Мельничиха из Тихого Омута 2 (СИ) - Лакомка Ната

Разве это — жизнь для мужчины, который воюет с продажными должностными лицами и ведьмами?

— Я там судья, — сказал Рейвен, помявшись, будто услышал мои мысли. — Как они разберутся без меня? С ведьмами?

— А если там прошло уже сто лет? — схватилась я за последнюю соломинку. — Подумай! Ты можешь вернуться в свой мир уже стариком!

Он окинул меня таким взглядом, что мне стало жарко. Жарко и… страшно. Потому что я вспомнила про наши поцелуи в лесу возле озера, про кусучего Лексуса, про ворчливую мамашеньку Жо, про расписки друзей графа… про неотданный долг… про неотмщенных утопленников… И моргелюты там без хлеба совсем распояшутся…

— Без тебя это будет уже совсем неважно, — сказал судья.

Он говорил о том, что ему всё безразлично, если меня не будет рядом. Этот были красивые слова, но я не успела расчувствоваться, услышав их. В голову лезли совсем другие мысли. И лезли настойчиво, оттесняя в сторону все романтические переживания.

Моргелюты… Черная курочка…

Анна кричала, чтобы они отдали ей чёрную курочку…

Какая курочка может быть в озере?..

— Господи, — я сжала виски, потому что мне показалось, что голова сейчас лопнет, — как же я сразу не догадалась?!

— О чем ты? — не понял Рейвен.

— Чёрная курочка! — я схватила его за руку. — Это не птица! Они все думали, что это — птица! А это не так!

Судья посмотрел на меня с некоторым испугом, но я уже тащила его по улице.

— Куда мы идем? — поинтересовался Рейвен, когда я свернула с центральной улицы в переулок, а потом — к озеру, которое влажно вздыхало в темноте.

— К озеру, — коротко ответила я, ускорив шаг. — Вобщем, так, ваша честь. Думай, что нам надо вернуться. Обоим, живыми, и в Тихий Омут.

— Ты решила вернуться? — встрепенулся он.

— Надо же помочь тебе переловить ведьм, — я уже перешла на бег.

— Будем топиться? — предположил судья, проявив такую прыть, что я с трудом за ним успевала.

— Останемся живы, — сердито ответила я, пытаясь выровнять дыханье. — Ты же не терял сознания, когда ухнул в озеро?

— Ни на секунду, — подтвердил Рейвен.

— Вот и сейчас не теряй, — посоветовала я. — Будешь спасать меня. Подожди-ка…

На деревянных мостках пристани, где покачивались лодки, на которых гиды катали туристов, я притормозила. Порылась в сумке, достала юбку и корсаж, сбросила джинсы и футболку.

— Эй, девушка! — закричал смотритель лодочной станции, выглянув из домика на берегу. — Купаться запрещено!

Но я торопливо надела наряд мельничихи из Тихого Омута, бросив рядом современную одежду, обхватила Рейвена за шею и притянула к себе, крепко поцеловав в губы.

— Даже если утонем, — сказала я, стараясь говорить бодро, — с тобой — не страшно. С тобой хоть…

— Эй! Вы что там делаете?! — заорал смотритель. — Я вызову полицию! Ночью прокат лодок не разрешается!

— … хоть в омут, — закончила я, отпуская судью и доставая из бокового кармашка сумки ленту, которой обычно подвязывала волосы. — Дай руку, — я сделала петлю на одном конце ленты и надела на запястье Рейвена, затянув потуже.

Потом надела такую же петлю на свою руку.

— Это чтобы мы не потерялись, путешествуя между мирами, — объяснила я, отчаянно храбрясь.

Потому что никто не сказал, что моя догадка — верная, и что Светик-конфетик нырнет в колдовское озеро и в очередной раз ей повезет вынырнуть живой.

— Э-эй!! — надсажался смотритель, но мы не обращали на него внимания.

— И только попробуй представить меня голой! — выпалила я, прежде чем Рейвен схватил меня за талию и прыгнул в воду.

Глава 11

Здрасьте, ведьмы, я пришла

Вода затягивала, я пыталась бороться с течением, которое тащило меня вниз, в черную глубину, и мысленно повторяло только одно: хочу вернуться с Рейвеном на мельницу!.. хочу вернуться с Рейвеном на мельницу!..

Правая рука дёрнулась вверх — кто-то тянул за ленту, которую я завязала на запястье, меня подкинуло вверх, и я оказалась на поверхности, жадно хватая ртом воздух. Рядом отплевывался от воды Рейвен, пытаясь убрать с лица прилипшие волосы.

