Диагноз: не женат. Дилогия - Александра Шервинская
– Итак, – продолжил Дин, взявший на себя непростую обязанность кормления маленького гения, за что я был ему бесконечно благодарен, – твой выбор, Крис?
– Вот та толстенькая рыбка, – ткнул лапкой Крис, – и ещё вот этот вот кусочек. Его я сейчас съем, а рыбку можно мне с собой взять?
– Можно, – покладисто согласился Дин, выуживая из ящика кусочек филе какой-то большой рыбы и толстую тушку, кажется, окуня.
Шатх, очнувшись, вытащил откуда-то бумажную коробочку и неуверенно протянул её Дину. Тот благодарно улыбнулся молодому орку, чем вызвал на его зелёном лице выражение глубочайшего изумления, уложил в коробочку окуня и опутал нитями замораживающего заклинания. Затем прищёлкнул пальцами, и упакованная рыбка зависла рядом, готовая плыть вслед за нами куда угодно.
– Есть в жизни счастье, – сообщил нам через несколько минут довольный Крис, мгновенно уничтоживший в общем-то немаленький кусок рыбы, – и имя этого счастья – рыбка.
Пока фамильяр, фыркая и что-то ворча, вылизывал лапки и умывался, Шатх по просьбе ведьмы быстро растопил небольшую печку и достал с верхней полки банку с молотым кофе. Он долго извинялся, что не знает, где стоят зёрна, из которых варят кофе для императора… при этом он с прежним страхом посмотрел на меня…а это – простой кофе, который старший повар варит для себя. Мы уверили его, что это тоже прекрасно, и слегка успокоившийся Шатх извлёк из печки ещё тёплый пирог с яблоками.
Ведьма тем временем насыпала в медный сосуд кофе, пошарив по полкам, добавила туда каких-то специй, и поставила на огонь. Через пару минут по кухне поплыл восхитительный аромат варящегося кофе с нотками ванили и кардамона.
Не успела Лин (мне, кажется, уже пора привыкать называть её по имени, а не просто ведьмой) разлить кофе по чашкам, как дверь в кухню распахнулась, и на пороге возник невысокий человечек в накинутом на полосатую пижаму халате и сбившемся набок поварском колпаке.
– Кто посмел? – вскричал он, гневно шевеля пышными чёрными усами. – У какого мерзавца хватило наглости ворваться на мою кухню? Охрана!
– Добрый вечер, – вежливо сказал Дин, ставя на стол чашку с так и не попробованным кофе, а я всё же успел сделать глоточек и теперь смотрел на ведьму куда более благосклонно.
– Ты кто такой? – близоруко щурясь, продолжал бушевать человечек в колпаке. – Да я….
Тут он повернул голову, и его взгляд упал на скромно молчащего и с аппетитом жующего пирог меня. Замерев на половине слова, он с недоверием посмотрел на Дина, который кивнул, подтверждая, мол, точно, он самый, его величество. Человечек словно сдулся, съёжился и вдруг рухнул на колени.
– Не погубите, ваше императорское величество! Не признал, не увидел… темно ведь… – он что-то ещё бормотал, но я, проглотив пирог и не удержавшись от ещё одного глоточка восхитительного кофе, строго велел:
– Поднимись, – и, когда человечек выпрямился, спросил, – кто ты?
– Я, ваше величество, Рилон, старший повар, – человечек дрожал и откровенно меня боялся. Вот не люблю я этого. В том, прежнем, мире тому, кто ни в чём не виноват, и в голову бы не пришло меня бояться вот так, до дрожи: все знали, что я сначала разберусь, а потом уже буду миловать или наказывать. Эх, Эдвард…не на страхе держится императорская власть, не на страхе, а на уважении и вере в императора, в его мудрость и справедливость. Ладно, разберёмся и здесь.
– Кто пирог пёк? – спросил я, отрезая себе ещё кусочек. – Да не трясись ты так…
– Олиша, пирожница наша, – неуверенно, но уже чуть смелее ответил Рилон, – не жаловался никто на неё никогда, руки у неё добрые, пироги знатные делает. Но она не для вашего величества печёт, а для кого попроще, вы же наше простое кушать не станете, так что для вашего величества иной пирожник имеется, специальный.
– Пирог великолепен, – согласился я и распорядился, – вели, чтобы именно Олиша каждый день пекла мне пироги. Один сладкий, а один с мясом.
– Слушаюсь, ваше величество, – склонился в поклоне повар, – какие ещё будут распоряжения?
– Да никаких, наверное, – пожал я плечами, – иди. Шатх закроет всё за нами.
Повар ещё раз низко поклонился и, пятясь, покинул кухню. Мы доели нереально вкусный пирог, запивая его столь же роскошным кофе, и я подумал, что, пожалуй, давно так хорошо себя не чувствовал, как сейчас: сидя на кухне в компании Дина, его ведьмы и её фамильяра.
– Ну так вы тайну будете слушать? – Крис вскочил на колени Дину, а оттуда перебрался на стол, с которого Шатх уже убрал все последствия внезапного ночного пиршества.
– Обязательно, – улыбнулся я Крису, – какой император откажется узнать страшную и секретную тайну?
– Так вот, – Крис с подозрением покосился на меня, но, видимо, решив, что я не издеваюсь, а действительно готов выслушать этот секрет, сообщил, слегка приглушив голосок, – в замке много тайных подземных ходов, это все знают, – мы согласно кивнули, ибо замков без тайных ходов просто не бывает, это общеизвестная истина, – но здесь есть один ход, куда никто не может пройти. Он не завален, но пройти туда нельзя: Китти говорит, там пахнет смертью и там живут призраки. А ведёт он…в Башню скорби.
– Куда ведёт? – посреди гробового молчания, повисшего в кухне, раздался вопрос Дина, и мне показалось, что его голос дрогнул. Честно говоря, не знаю, как Дину, а мне однозначно стало не по себе. Я об этой Башне за прошедшие несколько дней столько всего наслушался, что идти туда у меня не было ни малейшего желания.
При этом я с определённой долей обречённости понимал, что никуда от этой экспедиции мне не деться. Во-первых, нужно самому разобраться, что с этой Башней не так: почему в неё можно войти, но нельзя выйти. Во-вторых, почему комендант – единственный человек, который может ходить туда-обратно, и почему на него запрет Башни на выход не распространяется. В-третьих, Эдвард, судя по всему, спровадил туда такое количество ни в чём не повинных граждан, что мне обязательно нужно понять, как их оттуда вытащить. В общем, как ни крути, а идти придётся.
– В Башню, – Крис поудобнее устроился на плече у Дина, видимо, окончательно перебравшись туда с рук ведьмы. Оно и понятно: плечо широкое, надёжное, а ведьма – существо внезапное и противоречивое, если не в настроении, можно и по рыжей попе схлопотать, – но Китти говорит, что пройти туда ну вот совсем-совсем невозможно. Даже
