне или близким мне людям? — строго спросил я.
— Нет! — магистр Мельгаурус часто задышал, засопел от напряжения. — Клянусь вам, нет! Только наблюдение! Только понимание вас! Обещаю! Может быть потом он бы и пожелал бы этого.
— Хорошо, господин Иргашев. Хорошо, что пока Козельский не решился на роковой для себя шаг. А со знанием кто я на самом деле, какова моя сила и что я могу, я вам поспособствую. Сейчас вы все увидите и поймете, — закрыв глаза, я начал передавать ментальные образы собственных воспоминаний. Они были яркими, точно на какое-то время магистр сам смог увидеть происходившее моими глазами.
Сначала его ментальному взору предстала сцена в клубе «Кровь и Сталь» на Махровской, где я уничтожал банду волков: объятые пламенем залы, крики испуганных мерзавцев, мои жесткие удары кинетикой. Затем я перенесся в воспоминаниях в ритуальный зал поклонников Морены, и магистр увидел, как я добиваю остатки банды Лешего, расправляюсь с самим преступником-виконтом и Варгой; увидел, как я ударами кинетики швыряю самого Аполлона и сжигаю молниями магов Джеймса Лаберта. Тут же я перенесся в Шалаши и явил расправу над гарпиями. Продолжил показывать ему кто я, мысленно оказавшись во владениях Геры: объятая огнем пещера с гнездами эриний, беспомощные минотавры и маги у входа во дворец Величайшей и сама богиня в наказание мной разорванная на мелкие куски.
Я открыл глаза. Магистр Мельгаурус сидел передо мной, часто дыша, на лбу его выступила испарина.
— Теперь ясно, кто я? — я затушил остаток истлевшей сигареты.
— Черный бог!.. — испуганно проговорил он.
— Пусть будет так, если вам хочется дать такое определение, — я усмехнулся: в самом деле, какой забавный вывод сделал этот узбек! В общем, мне он на руку. Пусть боятся. Мои отношения с Козельским сейчас таковы, что мне выгодно его запугать, окутать себя дополнительным ореолом тайны. Самой темной тайны, чтобы у того не было соблазна сводить со мной счеты. Черный бог — это очень хорошо. Глядишь, и жутковатые легенды пойдут о графе Елецком. Враги пусть боятся, а друзья без всяких сплетен знают, какой я на самом деле.
Я встал, снова коснулся его лба, снимая действие «Инквизитора».
— На этом общение закончено. Ступайте к князю и расскажите ему все, что вы видели и пережили. Так же донесите до него мысль, что я его размажу как букашку, если он только попробует что-то замышлять против меня или близких мне людей, — сказал я и подумал, что это послание будет намного эффектнее того, которое я отправил Козельскому за ужином с эйхоса мамы.
— Позвольте иди? — голос магистра дрогнул, словно он опасался, что я подвергну его еще какому-то испытанию.
— Да, пожалуйста. Провожу вас до лестницы, — я встал, направляясь к двери.
— Позвольте откланяться, ваше сиятельство! — выйдя в коридор, он отвесил мне низкий поклон, как раз в тот момент, когда из своих покоев вышла графиня.
— Позволяю, — я едва сдержал смех. Ну что возьмешь с человека, сбитого с толка и запуганного до дрожи в коленях. Наверное, переоценил я его, ведь хороший маг должен сохранять самообладание, а этот поплыл.
— Всего вам хорошего, ваше сиятельство! — Даврон Жасулович согнулся еще раз.
— Идите с миром! И не забудьте Козельскому передать мои слова. Образумьте старого злобного дурака, — рассмеялся я.
— Саш, что это значит? — Елена Викторовна с изумлением смотрела в след магистр Мельгаурусу.
— Мам, это значит, что твой неудавшийся воздыхатель князь Козельский получит от меня еще одну весточку. В этот раз устами собственного засланца, этого самого Мельгауруса. Я ему просто объяснил, что почем, и что ему не следует совать сюда нос. А ты живи спокойно, жди своего Майкла и выбрось из головы все проблемы, — я чмокнул ее в щеку и направился к своей комнате, чтобы наконец оценить ремонт и начать ее обживать. — Да, кстати, — я обернулся к графине. — Поскольку у меня сейф теперь свой, придется твой изрядно опустошить.
— Как скажешь. Но твои визиты за деньгами и теми табличками мне были приятны, — отозвалась Елена Викторовна.
— Теперь буду заходить просто так. Но не сегодня. На вечер очень много дел, — отозвался я, направляясь к своей комнате.
А про новые ключики от комнаты я забыл. Вот вам и всемогущий «черный бог». Пришлось сбегать к дворецкому, звеня ключами, подняться. И уже потом весь вечер я обживался в обновленной комнате. Она стала намного удобнее и приятнее для глаз, ведь многое здесь было сделано под мой вкус и мебель выбирал я.
Перенеся свои сокровища в сейф, я подобрал для ключей надежное место и придумал пароль из одного простого слова «пароль», правда на лемурийском. Уж замок с эрминговой модуляцией в этом мире может взломать пока лишь один человек — из скромности не буду говорить кто. Затем я расположил как мне удобнее экран коммуникатора и сам терминал, нашел оптимальное место для управляющего обруча. Уделил время разбору книг: тех, что остались после пожара, отреставрированных в новых переплетах и нескольких новых. Сходил в гости к Елене Викторовне, забрал там свои деньги и пластины со Свидетельствами Лагура Бархума. Из прежней моей комнаты перенес кое-какие вещи и две папки с моими переводами Свидетельств и наработками по устройству «Одиссей» — той самой важной штуковине для согласования эрминговых преобразователей, которая позволит нашим боевым намного превзойти в скорости воздушные корабли наших врагов.
* * *
Сегодня день был на редкость удачный, если не считать сообщения от графини Елецкой. Вернее, ее сына, который имел
