Принцессы ненавидят драконов - Ольга Олеговна Пашнина
Попробовала взлететь, но только плюхнулась в грязь и из белого дракона превратилась в пятнистого. Тогда, выбрав самую высокую сосну, пыхтя и сопя, я полезла на верхушку, откуда и сиганула, даже не думая о том, что случится, если так и не получится взлететь.
Но, казалось, ветер сам подхватил меня и понес прочь от Дортора, в единственное место, которое казалось безопасным. Туда, где никто не предаст и не обидит, где не будет никого и ничего. Где я смогу зализать раны и немного поспать, потому что ужасно устала.
Сначала я была очень небольшой, размером с Зомбуделя. Умудрилась забиться в какую-то расщелину, как в гнездо, и тихонько скулила там, наблюдая, как меняется звездный рисунок на ясном небе. Я выползла, только когда стало ужасно тесно, и обнаружила, что подросла почти в два раза.
То время я помню смутно. Как будто все происходило во сне, оставшемся в памяти лишь частично. Обрывки, кусочки – из памяти почти стерлись месяцы голода, пока я не поняла, что из еды в горах мне подходит.
Будь рядом другой дракон, было бы проще, но я не знала, как выйти в долину, поэтому набивала шишки сама. Иногда в прямом смысле, оказываясь на грани глупой смерти. Оказывается, между драконом и горным козлом много разницы: мы не умеем цепляться за скалы.
Тогда мне казалось, я не могу превратиться в человека. Не знаю, как.
Сейчас думаю, что просто не хотела.
Но как бы то ни было, прошло больше четырех лет, прежде чем я снова стала Корнеллией.
Как сложно скрывать силу, рвущуюся наружу!
Папа был прав: во мне всегда было слишком много энергии. Она требовала выхода, накладывалась на дурной характер, и получалось то, что получалось.
Ужасно хотелось превратиться хоть ненадолго и полетать! Как Линд справляется? Мне едва-едва давался контроль за ипостасью, несколько раз я чуть было все не испортила. Когда стояла под стрелами стражников на границе и еще пару раз после того. Дортор едва не стал свидетелем явления третьего дракона.
Но я не знала, как рассказать остальным, и каждый раз откладывала в надежде, что все как-нибудь рассосется само.
– Корнеллия, ты что, стала драконом?!
– Ну да.
– Почему ты не сказала?!
– Так ты не спрашивал. Подай, пожалуйста, мою вставную челюсть, пойду греть мазь от радикулита, а то скоро внук придет из школы.
Я и сейчас надеялась, что все рассосется. Но не смогла отказать себе в удовольствии облететь замок и рассмотреть долину с высоты драконьего полета.
Закат почти потух, уступив место сумеркам. Свежий ветер бил в морду, поддавал скорости, вел меня, словно с гордостью демонстрируя долину. Я пронеслась над горным озером с кристально чистой водой, проследила за бурным течением речушки, подлетела к горам, полюбовавшись на огни Дортора, вдоволь поныряла в облаках.
Возвращалась мокрая, замерзшая, но довольная, начисто забыв, что внеплановое превращение в дракона было актом устрашения старейшины-маразматика. Сейчас я любила весь мир, и Линда в нем, и даже Мардука была готова убивать не кровожадно, а быстро и милосердно.
«Вам не понять драконов», – бурчал внутренний голос. – Тоже мне, великие мыслители. Это кому еще драконов не понять! Они тут размножаются, драконятся, и никто – ни один член стаи! – никогда не был принцессой и не понимает, что такое боль: у тебя двадцать когтей на лапах, а маникюр никак не сделать!»
Я пошла на посадку, ибо снова разыгрался аппетит, но уже перед самым снижением заметила такое, от чего сердце ушло в хвост. Лортан спокойно о чем-то беседовал с Линдом. Они не видели крадущегося с воздуха дракона, но мы же так не договаривались! Не могу раскрыться перед Линдом, я не готова!
«Тихо уходим, тихо превращаемся, врем, что одежду стырили, пока я была в душе!»
Тихо не получилось.
Я попятилась, собираясь вписаться в арку и обратиться на террасе с другой стороны, врезалась задом в какую-то небольшую башенку, ругнулась, когда башенка опасно закачалась, обхватила ее лапами в попытке удержать на месте, поняла, что падаю, и пыльным мешком в обнимку с каменюками упала прямо к ногам Линда.
Они с Лортаном дружно посмотрели наверх, где раньше красовалась симпатичная маленькая башенка, а теперь ветер раздувал листы и перья – кажется, я сломала библиотеку.
– Почему-то ваш новый дракон напомнил мне жену… – произнес Линд. – Наверное, по масштабу разрушений.
Тут настал мой черед удивляться. Я выкинула кусок башни, который все еще сжимала в лапах, и села на пол, рассматривая мужа и не понимая: он сейчас издевается или правда не узнал в белой драконице благоверную? Или это у него такой способ откосить от супружеского долга? Ничего не знаю, я брал в жены нормальную девицу, а что вы мне тут летучее и чешуйчатое подсовываете, в глаза никогда не видел.
Наши с Линдом взгляды встретились. Несколько секунд он смотрел на меня с любопытством, а потом умные мысли сбежались из разных мест в мозг, и муженька осенило!
– Ты… что…
Я снова попятилась, почему-то подумав, что будут бить.
Отбежала за угол, превратилась, поняла, что бить голую бабу удобнее, чем зубастого дракона, и собралась было превращаться обратно, но вдруг поняла, что бить собираются не меня.
– ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?! – орал Линд на Лортана.
Ой-ой!
– Я УБЬЮ ТЕБЯ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ!
– Линд! – крикнула я. – Не трогай дедушку, он такой старый, что даже антикварный! До конца жизни не расплатимся!
Спокойствию Лортана можно было только позавидовать:
– Я удивлен не меньше тебя, Линден. Возможно, ты знаешь супругу не так хорошо, как тебе бы хотелось? Отличный повод начать жизнь заново и перестать цепляться за старые обиды…
Я выглянула из-за угла.
– Фиговенький повод, если честно. Типа ну подумаешь, мы убили твою мать, ты же нашел какую-то новую бабу, чего тебе опять не нравится? К вашему сведению, это так не работает. Линд… ты не мог бы дать мне свой плащ? Я, конечно, и в голом виде играючи сражаю врагов, но, боюсь, продует.
Линд, к счастью, успел включить голову прежде, чем идти ко мне, поэтому сообразил, что новоиспеченный дракон не сумел бы так легко превратиться, а значит, дедушка никаких непотребств не совершал. Разве что нес всякий бред, но у стареньких это часто бывает. В общем, обошлось без убийства Лортана.
Но есть и минус: убить могли меня.
Линд стащил плащ, но не спешил отдавать мне.
– Ничего не хочешь мне сказать?!
Я решила давить на жалость:
– Очень холодно.
Не получилось.
– Корнеллия! Когда это случилось?!
– А когда мне
