Отбор невест для Драконов (СИ) - Mary Argent
Другого выбора не было, поэтому мне пришлось смириться с моей участью пленницы. Только так я могла понять, чего хочет дракон.
Не знаю, сколько уже прошло времени, но он не пытался поделиться со мной причиной своей вольности и прихоти.
А я все ждала…
* * *
Эмбрис продолжал перечислять возможные попытки воздействия на магию, а я быстро конспектировала варианты на листочке.
— Холод или мороз, — шагая по кабинету, размышлял лекарь.
Чем больше мы общались с Эмбрисом, тем больше я воспринимала его, как учителя. Сколько бы вопросов я не задавала, он всегда был рад ответить на них. Его не злило мое незнание в каких-то мелочах, он наоборот, воспринимал это как само собой разумеющее. И с теплой улыбкой разъяснял недопонимания.
К исследованию тьмы, мы приступили сразу после завтрака. Я заранее освободила весь день для работы с лекарем. Нику я понадобиться не могла, а с Элиной я встречусь после ужина в своей лаборатории.
Сегодня у невест и женихов были общие занятия. Они выбирали какой-то общий предмет, который интересовал их обоих, и шли в библиотеку изучать его. Об этом мне рассказала вчера Элина. Я не удивилась тому, что она идет с Николасом.
Уверена, Каспиан будет со Стефани проводить это занятие. Они стоят друг друга. Бесцеремонный ящер и высокомерная язва. Идеальная пара! Было бы замечательно, выбери они занятие по этикету. И почему я об этом только задумалась?
— Через воду, землю и воздух тьма проникает, а вот огня боится, — заключил Эмбрис.
— Но не настолько, чтобы убить. Огонь лишь удерживает ее на время, — я наблюдала за лекарем.
Эмбрис аккуратно поместил шар с тьмой в небольшой прозрачный ящик.
— Быстро вникаете, — не отвлекаясь, прокомментировал он.
При очень низкой температуре шар начал постепенно покрываться инеем, а сама тьма все медленнее передвигалась по стенкам сосуда. Через некоторое время шар полностью застыл, а тьма превратилась в очень странную форму льда.
Сделав выводы о влиянии мороза, я занесла их в табличку напротив пункта «Холод».
— Что мы имеем? — начала озвучивать итоги исследования, — Эту тьму ничем нельзя убить, пока! — сделала на этом акцент. — Но, мы можем повлиять на нее двумя видами магии.
— Огонь и Холод. — подытожил учитель. — Что это может значить?
Я ходила по кабинету и проводила мозговой штурм. На тьму нельзя подействовать магией, кроме, как огня и холода. Это две абсолютно разные магии, полностью противоположные.
— Вам известна легенда о Боге смерти? — спросила я и присела напротив Эмбриса.
От моей резкости лекарь слегка дернулся.
— Да, но причем здесь это? — нахмурился лекарь.
— В этой легенде очень интересная притча, — начала объяснять, — С одной стороны, она о двух влюбленных, которых разлучил Бог смерти, но с другой….
Дала намек Эмбрису, но он не понимал о чем я.
— После того, когда возлюбленный узнал о гибели своей любимой, он явился к Богу смерти, чтобы уничтожить его. И у него это получилось.
Эмбрис прищурился.
— Да, но после он занял его место. — задумчиво заключил лекарь.
Я внимательно наблюдала за выражением лица Эмбриса. Затем я достала шар из ящика, и вернулась обратно к Эмбрису. Он внимательно наблюдал за мной.
Шар начал медленно оттаивать, а руки постепенно намокали от воды. Я сосредоточилась на сгустке темной материи.
После недолгого времени, когда тьма начала оживать, я использовала свою магию. Сосредоточившись, я начала приказывать ей уничтожить себя. Мои глаза осветились светлым заревом, ободки моих зрачков в глазах увеличились на доли секунды и тут же вернулись в обычную форму.
Тьма встрепенулась, резкими ударами забилась о стенки сосуда, но начала исполнять мой приказ. Она начала уменьшаться в размерах. Но дабы не уничтожить ее на совсем, я остановила процесс. Тьма уменьшила в два раза.
— Дайте, пожалуйста, жезл аметиста, — лекарь тут же передал.
Я поднесла острый кончик к шару, жезл показал 2 500 апмей.
— Баланс. Во всем нужен баланс, — начала объяснять Эмбрису. — В легенде, дабы не разрушить материю между жизнью и смертью, человек принял образ Бога смерти. В нашем же случае, две противоположные магии могли влиять на тьму.
Лекарь ошеломленно смотрел на меня.
— Если мы имеем тьму, то должен быть свет. Не может существовать одно, без другого, — продолжила свои рассуждения, — Это как день и ночь, огонь и лед, жар и холод, жизнь и смерть.
— Тьма и свет, — заключил Эмбрис, до конца осознавая какое открытие мы сейчас совершили. — Это гениально, Мирра! — лекарь вскочил из-за стола. — Но, что за магию вы использовали, чтобы заставить ее поглотить себя?
— Я не знаю… — ладони слегка вспотели. Я не подумала об этом.
— Но мы не сможем бороться с тьмой, не зная, какую магию использовать! — лекарь нахмурился, — Я думал, вы обладаете лечебной магией.
Сердце бешено заколотилось, вот-вот оно уйдет в пятки. И что мне ответить?
Лекарь изучающе смотрел на меня.
— Дело в том, что… что, — я сглотнула. — Причина в том, что я не знаю. Я родилась с ней.
Мне с трудом удалось сказать это.
— Но, драконы обретают магию в возрасте десяти лет, — лекарь присел рядом.
Между нами повисло молчание. Мои руки потряхивало. Помочь раскрыть важное исследование по отношению к тьме, и при этом подставить себя… Послужить на благо чужого государства и подписать себе смертный приговор, и как⁈
Так глупо! Но я сама решила рискнуть, дабы проверит свою теорию.
Эмбрис неожиданно взял мою руку и крепко сжал. Тепло его рук передалось моим охладевшим ладоням. А в глазах мелькнуло осознание.
— Не бойтесь, Мирра, я никому не скажу, — Эмбрис мягко улыбнулся.
Мое сердце пропустило несколько ударов, прежде чем я осознала, что мне сказал лекарь.
— С-спасибо, — заикаясь, ответила и пожала руку в ответ.
— Какие бы цели вы не преследовали, я уверен, что ничего плохого вы не планируете, — продолжил Эмбрис, вставая. — Я даже восхищен вами! И очень благодарен за вашу помощь!
Эмбрис приготовил мне восстанавливающее зелье, видя, как я не на шутку встревожилась. В само деле я испугалась возможной участи, что меня ожидала. Бешено колотившее сердце и трясущие руки были тому подтверждением.
Немного успокоившись, мы начали перебирать возможные варианты уничтожения тьмы. Ну, или хотя бы сокращение размера разрыва.
— А когда все это началось? — поинтересовалась у Эмбриса.
Ирида принесла нам ужин в кабинет, после я должна была вернуться в свою лабораторию.
— Если не ошибаюсь, самый первый разрыв произошел, — Эмбрис задумался, — двадцать лет назад… То есть, нет! Первый разрыв произошел двадцать один год назад
