Следом за подругой... 2 (СИ) - Ася Милаш

Уркат прижал меня сильнее, и вновь поцеловал. Его горячие, мягкие, нужные губы запустили толпу мурашек по телу. Обняв его за плечи, захотелось прижаться сильнее. Раствориться в этом моменте. Все напряжение дня слетело, оставив после себя приятную усталость, небольшую сонливость. Теперь я точно смогу спать спокойно.

— Тебе надо поспать, — сказал он, оторвавшись от меня. — Я чувствую твою усталость. Ты буквально выжата. Ты не должна себя так истязать. Твой организм очень хрупок. Его надо беречь.

— Но я не хочу с тобой расставаться, — заглянула в его глаза. — Я так сильно за тебя переживала, что отпустить тебя сейчас, нет сил. Хочу чувствовать тебя рядом.

— Не думаю, что это хорошая идея, — сказал Уркат.

— Куда ты сейчас пойдешь? — Спросила, положа голову на его плечо.

— Не переживай по поводу меня, — руки Урката легли на талию, обдав теплом. — Я о себе могу позаботиться. Давай лучше провожу тебя до дома. А ты пообещай, что сразу ляжешь спать.

— Но почему ты не хочешь остаться?

— Хочу сделать все правильно, — сказал он. — Этого у меня не отнять. Нельзя показывать такое неуважение к своим будущим побратимам. Лучше я приду завтра, и сделаю все по правилам. Согласна?

— Да, ты прав, — кивнула соглашаясь. Действительно, было бы некрасиво привести Урката в дом, пока все спят. — Но в доме много комнат, ты можешь остаться в одной из них. Так будет лучше, чем ты сейчас ночью куда-то пойдешь. В мире не безопасно.

— Не могу, — хрипло сказал Уркат. — Меня так сильно тянет к тебе. Не смогу пережить ночь, если буду знать что ты где-то поблизости. Звездной ночи, Василиса.

— Звездной ночи, — прошептала в его губы.

Нежный поцелуй, с привкусом ожидания новой встречи, и Уркат уходит в ночь, оставив меня на крыльце. Вздохнув, прикоснулась к губам кончиками пальцев. Неужели это не сон? Неужели Уркат и вправду мой? За спиной, словно крылья выросли, усталость растворилась, а сон сняло как рукой. Взглянув на небо, решила приготовить завтрак для мужей сама. В такой день они меня точно не должны тянуть на тренировку, и приготовленная мной еда должна помочь их в этом убедить.

Я решила напечь блины, и сделать стандартную яичницу с тонко нарезанным мясом. Начинку в блины решила сделать твороженную, с сухофруктами. Занимаясь делом, я хорошо отвлеклась. Лишняя энергия, направленная в дело приносит удовлетворение и пользу. Когда время подходило уже к пробуждению мужей, я занялась яичницей. Аромат жареного мяса будоражил рецепторы.

— Светлого утра, — услышала позади себя. — Гэйна, не нужно было вставать так рано. Вам надо больше отдыхать. Забота о вашей сытости наша задача.

— Доброе утро, — повернулась к поварам. — Да вот, захотелось порадовать мужей.

— А что это вы тут наделали? Рецептик дадите? — Схватив блин с тарелки, спросил младший повар.

— Это блины, — ответила ему с улыбкой, смотря, как он аккуратно обнюхивает блин, а после немного откусывает. — Внутри сладкая твороженная начинка.

— Вкусно, — растянулись его губы в широкой улыбке. — Мне точно нужен рецепт. Буду радовать свою маму, и младших братьев.

— Ой, что это? — Подпрыгнула, когда где-то что-то заскреблось.

— Ааа, это ваш друг Данку на завтрак пожаловал, — сказал старший повар и открыл дверь, которая вела с кухни в сад.

— Данку, миленький мой, — кинулась обнимать своего друга. — Как же давно я тебя не видела. Совсем забыл свою хозяйку.

Данку счастливо виляя хвостом, облизывал мое лицо. Он стал явно крепче, и упитаннее. Его шерсть густым шелком струилась под пальцами, вызывая приятные ощущения. Он не был весь в репье и грязи, как я ожидала после его ухода в лес.

— Он приходит как по часам, — сказал младший повар. — На завтрак, обед и ужин. За ним смотрит Ионга, наша отшельница. Они с ним подружились. Вместе охотятся в лесу, дичь нам приносят.

— Ионга? А кто это? — Спросила, прижимая своего друга к боку.

— Это очень печальная история. Ионга родилась в нашей стае, и как только вошла в силу, повстречала первого истинного. Тогда велась война с тварями, и вся стая учавствовала в этих кровавых боях. Ионга потеряла своего истинного. Его разорвали твари. Остальных она перестала чувствовать в этом мире. И вот вроде не умерли они, но и не тут. Где-то далеко. Уйти вслед за ними не могла. С горя она обернулась волчицей, и больше не принимает облик второй ипостаси. Уж и забыла, наверное, как это делается. Она ушла из стаи в лес, приносила иногда дичь нам, показывая тем самым, что не потеряла разум. А теперь с Данку повстречалась. Я ее такой радостной не видал давно, — поведал мне историю старший повар.

— Действительно печально, — сказала я. — Ну если все так, то я не имею ничего против того что бы мой друг помогал этой девушке с нелегкой судьбой. Если она с ним оживает, значит, в этом есть смысл.

Данку, как будто поняв ход моих мыслей, лизнул в щеку, благодаря меня за понимание. Вообще конечно я знала, что его моют, за ним ухаживают. Мне об этом рассказывал Рат. Но сам Данку в поле моего зрения не появлялся, чем очень меня печалил. Теперь же, зная какое благородное дело делает мой пес, я полностью отпустила грусть. Конечно, я буду скучать, но он ведь приходит каждый день. Теперь, когда я об этом знаю, мы будем встречаться с ним чаще.

Данку положили два больших куска мяса. Свой он быстро съел. Подошел ко мне, потерся об ноги, гавкнул на прощание, подхватил второй кусок и убежал.

— Это он ей еду понес, — довольно сказал старший повар. — Заботится.

— Он у меня такой, — грустно улыбнулась. За всеми делами, и событиями совсем перестала уделять внимание своему другу. Совесть грызла каждый день.

К моменту, когда мои мужья спустились, яичница с хрустящими кусочками мяса и блины были готовы. Повара взяли на себя обязанность приготовления напитков.

— Вася, почему ты встала так рано? Почему нас не разбудила? — Подлетел ко мне Талькант, и заключил в крепкие объятия. — А чем это пахнет так вкусно?

— Я завтрак для вас приготовила, — чмокнула своего дракона в щеку, а потом поздоровалась и с остальными мужьями.

— А наша жена не ранняя птичка, — хмуро сказал Нир, подхватывая меня на руки. — Кто-то вообще не спал. Да?

— Вася? — Серьезно посмотрел на меня Рат.

— Я не могла уснуть, — вздохнув, покаялась.

— Надо было разбудить нас, —