Стать Медузой - Эмма Хамм
Они поддавались силе ее взгляда.
Она миновала мужчину, который умер на коленях. Он сжал ладони у сердца, словно в мольбе, чтобы она остановила магию, превратившую его в красивый белый мрамор. Медуза хотела, чтобы она могла замедлить процесс или обратить его. Но мужчина все равно стал камнем.
Ей не нравилось смотреть на них. Они были людьми с семьями и друзьями, которые скучали по ним, как ее семья по ней. И Медуза подвергала их ситуации, когда их семьи даже не узнают правду, не поймут, где они были. Это была ее вина.
Хотя, если она была честной с собой, это было виной Посейдона.
Она не могла наказать его за создание проблемы, навредившей многим.
Сфено стояла рядом со статуей, скрестив руки на груди, склонив голову на бок. Она задумалась и не заметила появление Медузы.
Медуза выждала пару мгновений и сказала:
— Почему ты смотришь на него так, будто он оживет?
— Я думала, могут ли они ожить, — Сфено постучала бронзовой ладонью по лицу мужчины. — Они еще там? Они заперты в камне, смотрят, как проходят дни, и гадают, когда будет снято проклятие?
Боги, какой ужасный вопрос. Медуза не думала об этом так, но они могли быть там.
Она склонилась к мужчине и прижалась ухом к его груди. В камне не билось сердце. Не было ни малейшего звука.
Она выпрямилась и покачала головой.
— Вряд ли. Думаю, они умерли, и даже когда я умру, они останутся как напоминание о монстре, который когда-то жил под Олимпом.
Сфено рассмеялась.
— Умрешь? Медуза, ты одна из существ мира. Ты никогда не умрешь.
Но ей казалось, что она могла. Медуза порезалась об камень пару дней назад, у нее шла кровь. Но ее сестры редко ранились в этом облике. И если что-то могло прорезать плотные слои кожи, кровь не текла дольше пары секунд.
Медуза прислонилась к каменному мужчине и пожала плечами.
— Я все равно не думаю, что они там живы. Скорее всего, их души уже блуждают по Загробному миру, хотя у них нет монет, чтобы перейти.
— Хорошо. Их души не должны искать счастья, раз им хватило глупости напасть на трех невооруженных женщин, — Сфено прижала когти к своему сердцу. — Бедные женщины, которые никогда никому не вредили.
Медуза фыркнула и постучала пальцем по каменному мужчине.
— Да, никому не вредили. Как же они приняли нас за ужасных монстров?
— Мы просто женщины со змеями в волосах и хвостами змей. Мы выглядим как милые женщины, которые хотели прогуляться на рынок. И все, — Сфено усмехнулась, и они обе рассмеялись.
Медузу снова мутило, и в этот раз она не смогла сдержаться. Кашляя, она склонилась рядом с каменным мужчиной, и ее стошнило завтраком на пол.
Ей полегчало, но жуткая тошнота тут же вернулась. Сколько ей нужно было выплеснуть, чтобы тело решило, что можно и оставлять еду внутри?
Вытерев рот рукой, она прислонилась к руке каменного мужчины, хрипло вдохнула.
— Уверена, что я бессмертная? Я думала, такие, как мы, не отравляются едой.
Сфено не ответила. Молчание тревожило Медузу. Хмурясь, она поймала взволнованный взгляд Сфено. Если с ней было что-то не так, она хотела знать. Она не могла ничего поделать с этим проклятием. Может, она становилась камнем, как мужчины, которых она наказала.
— Что? — спросила Медуза. — Что такое, Сфено?
— Я просто… подумала… — ее сестра покачала головой. — Наверное, я схожу с ума.
Третий голос перебил их, Эвриала присоединилась к ним. Она подползла ближе и устроила тяжелое тело на выступе неподалеку.
— Сфено? Твое сердце бьется быстро, сестра. Что такое?
Сфено указала на Медузу.
— Ты… слышишь что-то в ней?
От этих слов кожа Медузы похолодела. Она поежилась от пота, выступившего на коже. Даже змеи на ее голове прижались, им было не по себе от мысли о том, на что намекала Сфено.
Эвриала спрыгнула с выступа и подползла к Медузе. Так близко, что прижалась ухом к животу Медузы и прислушалась.
Она уже знала, что подозревали две Горгоны, еще до того, как они посмотрели на нее. Медуза могла сложить информацию. Ее тошнило по утрам, днем становилось лучше. У нее резко менялось настроение, и она не справлялась с ситуациями, с которыми справлялась раньше. Даже от мысли об убийстве этих мужчин выступали слезы, хотя они охотились на Горгон и хотели навредить ей и ее сестрам.
Но все это не происходило одновременно, и она даже не подумала, что худший исход мог быть правдой.
Но глаза Эвриалы, когда она отодвинулась, были доказательством для Медузы. Правда была в ужасе Эвриалы, в ужасе Сфено.
Они знали, что нужно было сказать. Правду нужно было озвучить, выгнать из их душ, а потом с ней нужно было разобраться.
Если они не могли это сказать, то она вобьет последний гвоздь в гроб своей души.
— Я беременна, да?
Ответом было молчание.
Медуза коснулась ладонями живота, прижимала их к пока еще плоской поверхности.
— Я смогу выносить так ребенка? Я не создана рожать детей. Не так.
Сфено подползла ближе, толкая себя хвостом среди камней. Чешуя срывалась с ее боков, мерцала на камнях.
— Не знаю. Я не знаю, как ответить, Медуза. Ты не должна была нести это бремя.
Она не знала, было ли это бременем. Медуза не думала, что у нее будут дети. Она отдала все, согласившись быть жрицей Афины. И в таком облике? Как такое было возможным?
Ребенок все усложнял.
Ребенок от бога? Это было еще хуже.
Она не знала, как растить малыша, и она не хотела давать жизнь тому, что было создано таким ужасным образом. А если тьма и боль зачатия сделают ребенка похожим на того, кто его зачал?
Прижав сильнее ладонь к животу, она пыталась думать о том, каким будет ребенок. Как он будет выглядеть, если мать — змея, а отец — божество?
Она смотрела на сестер большими от паники глазами.
— Я не могу растить ребенка. Я ничего не знаю о детях.
— Вряд ли тебе придется многое делать, — Сфено сжала плечо Медузы. — Две сестры во всем тебе помогут. Но дети богов редко похожи на детей смертных.
Это у нее было. Ребенок бога. Дитя Посейдона.
Она отвернулась от сестер, ее снова стошнило. Желчь из желудка была на вкус как страх и ненависть к мужчине, который сделал это с ней.
Слезы обжигали ее щеки, она зарычала.
— Я убью его. Однажды я оторву ему голову. Я
