Кристин Фихан - Темное золото
Большая туша, гримасничая, бросилась через проход на его голову, показывая маленькие острые зубы. Она зависла в нескольких ярдах над землей, надвигаясь в его направлении, гордо шествуя к нему.
— Иди, иди сюда, Рамон… Или мы будем играть в детские игры? Подойди ко мне по-мужски или никак. Я начинаю уставать от твоей глупости. — Эйдан говорил мягко, его голос принуждал и гипнотизировал. — В эту ночь твои уловки не помогут тебе. Если ты хочешь продолжить сражение, то здесь и сейчас. Ты не можешь победить. Ты знаешь это. Ты чувствуешь это. Ты пришел сюда умереть от моей руки. Да будет так. Встреть свою смерть по-мужски. — Его золотые глаза поймали свет звезд и запылали красным пламенем, замерцали словно рубины, точно кровь на его лице.
Туша задрожала и начала изменяться, превращаясь в ужасное существо с когтями и острым, как бритва, клювом. Существо двигалось боком, приближаясь к Эйдану и пряча свое лицо.
Эйдан оставался неподвижным словно статуя, вырезанная из камня. На его лице только мерцали глаза, горя смертельным решением.
Пристальный взгляд Охотника остановил существо, напугав его. Но положение снова изменилось, и нежить стала придавать себе новый облик — высокий худой бледный мужчина с холодными безжалостными глазами. Рамон осторожно оценивал Эйдана.
— Не думаю, что ты прав на этот раз, Эйдан. Ты серьезно ранен. Я сильнее и заберу женщину себе.
— Это невозможно, Рамон. Ты можешь продолжать кричать, как осел, но тебе все равно никто не поверит, даже ты сам. Иди ко мне и прими правосудие наших людей, ты знаешь, что должен сделать это. Ты совершил преступления против телесной неприкосновенности.
— У меня есть власть, а ты слабый дурак! Твоя жизнь была посвящена лживой цели. Кто те, за кого ты сражаешься, чтобы защитить от таких как я? Люди, которых ты оберегаешь, проткнули бы твое сердце, если бы знали о твоем существовании! Твои собственные люди принудили бы тебя к уединенному существованию, даже без почвы нашей родины, чтобы питать тебя. Они оставили бы тебя здесь, на этом месте. Присоединяйся ко мне, Эйдан. Я могу спасти тебя. Присоединяйся ко мне, и мы будем владеть этим городом. Ты не думаешь, что мы заслужили это? Мы можем иметь это все, богатство, женщины. Мы можем управлять здесь.
— У меня есть все, что я когда-либо хотел, мой старый друг. Иди ко мне, ибо ты знаешь, что должен. Я сделаю твою смерть быстрой и безболезненной. — Ему придется сделать это быстро. Время истекало. Его кровь капала на землю, а огромная сила быстро иссякала.
Вампир придвигался ближе, пытаясь сбить Эйдана иллюзией, направленной прямо в тело Карпатца. Эйдан все еще оставался неподвижным, а усеянные красными звездами золотые глаза ни на секунду не оставляли серое лицо Рамона.
Вампир начал первым. Вдруг, Эйдан почувствовал, что Александрия сливается с ним, отдавая свои силы, храбрость, веру в него, в его ум. Это был бесценный подарок, и Охотник использовал его со всей скоростью, на которую был способен. В последний момент он посторонился, его рука обвилась вокруг шеи вампира. Раздался щелчок, подобный кнуту. Голова отлетела в сторону, и Рамон начал выть, издавая высокий агонизирующий крик. Потом стих и он.
Сделав глубокий вдох, Эйдан завершил начатое, погружая руку прямо в худую грудь, пока не достиг пульсирующего сердца. Он вырвал его и отбросил далеко от вампира, быстро отступив, избегая брызг крови. Почти мгновенно его сила ушла, и Охотник пришел в себя уже сидя на земле, полностью беспомощный и открытый для любого нападения.
Она пришла из темноты. Сначала он уловил ее аромат. Хотя запах крови и заставлял его медленно сходить с ума, он не пытался использовать зараженную кровь вампира, чтобы вновь наполнить себя силой. Затем, вдруг, она появилась здесь, свежая и чистая, не тронутая злом. Охотник с ядовитой кровью на руках и смертью, окружающей его, не смел заглянуть в ее глаза и увидеть в них осуждение. Он не мог столкнуться с этим.
— Стефан! Скажи мне, что надо сделать.
Ее голос был музыкален и похож на ласковый утренний бриз. Было бы прекрасно умереть с этим голосом в уме и сердце. Но Эйдан не хотел ее смерти.
— Ты ничего не сможешь сделать. Уходи, Александрия. Ступай к Карпатам, как ты и обещала. — Ему было слишком трудно держать глаза открытыми. — Иди на мою родину, и будем считать, что этим ты мне помогла.
— О, замолчи! — Прикрикнула она, ужасаясь его внешнему виду. Она даже не взглянула на погибшего вампира. — Никто тебя не спрашивает, Эйдан. И даже не вздумай умереть. Я не позволю этому произойти, лучше крепись и помогай. Иди сюда, Стефан! Что я могу для него сделать? — Она уже осторожно ощупывала его бедро. Она никогда не видела столько крови. Это была красная река, впитывающаяся в землю. Алекс сосредоточилась на Эйдане, отводя пристальный взгляд от уродливого, валяющегося тела.
— Ему поможет твоя слюна, смешанная с землей — упаковочная смесь на ранах. — Быстро сказал Стефан, опускаясь на колени рядом с ними.
— Это так негигиенично! — Запротестовала она в ужасе.
— Не для Карпат. Сделай так, если хочешь его спасти. Твоя слюна содержит свертывающий агент. Быстрее, Александрия.
— Позаботься о телах, Стефан. — Скомандовал Эйдан, не открывая глаз. Он чувствовал, что уплывает из реального мира.
— Ты засыпаешь? — Заволновалась Александрия. Плевание было талантом больше Джошуа, чем ее, но она сделала все зависящее от нее. Она делала земляные лепешки, пока Стефан оттаскивал тело вампира к обочине дороги и, используя бензин, устраивал костер.
Зловоние заставило Александрию прикрыть рот. Она закрыла свое сознание для всего, но продолжала делать лепешки. У нее не было времени, чтобы разбираться, почему она хотела спасти Эйдана, почему это имело значение, но каждая ее частичка, каждая ее клеточка, сама душа кричала, что надо сделать именно так.
Эйдан был без сознания, пока Александрия тщательно обрабатывала глубокие раны и разрывы. Она знала, что он без сознания, хотя Эйдан был осведомлен о происходящем: она чувствовала его в своем сознании. Так или иначе, он замедлил свое сердце и дыхание, препятствуя потере крови, для того чтобы дать Алекс время закрыть раны смесью почвы и слюны. Его голод был точно живое существо, двигавшееся в теле с медленным и мучительным желанием. Это неустанно снедало его, девушка ощущала это через их связь. Он был отлично осведомлен о ее присутствии, чувствуя горячую кровь, столь близкую к нему. Зверь в нем присел перед решающим прыжком.
Стефан повернулся к ней.
— Ты должна поговорить с ним. Скажи ему, что он не может покинуть тебя. Оставить тебя одну, без него. Что ты не можешь без него жить.
