Юлия Жукова - Замуж с осложнениями - 3
— Я не знаю, кто это, — мотаю головой. — Оно хотя бы кошка или норка?
— Скорее кошка, хотя трудно сказать. Ест всех, особенно любит разорять сурчатники.
— Все сюда! — доносится зов Оривы. — Я нашла грибы-красавцы!
— Ого! — воодушевляется матушка и резко сворачивает на голос.
— О, пошли, пошли, — Тирбиш машет рукой моим, и все вместе мы топаем на Оривину полянку. Грибы и правда красивые, красные, с высоко задранными краями шляпки, торчат во мхе, как рюмочки.
— Кто в сапогах, собирайте, — командует Орива, стоя на кочке. Полянка-то не полянка, а болотце.
— А может, босиком? — предлагает Сашка, шевеля пальцами в тряпочных кедах.
— Что вы, там же змеи! — хмурится Азамат. — У нас по болоту только в сапогах можно. Так, ма, Тирбиш, Шатун и я — собираем, остальные отойдите, где сухо.
— Ну ладно, — вздыхает Сашка. — Пошли какие-нибудь более досягаемые грибы искать.
В отличие от околоземных планет-питомников, здесь грибы растут не по три-четыре, а большими куртинами, там, где ядовитой травы нету. Поэтому всё время смотреть под ноги не приходится, можно спокойно идти по пустому лесу, пока не наткнёшься на яркое пятно, и тогда уже сразу штук пятьдесят соберёшь.
Мы снова немного распределяемся. Осень ещё ранняя, листья почти все зелёные, под ногами мягкая травка, ничего не шуршит, тихо-тихо. Изредка какая-нибудь птица вякнет или прогудит мимо реактивное насекомое. Лес на склонах смешанный, хотя больше всё-таки хвойный, и чем выше, тем хвойнее. Местами из-под лесной подстилки торчат сияющие белые камни здешних скал — тут много кварца. Местность даже приблизительно не ровная — мало того, что с уклоном к морю, так ещё и рассечённая трещинами в скале. То и дело приходится обходить крутые овраги и расщелины. В пологие лощины я спускаюсь, потому что там-то и растут грибы, где пониже и помокрее. Впрочем, лето выдалось суховатое, так что я не рискую намокнуть. Страшно подумать, какие гиганты тут должны расти после мокрого лета, и в каких количествах.
Я в очередной раз свищу, чтобы понять, в какой стороне остальные, и не пора ли мне поворачивать. В ответ что-то тихо. Видимо, я спустилась за большой бугор, и меня не слышно. Поднимаюсь повыше и свищу снова. Тишина. Ладно, Дол отовсюду видно, не заблужусь, разве только прогуляюсь подальше. Пришла я вон оттуда, помню, как под поваленным стволом подлезала. Ну пошли обратно.
Вылезаю из-под ствола и натыкаюсь взглядом на фигуру перед собой. С той стороны дерева я никого не заметила. На низкой ветке сидит мальчишка лет тринадцати, лохматый, перепачканный, в зелёной от травы одежде. Один из младших детей нашего сторожа, что ли?
— Привет, — говорю. — Ждёшь кого-то?
Он молчит, только недоумённо меня разглядывает. Ребёнок на мне не спит, машет кулачком и что-то там попискивает негромко о своём.
— Ты тут не видел большую компанию? — спрашиваю. — А то я что-то убрела далеко.
Мальчик так же молча машет рукой влево.
— Ага, спасибо, — улыбаюсь и принимаюсь высматривать между деревьев и бурелома более-менее проходибельную траекторию. Мальчик спрыгивает с ветки и подходит поближе, медленно и неуверенно. Наконец замирает метрах в полутора.
— Помочь чем-нибудь? — спрашиваю, зная, что ко мне всегда боятся обратиться.
— Твой? — спрашивает он, кивая на мелкого. Голос у него сиплый, видимо, ломается.
— Да, — киваю. Мне немного странно обращение: сторожевы дети гораздо вежливее, а не понять, кто я, он не мог. Чем больше я смотрю, тем страннее кажется мне этот мальчик. Волосы по бокам головы у него торчат как-то противоестественно, руки очень длинные, и пальцы тоже. Одежда — совсем старьё, обуви нет.
— Красивый, — как-то обиженно сообщает мальчик. У самого у него лицо немного девчоночье, маленький носик, тонкие губы, большие круглые глаза. В целом довольно симпатичный.
— Ты тоже, — улыбаюсь. Мало ли, может, человек переживает на эту тему. Подросток всё-таки.
Он ещё шире открывает свои круглые глаза, и вдруг в два прыжка оказывается на ближайшем дереве. Если б я не знала Азамата, то ни за что бы не поверила, что люди могут так быстро и ловко двигаться, но видимо парень просто много тренируется. Он тем временем добирается до вершины дерева и так же проворно спускается вниз. Свешивается на коленках с нижнего сука и протягивает мне ветку, усеянную какими-то орехами.
— Спасибо, — говорю я обескураженно.
Он как-то странно фыркает, всасывается обратно в крону, после чего сигает на соседнее дерево и исчезает в листве.
Я пожимаю плечами и топаю в указанном направлении. Минут через пять выхожу к грибному болоту, где наши сапогатые добытчики как раз всё собрали и топчутся на берегу, обтирая с ног ил.
— О, Лиза, — замечает меня Азамат. — А где остальные?
— Бродят, я немного угуляла.
— Надо их уже скликать, у нас ёмкости кончились. Ого, откуда у тебя эти орехи?
Тирбиш, Шатун и матушка тоже внимательно изучают ветку в моей руке.
— Да я там, — машу веткой в сторону, с которой пришла, — какого-то мальчишку встретила, на дереве сидел. Он мне сорвал. Наверное, сын сторожа...
Азамат задумывается.
— У нашего сторожа сыновья все взрослые. А он не назвался? Здесь поблизости больше и не живёт никто, тем более, с детьми...
— Не назвался. Ну он такой, подросток скорее. Одёжка вся драная, по деревьям прыгал, как белка.
Матушка вдруг вытаращивается на меня так, что мне не по себе становится.
— А он сказал что-нибудь?
— Ага, два слова. А что?
Матушка расслабляется, а вот Азамат наоборот.
— Погоди-ка, а уши или руки его ты не разглядела?
— Руки длинные очень, — припоминаю. — Ушей не видела, всё волосами завешено, но такое впечатление, что у него под этими волосами ещё что-то было кроме ушей.
— А ногти? — допытывается матушка. — На руках или на ногах, какие?
— Я как-то внимания не обратила, — пожимаю плечами. Пытаюсь вспомнить, как это выглядело, когда он мне ветку подал. — Он ветку держал не большим пальцем, а между указательным и средним. Да в чём дело-то?
— Да видишь ли, — Азамат вдыхает поглубже. — Есть шанс, что это был лесной демон.
— И чего тогда?
— Ничего, — Азамат мотает головой. — Теперь уже ничего, а вообще это самый страшный хищник в любом муданжском лесу.
