Турнир Тринадцати женихов (СИ) - Шестрова Ольга
Его нос стал прежним, но кровь капала на пол, сползая тонкими струйками по коже.
— Хотелось тебя поцеловать. Когда ты входишь в зал, такая серьёзная, холодная и далёкая, мне кажется, что нас ничто не может приблизить и тем более соединить, — обнял он меня, прижимая к себе. — Не болит, — потрогал он нос.
— Конечно, не болит. Я вылечила, — в моих словах звучало детское самодовольство, но перед Максимом мне не было стыдно.
— Сегодня в семь вечера, где скажешь, — шепнул он мне на ухо, поцеловав под ухом.
— Ты свидание мне назначаешь? — от удивления я замерла.
— Да, — поцеловал он меня уже в губы.
Я почувствовала запах крови и странный ни на что не похожий аромат Ясеня. Интересно, женихам сказали, какие места они получили после первого тура или нет? Тринадцатое — верный проигрыш, как бы ни встали колесницы. И где Максим нашёл духи с ясеневым запахом?
— Ладно, в семь в покоях Офелии, я пришлю к тебе Анну, мою камеристку, — прошептала я, усилием воли оторвавшись от него и облизывая испачканные в его крови губы.
— Дай слово, — прижал он меня крепче.
— Слово. — Кивнула я, выскальзывая из кольца его рук. — Кстати, ты умеешь ездить верхом?
— Немного, — улыбнулся он, целуя меня опять ниже уха, потом под ключицу. — А почему именно луки? У вас нет арбалетов?
— Есть в Третьем мире, — охотно отвечала я, радуясь тому, что он опять крепко сжимает меня в руках.
Пальцы у него были тонкие, но сильные.
— Спросить хотел, миры-королевства все на одной планете? — говорил он, а сам целовал завитки на висках, а я испытывала несвободу из-за шёлкового узкого платья и корсета, совершенно лишних в этот миг.
— Пла-нета? Что это? — из вежливости спросила я, закрывая глаза и вжимаясь в Максима.
— Что? — он потянулся поцеловать меня, но всё-таки договорил. — Планета — небесное тело.
— Тогда, — кровь слишком громко стучала в висках, говорить было трудно, — каждый из семи миров-королевств на таком небесном теле.
— Семь планет-миров?! А как вы попадаете из мира в мир? — удивление читалось в глазах Максима, он даже перестал меня целовать.
— Через порталы, — улыбнулась я, и теперь он казался мальчишкой, бородатым и смешным, — твой друг Митиль сделал портал, а у вас разве не так?
— Нет, только одна обитаемая планета, — вздохнул он, снова целуя, обнимая, оплетая меня руками-ветвями, даже листья блеснули золотом только в моём воображении, конечно.
Померещилось…
Если бы не Ясень, который теперь вложил частицу себя в чужака, Максима бы не было ни в одном из миров.
— Ясень лечил тебя — вот почему от тебя пахнет Ясенем, так сладко и терпко! — сказала я вслух.
— Сиренью, моя одежда пахнет сиренью, — пробормотал он, не разжимая объятий.
— Что такое си-рень? — такого слова я не слышала никогда.
— Это цветы, красивые, — улыбнулся он, — как ты…
— Я не цветок, Максим, — улыбнулась я.
— А кто же? — решил он поддразнить меня.
— Оборотень, — охотно ответила я, вывинчиваясь из его рук, пока они стали слабее от того же изумления.
— В волка обращаешься, как Блэки? — выдохнул, смешно раскрыв глаза, мой возлюбленный, чужак, как написал Ясень на его времени.
— Нет. В жар-птицу, золотую, очень красивую! — выпалила я, а вдруг он не любил волков! — А папа, ну, король, в синюю птицу. А я вот такая в гнезде синих золотая птица, — покраснела я.
— В гнезде? — переспросил он.
— Так называют королевскую семью, — пояснила я, протягивая ему руки и наслаждаясь прикосновением его тёплых ладоней.
— А кто ещё в этом вашем гнезде есть? — поинтересовался он опять из вежливости, притягивая меня к себе.
— Младший брат моего отца, мой дядя, Леодар, — меня вдруг ударило воспоминание, как я видела год назад ссору отца и дяди.
Леодар, заметив меня, ткнул тонким пальцем в мою сторону и прохрипел:
«Ты отдашь трон ей?! Ты хочешь прервать род синих птиц счастья?!»
