Н. Уолтерс - Наследие Александры
Её пронзило дрожью. Она подумала, на что бы это могло быть похожим, если бы он начал покусывать её шею… плечи… живот… спускаясь всё ниже. Сегодня рано утром, в туалете небольшого ресторанчика, ей довелось получить своё первое представление о том, на что бы это могло походить.
За последние несколько минут в комнате, определённо, стало жарче. Алекс оттянула вырез футболки, но это не помогло. Прикончив кусочек пиццы, она взялась за другой. О чем это они разговаривали? Ах, да.
— Что он сказал? — Честно говоря, пытаться заставить Джошуа рассказать ей что-либо, было безнадёжной затеей.
Джошуа пожал плечами, закончил жевать и проглотил.
— Он будет ждать нас завтра и присмотрит за нашим тылом. Все, что мы должны сделать — это с утра, первым делом, добраться до грузовика — и мы смываемся отсюда. — Он подвинул к себе другой ломтик пиццы. — Мы смешаемся с обычным потоком движения на дороге.
Это было разумно.
— Как ты думаешь, с отцом всё в порядке? — Алекс упорно старалась не думать о нем сегодня. У неё был Джошуа, а ее отец был где-то там, совершенно один.
Джошуа фыркнул.
— С ним всё хорошо. Последний человек, о котором тебе стоит беспокоиться, — это Джеймс ЛеВо.
— Странно слышать, что ты называешь его так.
— Это — единственное имя, которым, как я когда-либо слышал, его называли до недавнего времени. Он — практически легенда там, откуда я родом.
— Правда? — Было странно думать, что её отец — кто-то ещё, помимо того, что он, ну, в общем-то, просто ее отец.
— Расскажи мне о нем.
Джошуа заколебался.
— Я не знаю, как много, по его мнению, ты должна знать, так что, полагаю, на данный момент это спорный вопрос. Ты услышишь все истории, когда мы доберемся до Волчьей Бухты. Ты закончила?
Алекс съела еще три ломтика, пока они разговаривали. Джошуа почти закончил разделываться с большей частью оставшейся пиццы. Она была уже приятно сыта.
— Да, спасибо. Доедай сам.
Поймав её на слове, он подтянул коробку к себе и принялся за оставшиеся два куска.
— Почему бы тебе не почистить зубы и не забраться в постель? Тогда, если ты заснешь, пока мы разговариваем, это уже не будет иметь значения.
Для нее в этом был смысл.
— Хорошо. — Поднимаясь из-за стола, Алекс взяла зубную щетку, пасту, расческу и лосьон. И только уже полностью встав на ноги, девушка осознала, что обе ее руки заняты, и она не сможет одёргивать подол своей рубашки. Но Джошуа, казалось, был занят едой, так что она проделала свой путь в ванную как можно беззаботнее, делая вид, что не такое уж это большое дело, если бы он и увидел нижние округлости ее ягодиц, пока она шла.
Алекс толкнула дверь ванной, закрывая ее за собой, прислонилась к ней спиной и застонала. Беглый взгляд в зеркало сказал ей, что ее лицо и в самом деле стало пунцовым, как она и чувствовала. Бросив вещи, которые были у неё в руках, на край раковины, она закрыла лицо руками и снова застонала.
Да, Джошуа уже видел большую часть ее тела, и, что уж там говорить, — она хотела его, но все это было еще внове для нее. Ей было двадцать два года, но он был первым мужчиной, которому довелось увидеть ее голой. И это случилось, когда она уже была охвачена страстью, которая значительно отличается от того, чтобы спокойно разгуливать по номеру мотеля в одной рубашке, не имея под ней больше ничего, в то время как он, ничего не замечая, ест свою пиццу.
Ей бы лучше привыкнуть к этому, если она собирается попробовать соблазнить его в последующие несколько дней. Алекс знала, что он хочет ее, но не сделает этого из-за своих понятий о чести. И хотя Алекс с уважением относилась к этому, она не собиралась пустить на самотёк ближайшие дни, не попытавшись закрепить хоть какие-то отношения.
Джошуа с лёгкостью мог бы покинуть её, когда бы они достигли Волчьей Бухты. От этой мысли ее живот в панике скрутило. Алекс хотела быть уверенной, что этого не произойдет. Ему было бы гораздо труднее поступить так, если бы между ними сложились некоторого рода физические и эмоциональные узы.
— Хорошо, — пробормотала она. — Держи себя в руках. — Потерев руками щеки, она подняла голову. По крайней мере, Джошуа, казалось, не заметил того, что рубашка была чуть коротковата, чтобы в достаточной степени все прикрывать.
Она должна действовать как искушённая женщина, которая привыкла, что мужчина видит её полуголой. Подумаешь, большое дело! Мышцы ее лона судорожно сократились, напомнив ей, большое ли это дело. Не обращая внимания на растущую боль между бедрами, которая, казалось, никогда полностью не отступает, она почистила зубы, расчесала волосы и намазала лосьоном, который Джошуа купил для нее, свои порозовевшие нос и щеки.
Сегодня, когда они топали по всему городу, её лицу досталось-таки от солнца.
Закончив, Алекс воспользовалась туалетом и вымыла руки. Она была готова, как никогда. Прижав руку к животу, девушка пробовала успокоить бабочек, порхающих внутри него. Она собиралась спать с мужчиной впервые в своей жизни. Конечно, если допустить, что они всё же переспят. Его большое тело будет лежать рядом с ней, а кровать была не так уж велика. Они были бы вынуждены коснуться друг друга рано или поздно. По крайней мере, могли бы, если бы у неё было что сказать по этому поводу.
В тот момент, когда дверь ванной комнаты за Алекс захлопнулась, кусок пиццы выпал из рук Джошуа обратно в коробку. Всё, он — мертвец. Наблюдать за ней, прогуливающейся по комнате в футболке, одетой на голое тело и паре носков, было настоящей пыткой. Его неотступный взгляд следовал за каждым шагом на ее пути. Обольстительное покачивание бедер, соблазнительная задняя часть ее шеи и дразнящие, едва промелькнувшие перед глазами, молочно-белые округлости ее задницы, чуть ли не заставили его проглотить язык. Его член стал тверже, чем стальной шип.
Его кожа зудела, так как волк внутри него рвался наружу. Животная его часть требовала сейчас же установить своё право на нее, не желая ничего оставлять на волю случая или давать ей возможность выбора из других одиноких мужчин стаи. Слова брата эхом отозвались в его мозгу.
Возьми ее.
Рыча, он схватил коробку из-под пиццы, пустые бутылки и запихнул их в мусорный бачок, что стоял рядом с древним телевизором. Убрав остатки их трапезы, он начал вышагивать взад и вперед по комнате, пытаясь укротить свои бушующие гормоны.
В Алекс было все, что он когда-либо надеялся найти в своей паре. Она была сильной и независимой, но ее сила сочеталась с мягкостью и добротой души. Она не знала, что сегодня утром он наблюдал за ней, когда она шла пешком на работу. Видел, как она остановилась, чтобы поговорить со стареющей проституткой и отдала ей свой кофе. Наблюдение за ней, когда она была рядом с отцом, рассказало ему о ней еще больше. Алекс была верной. Если она была предана кому-нибудь, полумер быть не могло. Это было или все, или ничего.
