Врата вечности - Вадим Иванович Кучеренко
Поэтому Джеррик находился сейчас в большом затруднении. Он испробовал все средства убеждения, включая лесть, убеждение и даже угрозы, но Дапн не поддалась, продолжая задавать один и тот же вопрос — где нгояма? Кобольд не привык, а, вернее, уже отвык от подобного неповиновения своей воле. И он чувствовал, что здравый смысл в нем начинает уступать слепому и безрассудному гневу.
— Уходи, Дапн, — прошипел кобольд, едва сдерживаясь. — И не попадайся мне на глаза, пока не образумишься. А о нгояма забудь, как он забыл о тебе. Я ничего не знаю о нем, а еще меньше о том, где он сейчас находится. Клянусь тебе! Может быть, он уже в своей Африке. Вернулся туда после того, как понял, что ему не быть членом Совета тринадцати. Я разочаровался в нем и не стал этого скрывать от него.
Джеррик лгал, и гамадриада понимала это. Но она не могла заставить кобольда говорить правду. От сознания собственного бессилия слезы выступили у нее на глазах.
— Тогда я поеду в Африку и буду искать Джелани там, — тихо, но твердо сказала она.
Эти слова стали последней каплей, переполнившей крохотную чашу терпения Джеррика. Благоразумие покинуло его. Он взбесился.
— Ты никуда не поедешь, — закричал он, брызгая слюной. — Нос volo, sic jubeo! Этого я хочу, так приказываю!
Но гамадриада не испугалась его ярости. Никто даже не подозревал, что она может быть такой бесстрашной, и сама Дапн меньше всех на свете.
— Est modus in rebus, — сказала она, побледнев, но гордо. — Всему есть предел. И моему терпению тоже. Я ухожу, и ты меня не удержишь.
Дапн сделала шаг к двери. Джеррик попытался ее удержать. Он схватил гамадриаду за запястье, но внезапно громко закричал от боли и отпустил. Его ладонь окрасилась темной кровью. Она была проколота насквозь острыми шипами, которыми вдруг ощетинился браслет, надетый на руку гамадриады.
Этот массивный золотой браслет с чеканным орнаментом в виде вьющейся лианы и сидящих на ней птиц подарил гамадриаде Джелани, сказав, что он защищает от злых чар. И велел ей носить этот браслет, когда его не будет рядом. Она так и сделала. Когда Джелани внезапно исчез, Дапн достала его подарок и надела на руку. Она не снимала браслет уже несколько суток, даже по ночам. И сейчас он спас гамадриаду.
Освободившись от цепкой руки Джеррика, она выбежала в дверь, слыша за своей спиной истошные крики.
— Филипп! — звал кобольд. — На помощь! Задержи ее!
Но Джеррик забыл, что он послал рарога с поручением на остров Эйлин-Мор. Поэтому никто не откликнулся на его зов и не задержал гамадриаду. Дапн удалось сбежать. Сначала из янтарной комнаты, а затем из здания резиденции главы Совета XIII. Это было стремительное, отчаянное бегство. Почти без надежды на успех. Только оказавшись за оградой, она перевела дух. Гамадриаде казалось, что серебряный дракон на решетке, раскрыв свою ужасную пасть, только ждет приказа броситься на нее и растерзать. На ее счастье, на этой маленькой улочке росло много деревьев. Прозрачной тенью гамадриада скользила от одного дерева к другому, укрываясь за их стволами и кронами. Даже духи из личной охраны Джеррика, пошли их кобольд в погоню, не смогли бы увидеть ее сейчас. Это был ее мир, в котором она могла укрыться от любых врагов.
Но гамадриаде было мало спасти только свою жизнь. Она уже поняла, что Джелани, если он еще жив, в большой опасности. Поэтому, удостоверившись, что за ней нет погони, которая могла бы ей помещать осуществить задуманное, Дапн села в такси и направилась в аэропорт. Джеррик совершил большую ошибку, напав на нее. Но еще большую — позволив ей бежать. Кроткая и беззащитная нимфа неожиданно даже для самой себя превратилась в решительную и ловкую авантюристку. Когда она это осознала, то даже не пришла в ужас, что делала раньше по любому поводу. Но произошло это уже в самолете, который направлялся в Африку. На высоте свыше десяти тысяч километров многое видится по-другому. Возможно, поэтому гамадриада только рассмеялась. И подумала, что ей эта метаморфоза даже нравится.
— Вы не могли бы принести мне шампанского? — спросила Дапн с улыбкой у юной чернокожей стюардессы, предупредительно склонившейся над ней. — Мне надо отметить одно событие.
Так как они летели из Берлина, то стюардесса принесла ей «Henkell». Это был брют, абсолютно без сахара. Но неожиданно Дапн понравился его фруктовый вкус. Она долго смотрела на пляску пузырьков в бокале, напомнившую ей старинный греческий танец хасапико. Во времена Византийской эпохи он считался танцем воинов. Танцоры имитировали схватку на поле боя — сближение с врагом и победу над ним. Думая об этом, гамадриада не заметила, как заснула.
Проснулась Дапн, только когда самолет пошел на посадку. Она чувствовала себя отдохнувшей и бодрой. А, главное, бесстрашной. Предстоящее ей путешествие по дикой Африке длиной в несколько сотен километров казалось ей простой и увлекательной прогулкой, одной из тех, которые она не так давно совершала в компании с Джелани. Только на этот раз она должна была преодолеть этот путь одна.
И, к сожалению, не на вилорогах. Дапн вспомнила об этих животных, которых нгояма приручили и использовали для передвижения по саванне, разглядывая стоявшие у здания аэропорта автомобили. Ни один из них не внушил ей доверия. Тогда она начала вглядываться в лица водителей. Выбор Дапн пал на мужчину средних лет, несомненно, принадлежащего к негроидной расе, но с неожиданно красноватым цветом кожи и тонкими чертами лица. Кроме этого, мужчина поразил ее своей гордой осанкой и благородством жестов. Среди остальных водителей он казался аристократом в изгнании, которого только нужда, частый спутник эмиграции, заставила заняться частным извозом.
Дапн подошла к нему и спросила:
— Вы довезете меня до Basse Santa Su?
— Да, — коротко ответил тот, величественным жестом снимая свою шляпу, формой напоминавшую головной убор древних фригийцев. Этим он продемонстрировал свое уважение к гамадриаде. И окончательно завоевал ее доверие.
— Как вас зовут? — спросила Дапн, садясь в автомобиль, марку и возраст которого она так и не смогла определить.
— Векеса, — с гордостью ответил водитель. — Мое имя на языке народа фульбе означает «рожденный во время урожая».
Гамадриада вспомнила, что рассказывал ей Джелани об этом народе. Его представители были африканскими законодателями мод.
