Мой второй Первый дом - Ида Брамс
Ветер изредка доносил до нас зловоние, исходящее от гниющих корней, потому выбрали место с густым кустарником, который служил неким щитом и немного притуплял ароматы топи.
Когда мясо было почти готово, слуха коснулся едва уловимый свист. Среагировали вместе, мгновенно принимая боевую стойку и извлекая мечи из ножен. В сантиметре от ноги вонзилась стрела с розовым наконечником, мы переглянулись.
— Это что-то новенькое — Замир не ответил, продолжая всматриваться в чащу, из которой через секунду выбежал худой мужчина, из его плеча торчала такая же стрела. Сил у него явно не осталось, споткнувшись о корень, бедняга растянулся на земле. Я хотел было помочь, но брат остановил и указал немного в сторону, откуда показались несколько лошадей.
Это были женщины, пятеро. Просто невероятно, как они оказались в этой глуши? Нас они не видели и разговаривали достаточно громко.
— Вы только посмотрите на это убожество! — сказала та, что ехала в центре. Её спутницы картинно рассмеялись, поддерживая подругу. В руке у неё был лук и я заметил те самые стрелы с отвратительными розовыми перьями.
Надо признать, она была очень красива, вот только взгляд совершенно не вязался с образом. В нём сквозила жажда крови и злоба, а ещё азарт и предвкушение.
На плече у мужчины была метка раба, вот только она была пустой. Но это же невозможно, метка либо есть, либо её нет, она не может быть пустой. Похоже не зря мы сюда пришли, это точно вызовет интерес императора. Раб, шатаясь, поднялся на ноги и попытался идти.
— А знаешь, я сегодня добрая, успеешь дойти до вооон того дерева пока я считаю до двадцати, станешь свободным.
Мужчина с надеждой и неверием посмотрел на неё.
— Один… — раб сделал шаг назад.
— Два…мужчина припустил к дереву с поразительной прытью.
— Пять, шесть — до дерева оставалось каких-то десять метров.
— Одиннадцать, двенадцать — два метра.
— Двадцать! А затем она подняла лук и выстрелила. Раб, как подкошенный, рухнул на землю, заходясь в предсмертной агонии.
— Ой, прости, сбилась со счёта! И она зло рассмеялась, глядя на мучения своей жертвы и, кажется наслаждаясь. А затем выдернула свои стрелы из бездыханного тела.
— Поехали отсюда, мне скучно — капризно протянула та, что ехала чуть поодаль — ты обещала мне дать поиграть того новенького.
— Юлания, не ной, получишь ты своего раба, едем.
Неожиданный порыв ветра донёс запах крови и боли, но хуже всего было то, что я почувствовал на сколько ей это нравилось. Меня замутило, отвращение волной поднималось наружу и грозило лишить меня обеда, а заодно раскрыть наше убежище. Замир мгновенно понял, что происходит, зажал мне рот и потащил подальше от этого места.
Меня всё-таки вывернуло, хорошо, что женщины уже уехали и не услышали нас.
— Как ты, Сэмир? — брат один понимал, на сколько мне бывает плохо.
— Не успел закрыться, прости, я нас чуть не выдал.
— Ничего, я понимаю, сам не ожидал, нужно осмотреть окрестности, может это уже не первый раз.
Замир оказался прав, в округе мы нашли четыре свежих трупа, вернее то, что от них осталось, зато стало понятно, откуда такое количество гулий, их как раз привлекает мертвечина. Уничтожив останки, Замириаль просканировал окрестности артефактом на предмет нежити, но ничего не выявил, а потому было решено возвращаться с докладом к императору.
Гулии
24. Идэмаэль де Лури
Идэмаэль де Лури
Во дворец переместились порталом, предварительно оповестив его величество, что бы нас пропустили охранные заклинания. Идэмаэль восседал на своём белом троне со скучающим выражением лица, льдистые глаза не выражали ничего. Мы с братом прекрасно знали, что эта маска слетает по щелчку пальцев, вот только непонятно, зачем он сейчас её нацепил.
— Светлых лун, ваше величество! — поклонившись, мы встали напротив трона в ожидании ответного приветствия. Это своего рода традиция эльфов, первыми здороваются те, чей статус ниже, и если тебе ответят взаимностью, то можно смело продолжать диалог, если просто кивнут — не желают говорить, а вот полное игнорирование означает сильное оскорбление, фактически вызов.
— Светлых, братья мои, чем порадуете? — Идэмаэль повернул голову и уставился на меня, при этом один его глаз странно дёргался. Затем он пару раз быстро скосил глаза в сторону и обратно. Сообразив, что он хочет, я немного опустил ментальные щиты. В голове тут-же раздалось громкое:
«Сэмирэль! Сэмирэль, твою тёмную мать! Да отомри ты уже!»
Скривившись от громких звуков, как бы невзначай повернулся, поправляя ножны. В углу за колоннами стоял советник Фауст — первый сплетник во всём королевстве, даром что мужчина. Он внимательно за нами наблюдал, не спеша уходить. Это объясняло странное поведение императора, тем временем Замир начал доклад.
— Мы выследили троих тёмных, низкий уровень дара, мелкие сошки. Однако, совершенно точно их главарь сильный маг. У всех троих ментальные блоки повышенной защиты, при попытке взлома — убивает хозяина. Доступная информация бесполезна, содержит лишь бытовые воспоминания из разряда: чего ел, когда встал и тому подобное.
С каждым словом император мрачнел всё больше, но не перебивал.
— Однако, они не являются причиной повышенной активности нежити в том районе. По пути мне удалось перехватить разговор двух торговцев, у диких земель участились явления гулей. Следуя их наводке, мы проверили болота и обнаружили множество свежих трупов.
— Причина смерти?
— Мы полагаем, охота, ваше величество.
Глаза императора в удивлении расширились.
— Какая охота на болотах? Там же кроме мелких птиц никто не водится.
— Охотились на мужчин, одного убили у нас на глазах.
— И что же, два самых сильных охотника королевства не смогли остановить убийцу?
— Дело в том, что это… — Замир понизил голос — не уверен, могу ли я сказать это здесь, ваше величество.
Идэмаэль заметно напрягся, а затем нарочито громко сказал:
— Ну что ж, вы отлично поработали, не откажите мне в любезности разделить со мной ужин?
Ответ, похоже, не требовался, т. к. правитель встал и направился в малый банкетный зал, где уже начала собираться императорская семья. Идэмаэль сел во главе стола, рядом с супругой. Императрица Аэриэлла была мудрой женщиной, на всех светских мероприятиях, да и просто при посторонних она всегда находилась подле мужа, не пытаясь перетягивать власть на себя. Многие женщины шептались у неё за спиной, но в глаза, разумеется, улыбались. Однако мы с братом знали, что ни одно решение не принималось без неё, вернее сказать, как раз таки она их и