— Чё-ё-рную курочку дайте!.. — услышала я далёкий вопль, а потом раздался дикий ослиный крик.

— Дома… — пробулькала я, опять уходя под воду, но Рейвен рывком вздернул меня на поверхность, привычно прихватил за волосы и потащил к берегу, безошибочно определив, в какую сторону плыть.

— Сама, — пропыхтела я, и он позволил мне перевернуться со спины в нормальное положение и взяться за его плечо.

Несколько минут мы боролись с течением, которое пыталось отнести нас на середину озера, но в конце концов добрались до мелкого места и побрели к мельнице, где метались две тени — одна, вроде как, убегала, а вторая пыталась её удержать.

— Куда ты лезешь, дура?! — ругнулась в сердцах одна из теней, и я узнала голос мамаши Жо.

Она, наконец, догнала вторую тень и теперь держала её за шкирку и за волосы, не позволяя залезть в воду.

— Пусти меня, старая ведьма! — заверещала пленница, и я сразу узнала Анну.

— Кто это называет мою любимую свекровку ведьмой? — спросила я басом, выбираясь на берег. — Да ещё и старой!

— Я с вами скоро не ведьмой, а сумасшедшей стану! — возмутилась Жонкелия, тут же отпуская Анну. — Все спятили! Все! — она махнула рукой на нас и отправилась на мельницу — широко шагая и ворча на ходу.

А мы трое — я, судья и Анна, остались на берегу озера, мокрые насквозь, и только было слышно, как капает вода с нашей одежды.

При нашем появлении Анна сразу передумала бросаться в воду, и так и впилась взглядом в сумку, которая каким-то чудом удержалась на моем плече.

— Нет, там нет того, что вы ищите, госпожа Анна, — сказала я спокойно и шмыгнула носом. — Пойдемте-ка в дом. Нам надо переодеться — для купания сейчас холодновато.

Анна затопталась на месте, но судья взял её за шиворот — точно так же, как только что держала её мамаша Жо, и поволок к дому.

Оказавшись в кухне, я первым делом поплотнее закрыла дверь в каморку, в которой спали наши работники.

— Растопи печь, пожалуйста, — сказала я Рейвену. — А мы с Аннушкой пойдем переоденемся.

— Мне… — начала Анна, упрямо выставив подбородок, но тут уже я взяла её милость за шкирку и потащила вверх по лестнице, к спальным комнатам.

— Пустите, деревенщина! — прошипела Анна, вырываясь, и я не стала её удерживать.

Всё равно она никуда бы не делась. И раньше от неё невозможно было избавиться, а уж теперь, когда я поняла, что она искала возле этого озера…

— Идите, переоденьтесь в сухое, — сказала я ей. — А то ещё простынете. И спускайтесь, есть разговор.

Она мрачно молчал, глядя на меня исподлобья.

— Про чёрных курочек, да, — произнесла я волшебные слова, и Анна встрепенулась, уставившись на меня с жадностью и злостью.

— Так и знала, что она у вас, хозяюшка, — произнесла бывшая жена судьи сквозь зубы. — Иначе — с чего бы вы быстро разбогатели… Зачем только лгали мне и скрытничали?

— Да и вы были не очень правдивы, — заметила я. — Но об этом потом. Встретимся внизу.

Я спустилась в кухню первая — уже переодевшись в сухое. Рейвен привычно растапливал печь, сбросив мокрые куртку и рубашку, и я вспомнила нашу первую встречу. Тогда я точно так же любовалась на его мускулистую спину и ямочки на пояснице.

Только в этот раз Рейвен оглянулся и перехватил мой взгляд.

— Значит, согласна даже утонуть со мной? — произнёс он негромко, и чёрные цыганские глаза вспыхнули ярче огня в печи.

— Не думай, что я вернулась только из-за вас, ваша честь, — ответила я уклончиво, чувствуя, что краснею под его взглядом, как девочка. — У меня тут мамашенька бестолковая, бизнес… Лексус, вон, орёт… Да и расписок я набрала, и долгов у меня — на сто лет вперёд… Кто с этим разберётся?

— Ну конечно, причин много, — усмехнулся судья. — Но приятно, что я — одна из этих причин.

— Сейчас надо думать о другом, — сказала я строго, пытаясь сохранить серьезный и суровый вид, хотя так и подмывало броситься судье на шею и заорать, что Витька — это ошибка всей моей жизни, и что пуст даже пачка кое с какими приспособлениями была забыта в цивилизованном мире, я согласна замуж хоть завтра, хоть сейчас.