От любви к пельменям - Юлианна Гуськова

К счастью, все разрешилось и Талия не больна. Видимо история ее подруги оказала на нее такое сильное влияние, что она решила избавиться от опасений при помощи решительных действий. И если к Талии у меня нет никаких вопросов, то чем думала мама, давая ей эльфийсике таблетки, мне очень интересно. Зайду к ней вечерком.

…Бренда Кэстр…

После того как мы передали Талию в руки ее горячо любящего мужа, мы поехали прямиком в издательство, так как время поджимало. На эти разборки у книжного магазина мы потратили порядка часа, ибо требовалось опросить свидетелей, поболтать со стражами и сделать снимки.

Стоило нам перешагнуть порог нашего офиса, как нас тут же встретил необычно спокойный господин Уэрс с холодным и равнодушным взглядом. Это было плохим знаком. Я думала, что он останется заключать договор со своим покупателем, но он, видимо, уже закончил.

— Все в порядке? — осторожно спросил Олевер, приподнимая брови.

— Сложно сказать, — редактор шумно выдохнул и потряс газетой, пристально глядя на меня. — Бренда, что это?

— Газета, — невозмутимо ответила я, не понимая, в чем успела провиниться.

— Да что ты? А что в ней написано потрудишься мне объяснить? — господин Уэрс раскрыл ту страницу, на которой обычно писали новости. — «Зэрэн Деливерс — самый подозрительный из трех принцев, он ни разу не был женат и никому не известно, из-за чего были сорваны отборы невест. Поговаривают, что его любовница — гномиха. Участницы отбора признались, что Зэрэн Деливерс странный и пугающий мужчина, притом не очень далекий — во время одного из испытаний он перепутал воду с серной кислотой. Тэерс Деливерс — самодур и высокомерный мужчина, именно так о нем отзываются сотрудники его академии! Вспыльчивый и импульсивный или же подозрительный и странный? Какое будущее ждет страну, если старший наследник отказался от престола?» Что это, Бренда Кэстр? — прошипел господин Уэрс, а в офисе повисла тишина.

— Я этого не писала, — тут же воспротивилась я, на что редактор сунул мне газету в руки и ткнул пальцем на имя автора, которое значилось моим. — Это правда не я.

Господин Уэрс прищурился, рассматривая меня, а потом плюхнулся на близстоящий стул, отмахиваясь:

— Прости, Бренда. Как я только мог подумать? Знаю же, что ты бы не рискнула писать нечто подобное.

— А что там еще? — я присмотрелась, вчитываясь в газету.

— Ты раскритиковала принцев и их поведение в высшем обществе, — подсказала мне Гэна Эдрэвна. — Это вышло в печать несколько часов назад.

— Да уж, Бренда, кажется, ты кому-то перешла дорогу, — господин Уэрс покачал головой. — Надеюсь, нас не закроют. Если что, официально я тебя уволю и просто приму на работу обратно. Но под другим именем. Как это вообще пропустили в печать? Разве они не должны прочитывать, прежде чем выпускать в свет?! — господин Уэрс в сердцах стукнул кулаком по столу.

— Вы преувеличиваете, со всем можно разобраться, — встрял Олевер. — Давайте расспросим типографию, кто-то же принес им материалы в печать. К тому же, сейчас новостными колонками занимаюсь я, Вадэн и Эвль, Бренда к ним даже не прикасается.

— Ты прав, Олевер. Я наведаюсь в типографию и проверю все данные, — сказала Ювэль. — Эта газета вышла от этого издательства, так как в нашем какие-то неполадки. Я скоро вернусь

— Хорошо, Ювэль, спасибо, — поблагодарила я подругу.

— Не переживай Бренда, мы со всем разберемся, — попытался приободрить меня начальник. — Я сверну голову этому шутнику, — пообещал он.

— Готова поспорить, это был Джошерс, — усмехнулась Гэна Эдрэвна. — Бренда, ты же не будешь отрицать, что он единственный, кто хотел бы тебе насолить?

— Не думаю, что он бы мог пойти на такое, — засомневалась я. — Он никогда, как и я, не затрагивал тему политики.

— Кстати, а где вы оба были? — господин Уэрс с подозрением посмотрел на меня и Олевера.

Олевер поведал коллегам о сцене, свидетелем которой мы стали, однако, чем больше Олевер рассказывал, тем больше я осознавала суть положения, в котором я оказалась. Принц Тэерс побил автора статьи о его сестре, что же он сделает с тем, кто опустил его в общественных новостях? Кажется, на личность, побитую принцем, станет на одну больше. Интересно, он лоялен к женщинам или пол не имеет значения? Не думала, что буду грустить, что младшего наследника садят в тюрьму только завтра.

Пока мы обсуждали эту сенсационную новость, в которой я была в центре внимание, Ювэль вернулась из типографии. Сегодня там сидел новичок и, кто подал материалы в печать, он не удосужился записать, как и прочесть содержание. Однако он уверял, что тексты принесла женщина и никак не мужчина. Однако в глазах коллег Джошерс все равно оставался главным подозреваемым.

Время текло неумолимо медленно и я все ждала, когда же принц Тэерс явится в наше издательство. Я не была наивной и точно знала, что он придет. Прошло пару часов, за которые я успела мысленно трижды уволиться, дважды сменить имя и внешность и переехать в другую страну, прежде чем двери нашего офиса без стука распахнулись. Принц Тэерс стоял на пороге в том же костюме, что я видела его и днем, когда он устроил драку.

— Госпожа Кэстр здесь? — прямо спросил он, оглядывая наш небольшой коллектив. Его взгляд остановился прямо на мне. — Вы?

— Да, это я, — я спокойно встала со своего места.

Я была убеждена, что даже в такой ситуации нельзя давать слабину. Даже если что-то идет не так, то нужно притвориться, словно бы все задумывалось именно таким образом. В конце концов, ну не станет же он бить женщину?

— Разговор есть. Выйдем? — он махнул рукой в коридор.

Я молча встала из-за стола, покидая офис под сочувствующие взгляды коллег.

— Где мы можем поговорить наедине? — спросил принц.

— Комната отдыха, — я указала на стеклянную дверь напротив, проводя некроманта за собой.

Принц Тэерс присел в кресло. Я, сохраняя показную уверенность, без приглашения опустилась на диванчик напротив. Несколько минут мы молчали, рассматривая друг друга настолько пристально, словно бы от этих переглядываний зависел дальнейший исход разговора.

Я прекрасно понимала, что мужчина не поверит в то, что эта статья принадлежит не мне, а потому была готова с достоинством выслушать его ругань и признать свою неправоту.

Когда мое терпение было на исходе и я уже была готова начать раскаиваться, мужчина