Развязанные узлы - Галина Дмитриевна Гончарова
- Эданна, я счастлив, что вы думаете обо мне.
- Заботиться о вас - мой священный долг. Ваше высокопреосвященство, - в синих глазах блеснули опасные огоньки. - Умоляю, будьте внимательнее. Его высочество не должен так рисковать своим здоровьем.
Филиппо едва воздухом не подавился. Он как раз понял все правильно, да и кардинал тоже...
- Гхм...
- Ваше высочество, надеюсь, ваша поездка была удачна. И мечтаю вскорости увидеть вас, - пропела Адриенна, и ускользнула.
Четыре фрейлины следовали за ней, словно приклеенные. Одна вообще одарила Филиппо таким жарким взглядом, что принц даже слегка задымился... наверное.
Горячая штучка, сразу видно...
- Кардинал, вы...
- Я не знал, что дана Адриенна здесь, - отперся кардинал. - Иначе нашел бы другое место для разговора, ваше высочество. Но вы подумайте, если что - замок Эстанса к вашим услугам.
- Я подумаю, - согласился Филиппо.
И отправился в свои покои, размышляя - нарочно кардинал или нет?
И если нарочно, то зачем?
Адриенна, кстати, об этом не размышляла. Она твердо знала, что кардинал нарочно. Но вот зачем?
Кардина улыбался, глядя на парк с дворцовой галереи.
Он знал, зачем. Но делиться этим знанием не собирался ни с кем. Вот еще не хватало.
***
Единственное, о чем не знал никто из собеседников...
В розарии из земли выметнулись темно-зеленые плети с острейшими шипами. Гнев и боль Адриенны отзывались на ее земле определенным образом. Пока она не знала, не приняла свое наследство - это одно.
А сейчас...
Черные розы Сибеллинов готовились зацвести.
Матео Кальци, который пришел с утра в розарий, только ахнул.
Сортовые?
Снежно-белые?
Кремовые? Чайные?
Какие-какие простите, розы?
Кусты, которые выползали из земли, могли принадлежать только одному виду. Черным розам. Только им...
И что теперь делать? Доложить его величеству? Или... разве его заинтересуют такие мелочи? Он и так знает, что черные розы цветут снова. Так что Матео решил не докладывать. И взялся за рассаживание кустов. Пусть цветут....
Белые, розовые...
Это - неинтересно! А вот черные только у них. Достопримечательность, вот!
Мия
Шум Мия услышала заранее, но менять внешность или прятаться и не подумала. Тоже проблема - три человека?
А, нет.
Не три.
Пять.
Какая прелесть!
Четверо на одного? А чего так мало?
Двое мужчин держат стоящего на дороге третьего на прицеле, арбалеты на взводе, еще один отсекает путь назад, последний стоит перед окруженным, замыкая классическую 'коробочку' и вещает со всей возможной пафосностью.
- ...если мне придется продырявить тебя в трех местах!
Окруженный мужчина ответил некрасивыми словами. Лица его Мия не видела, но со спины... простой синий дублет, черные волосы стянуты заколкой в длинный хвост...
Стоящий перед ним покраснел от ярости и потянул из ножен меч. Мие это не понравилось.
Она вообще не любила такие ситуации - четверо на одного?
Фу!
И сами мужчины ей не понравились. Это явно были не разбойники, кто-то другой. Разбойников Мия видела. Эти были ухоженные, чистые, в достаточно дорогой одежде... менять лицо Мия уже не стала. Просто накинула капюшон плаща.
И так сойдет!
- А почему так мало? - протянула она со всей возможной манерностью, подходя к стоящему сзади.
О, как удачно он обернулся!
- Мало? - никто и не понял, что случилось. Да и как тут было понять, если Мия со всего размаха ударила несчастного сначала между ног, а потом добивая, в горло?
Не хотела убивать, но рука сама дернулась. Все же тренировали ее именно на это... натаскивали на убийство, как собаку на дичь!
Брюнет тоже не стал рассуждать. Он кинулся на своего 'собеседника'.
Краснолицый увернуться не успел, и два тела покатились, сцепившись.
В то место, где стоял брюнет в синем, ударили сразу два арбалетных болта, но было поздно. Непоправимо поздно, потому что на одного из стрелков обрушилась Мия.
Кинжал уже был у нее в руке - чего стесняться? Она уже ударила.
Уже убила.
Трупом больше, трупом меньше... какая ей разница? Джакомо шутил, что после десятого начинаешь убивать спокойно... оказывается, это правда.
Удар правой рукой по корпусу, отвлекая внимание, удар левой, с кинжалом, в солнечное сплетение - и отпрянуть. Нет-нет, кинжал Мия не вытаскивала. Она и так прекрасно знала, что попала в печень. При такой ране, во-первых, будет болевой шок, во-вторых, умрет несчастный через пару-тройку минут.
Но... если сейчас вытащить клинок, ее окатит кровью - это неаккуратно. Отстирывайся потом... ей так не хочется!
И Мия развернулась к оставшемуся.
Четвертый не нападал. Он бросил и арбалет, и все... и собирался сбежать?
Вот еще не хватало!
Мия кошкой прыгнула к брошенному оружию... сам дурак! Болт она прихватила по пути, что там с ним сделается, если он просто в глину ударил?
Да ничего!
И в гнездо преотлично лег, и полетел, куда надо...
Незадачливый беглец взмахнул руками - и упал на бегу.
- Правки не требуется, - хмыкнула Мия.
И посмотрела, чем там занимается брюнет.
Мужчина как раз убил своего противника и повернулся.
Солнце ударило ему прямо в лицо. И Мия замерла...
Красивый?
Она никогда не смогла бы ответить на этот вопрос, никогда. Просто смотрела и понимала, что другого мужчины для нее на этой земле - нет. Смотрела, впитывала его движения и улыбку каждой клеточкой тела... красивый?
Не понять...
Хотя мужчина действительно был великолепен.
Черные волосы, большие синие глаза, высокий лоб, тонкий прямой нос, твердый подбородок, красиво очерченные скулы... там было на что посмотреть! Он был невероятно, потрясающе хорош. Мию можно было понять, но то, что с ней случилось...
Мое...
Капюшон ее плаща словно сам собой упал на плечи, и теперь пришла пора замереть уже мужчине. Мия была достойной дочерью эданны Фьоры. И фигура, и точеное, словно фарфоровое лицо, и улыбка...
Шаг, другой...
Мия никогда не думала, что поцелуй - это так... так сладко, так невероятно, так искренне...
Даже если целуешься на пыльной дороге и в окружении четырех трупов.
И плевать!
На все, на всех... Мию от этого мужчины и рота солдат не оторвала бы.
Да и мужчина не собирался останавливаться. Скользил руками по телу девушки, гладил, прижимал к себе...
Прошло не меньше пятнадцати минут, прежде, чем они оторвались друг от друга. И то - не по своей воле. Невдалеке заржала лошадь, в глазах мужчины мелькнули искры осознания.
- О, черт!
Мия не оскорбилась. Она бы сейчас эту
