Ведьмино счастье - Елена Шмидт
— Марьяна, а что вы задумали? — я подозрительно посмотрела на неё. Уж очень довольное лицо стало у моей собеседницы, словно она решила какую-то важную для себя задачу. А я подумала, что надо быть с ней начеку, а то вновь попаду в околоток, как соучастница.
— Ничего, — небольшие голубые глаза честно взирали на меня. — Так покажешь травку? Я сейчас пучки принесу. Ты проходи пока на кухню, — она махнула в сторону дверного проёма напротив, — я сейчас. — Не прошло и пары минут, а она уже выкладывала из полотняного мешочка пучки. — Вот, смотри, у меня тут их сколько.
— Марьяна, вы сказали, у нас времени нет!
— Так ты мне только от запора найди, и всё, — снова быстрый взгляд хитрых глаз.
Я перебрала пучки, находя нужный.
— Вот, — протянула ей золототынник обыкновенный — невзрачную травку, цветущую небольшими золотистыми соцветиями.
— Ой спасибо, — расцвела она. — Ты не переживай, вот тебе платок, — она метнулась к шкафчику в углу, — и фартук. Повязывайся — и к господину Мефодию. Только сначала яйца купим. Саквояж-то свой оставь, потом заберёшь, а то вдруг ничего не выйдет, что зазря с ним таскаться.
На рынок мы, однако, не пошли. А заглянули к соседке Стешке, оказавшейся «дорогой» Степанидой, у которой и купили недостающее нам количество товара. Теперь все препятствия были устранены, и наш путь наконец лежал к знахарю.
Я шла за бодро вышагивающей Марьяной, которая что-то бубнила про наглость некоторых соседей, не желающих по-свойски продавать товар, а норовящих содрать подороже. Но я её почти не слушала, все мои мысли были заняты тем, что скоро я встречусь с ещё одним предполагаемым женихом. Вместо радости ожидаемого знакомства нарастала паника. Хотелось развернуться и убежать. Может, стоило прислушаться к Бибу и плюнуть на замужество? Я уже вознамерилась поддаться своему желанию и побежать в другую сторону, когда в голове отчётливо прозвучал приказ остановиться. От неожиданности я замерла.
— Ты чего это? — развернулась Марьяна, видать заметившая, что я не иду за ней. — Поплохело, что ль?
— Да нет, — я помотала головой, пытаясь понять, что это сейчас было. Неужели предки на самом деле следят за мной? — Просто неожиданно вспомнила, что кое-что не сделала.
— А… — махнула рукой Марьяна. — Эт ты не переживай, успеешь ещё поделать. Они вообще никогда не заканчиваются, эти дела. А мы уже, почитай, пришли, — и она кивнула в сторону большого двухэтажного дома. Вокруг него росли раскидистые дубы, погружая двор в прохладную тень. — Ты про господина Мефодия откуда знаешь? А то придём, я начну ему говорить, а он тебя узнает. Скажет, что я его обманываю.
— Нет, не узнает. Я его видела только один раз, когда мы с тётей Фло случайно встретили его в Пулонце. Вряд ли он меня запомнил. Мы с ним тогда на улице столкнулись. Он куда-то так спешил, что едва нас не сбил с ног.
— О как! Видала, какой занятой? Всем нужен, всегда спешит. Словно в Пулонце, кроме него, лекарей нет.
— Как это нет?! А мои тётушки?! — не смогла промолчать я. — А ведьмак?! Они же тоже лечат!
— Да ладно, это я так, к слову. Главное, он тебя не видел. Ну-ка дай я на тебя ещё раз гляну. Так, платок пониже натяни, чтобы твои брови видно не было, а то они у тебя больно бровистые. Дай-ка я сама, — сдвинув мне платок вниз, она заодно решила прикрыть и мои глаза. Теперь мой обзор был существенно ограничен. — Я буду говорить, а ты молчи и в пол смотри, если что, кивай. Поняла? — Я кивнула. Сил сопротивляться, не было никаких. Вот чего я так боялась? Это, скорее всего, из-за неудачи с Архипом. Мне просто жутко не хотелось вновь испытывать судьбу. — Ну всё. Ссутулься давай. Посильнее. Во, пойдёт, пошли.
Я хотела спросить, может, мне ещё на полусогнутых ногах пойти? Интересно, я со стороны не напоминала зверюшек, которых возили в клетках бродячие цирки? У них ещё попы были красные такие, думаю, Мефодий бы оценил.
Из-за платка я не видела, что происходит впереди. Вот интересно, далеко бы я так ушла? Марьяна, словно прочитав мои мысли, схватила меня за руку и потащила за собой.
— Главное, чтобы он тебя взял, потом платок можно будет и снять, он всё равно больше одного раза на прислугу никогда не смотрит. Вот первый раз оглядит с ног до головы, и всё. Он и меня не видит. Бывало, принесу ему товар, а он мимо меня смотрит, словно перед ним склянка с анализами, а не человек. У него для этого времени нет. Всё что-то читает или пишет, или бегает со своими пробирками и пузырьками. Он, наверное, даже когда спать ложится, карандаш и тетрадку с собой берёт. Вдруг во сне что-то приснится, и это надо будет срочно записать. Вот мне интересно, — хихикнула она, — он, когда женится, с женой тоже будет спать, держа рядом письменные принадлежности? В самый ответственный момент остановится и скажет: «О, дорогая, подожди немного, мне приспичило умную мысль записать.»
Пока она тарахтела, мы поднялись по ступеням каменного крыльца с резными балясинами и деревянными перилами и остановились перед массивной дверью. Поставив корзинку, Марьяна позвонила, и заливистая трель разнеслась по всему дому.
— Какого лешего!? — раздался зычный мужской вопль, едва успели стихнуть последние переливы. От неожиданности я вжала голову в плечи и попятилась, рискуя упасть с крыльца и свернуть себе шею. — Ведь просил не беспокоить! Аристарх! Тьфу ты, забыл. Вот ты ж…
Дверь распахнулась, и вот тут я обрадовалась, что на мне платок и я не вижу хозяина.
— Ох, господин Мефодий, простите, что припозднилась, — затараторила Марьяна, которую ничуть не смутили вопли, — тут такое дело…
— Стоп! — рыкнули на неё. — Я просил принести мне яйца к восьми часам утра, а сейчас почти полдень.
— Так я и шла к восьми! — возмутилась торговка, ничуть не смущённая гневными словами. — Но меня обокрали.
— Вот мне интересно, как можно обокрасть идущую по улице женщину с корзиной. Неужели вы позволили забрать у вас яйца? — вкрадчиво проговорил знахарь и замолчал. — Не поверю! — вновь разошёлся он. — Вы