— А ведь он мог…
— Кто? Что он мог? — переспросил продолжавший целовать меня Максим.
— Неважно. Мне пора. До вечера, милый! — я поцеловала его в щёку и убежала, хотя… мне очень хотелось остаться с ним до… вечера, до утра, навсегда.
Мне нужно к Храбриани. Почему я не подумала, что это Леодар пытался захватить трон, а не какие-то мелкие по сравнению с королевской семьёй кланы устроили заговор?
Я написала несколько слов для Храбриани и начала читать бумаги.
Конечно, в протоколах ничего интересного не было. Я искала зацепку, хоть одну, что-то, чтобы понять, нет ли здесь намёка на дядю, подтверждения, что он причастен ко всем этим нападениям на короля, на меня? Но ничего важного не находилось. Я вызвала Анну и сказала ей:
— Передайте мэтру Храбриани записку, и предложите для допросов вызвать мастера ментальной магии, иначе мы потеряем драгоценное время. И, Анна, мне бы хотелось наградить вас за своё спасение. О чём вы мечтаете? Что считаете несбыточным и самым важным в жизни?
— Я всегда хотела стажироваться в Третьем королевстве, но раньше такое было невозможно, — Анна перестала улыбаться.
— Попытаюсь вам помочь, но после «Турнира…», — пообещала я.
Дверь за камеристкой ещё не закрылась, а я побежала в кабинет короля.
— Папа, Офелии надо выделить самые просторные и красивые комнаты! — крикнула я с порога.
Король отложил длинный лист бумаги:
— Я распорядился, выбрал удобные покои недалеко от твоих. Иди-ка сюда, — поманил он меня ладонью. — Не вздумай встречаться с женихами наедине. Это нарушение правил «Турнира…»
Король многозначительно посмотрел на мои волосы: чуть ниже пояса.
— Будь осторожнее на охоте. Лани и лисы из Белого леса опаснее чудовищ из Чёрного.
— Я уже охотилась в Белом лесу, — кивнула я, наскоро поцеловала папу в щёку и побежала к управляющему.
Было необходимо поселить Тиль и Александру вместе, двум девушкам нельзя жить с парнями.
Управляющий, бесцветный невысокий и седой, пообещал подобрать Тилю и Алексу комнату на двоих.
Пробило три часа в холле дворца, когда я вспомнила о придворном художнике по нарядам и вызвала его. Охотничий костюм за два дня никто бы не сшил, кроме… Александры! Но из чего можно создать мягкий, тёплый и красивый наряд?
— Весна и любовь? — переспросил, рассеянно вертя в руках карандаш и блокнот, мастер Раас, маленький лысоватый с большими чёрными глазами.
Я не представляла, откуда он берёт свои удивительные идеи, но платья у меня были красивые. Только у Александры получалось чуточку лучше. Но её платья отличались волшебной необычностью от любых нарядов во всех семи мирах.
— Я предоставлю рисунки через несколько дней, ваше высочество, — вздохнул он и ушёл, низко поклонившись.
— Хорошо, буду ждать! — кивнула я.
Я надела меховой короткий плащ, заплела потуже подозрительно удлинившиеся после разговора с королём волосы и побежала взглянуть, как стреляют господа-женихи. Жаль, пропустила, как они ездили верхом! Это было, наверняка, очень весело!
Во дворике дюжины каменных лучников был развешаны несколько мишеней прямо на щиты мраморных воинов, которые взирали каменными глазами на женихов, как на глупых детей, играющих в опасные игрушки.
Когда я вошла во дворик, проскользнув мимо двоих лучников из белого мрамора, стрелял Максим, он не заметил меня, задумчиво смотрел на маленькую звёздочку в центре мишени и поигрывал пальцами по луку, будто лук был каким-то странным инструментом с одной струной. Наконец, Максим пробормотал что-то и выстрелил. Стрела задрожала перьями и воткнулась в центр звёздочки.
— Случайно! — выпалил Блэки.
— Думаешь? — улыбнулся Митиль, подавая Максиму вторую стрелу.
Если это обычная разминка, то стрел будет семь.
— Уверен! — выпалил, подскакивая на месте Блэки.
Максим глянул на него и опять прошептал что-то. Стрела опять торчала из центра звёздочки.
— Неплохо, — я дождалась, пока место Максима занял Блэки.
— Бывало и лучше, — пожал плечом Максим.
