Анна Яновская - Психотерапевт Его Величества
Я жду эту даму тридцать пять минут. Она тридцать пять минут проводит среди масок! Честное слово, я уже начинаю беспокоиться. Но потом она все-таки поднимается ко мне. На ней первая маска, лежащая от входа — пацанчик лет десяти на вид. Худющий, лупоглазый, угловатый. Я его случайно запомнила, когда раскладывала кристаллы, еще подумала, что такой образ вряд ли когда-нибудь выберут — слишком мало красоты и силы.
Марла мнется у входа, здоровается дрожащим голосом.
— Проходите, пожалуйста.
Мальчик проходит шаркающей старушечьей походкой. Останавливается посреди комнаты. Испуганно оглядывается на меня.
— Я не знаю, куда сесть.
Он выглядит таким несчастным в этот момент. Обычно клиент сам выбирает для себя посадочное место, определяя желаемую дистанцию. Но сейчас я просто показываю ей на одно из кресел, и она с облегчением в него садится. Я уже понимаю, что с клиенткой не так. Она не может принимать решений. Теперь мне надо определиться с двумя вещами: каким способом с ней работать и что делать с тем, что от консультации осталось десять минут. Мы же ничего не успеем. Но если она сейчас уйдет, не получив от меня совсем ничего, то больше не вернется. А вдруг это тот самый клиент? Я не имею права слепо следовать правилу работы аналитика "заканчивай встречу минута в минуту". Придется использовать индивидуальный подход. Решено, я подарю ей дополнительные тридцать минут. Больше не могу физически, у нас в 12:00 запись в женском клубе.
Все это время я рассматриваю пацана-клиентку, а он смотрит на меня. Похоже, мне лучше начать первой.
— Я вижу, что вам трудно принимать решения.
У мальчика меняется лицо, оно оживляется радостью и надеждой.
— Да. Очень трудно… Я не могу выбрать… ничего. Все время сомневаюсь. Это изматывает меня.
— Вам всегда так тяжело давались решения?
— Когда-то я была любимой дочкой любимых родителей. Я ни в чем не знала отказа. Едва мне исполнилось двадцать, меня отдали замуж за любящего и опекающего меня мужчину, старше меня почти на сотню лет. И он тоже меня баловал…. Мои родители трагически погибли, когда мне было двадцать семь… А еще через пять лет моего мужа не смогли спасти от сердечного приступа, и я осталась одна в большом замке, полном слуг и пустых комнат. Вот примерно тогда я впервые столкнулась с тем, что нужно что-то решать. Хотя бы то, что я хочу на завтрак. Понимаете, я не знаю, чего я хочу! Я никогда не уверена, я правда этого хочу, или только думаю, что этого хочу. И это сводит меня с ума. Мне сто двадцать три года. За это время ко мне сватались несколько достойных лордов. Но я до сих пор не дала им ответа…
Она смотрит на меня блеклыми глазами некрасивого мальчика. А в них стоит такая тоска и растерянность, что мне становится не по себе.
Сколько лет одиночества… сколько лет мучительного блуждания в лабиринте собственных сомнений. Она еще неплохо держится. Мне немедленно нужно какое-нибудь наглядное упражнение, но не представление образа — он нас вообще куда угодно завести может, не рискну сейчас, да и времени маловато. Просить ее выбрать картинку с символом тоже издевательство… О! Протягиваю ей белый лист бумаги и коробку с обыкновенными карандашами фирмы "цветик".
— Я предлагаю сделать одно упражнение, которое поможет лучше понять ваши настоящие чувства. Нарисуйте контур человека.
Марла детскими тонкими пальцами сжимает карандаш, медленно и аккуратно рисует силуэт женского тела.
— Хорошо. Теперь я прошу вас сосредоточиться. Я назову эмоцию, а вы должны схватить карандаш, который по цвету подходит к этому чувству. Готовы? Радость!
Она почти сразу берет желтый цвет, но потом хочет положить его обратно. Я прикрываю коробку рукой.
— Первый ваш выбор самый верный. Учитесь доверять своим импульсам. Раскрасьте в этом человеке тот участок тела, в котором вы чувствуете радость.
Она закрашивает область губ, сердце, стопы ног. Пока не комментирую, только называю следующее чувство:
— Злость.
Черный цвет — рот, кулаки и короткая черточка в области груди.
— Страх.
Серый. Рисует овалы вокруг головы, заполняет область живота, пятнает колени.
— Желания. Любые.
Она недоуменно смотрит на меня. Потом долго выбирает цвет, и я стискиваю зубы, чтобы ее не торопить. У меня Коля приедет через двадцать минут!
— Я не могу выбрать. Извините, — ее голос совсем тусклый и виноватый.
— Тогда давайте доверимся вашему бессознательному. Закройте глаза и выбирайте так.
Марла оживляется, берет синий карандаш и довольно уверенно заполняет основные зоны физиологических потребностей — опять рот, желудок, пах. Ладони. Последним рисует сердце. И это явно трогает ее. Пока все равно не комментирую, но мысленно фиксирую, что здесь она что-то почувствовала или подумала.
— Тревога.
Снова серый. Раскрашивает все тело, много раз обведя голову. Да, знаю, твои мысли заставляют тебя тревожиться еще сильнее. В моем мире говорят "сама себя накручивает".
Перебираю еще несколько эмоций: обида появляется фиолетовым комком в горле и точками в глазах, зеленым она обозначает желание действовать, заштриховывая руки и ноги.
— Чувство вины.
Я специально называю его последним, потому что предполагаю, что дело именно в нем. И действительно, клиентку аж перекашивает. Она тянется за карандашом, и вновь зависает в поиске цвета. Ну же, давай! Сама вспоминает, что можно закрыть глаза. Ей попадается черный цвет. И она яростно рисует свое чувство вины — в голове, в груди, в животе, в горле, усиливая шар обиды. Жирными кляксами заполняет плечи и бедра.
— Посмотрите на получившийся рисунок. Что вы чувствуете сейчас?
— Отвращение к себе.
— Обратите внимание, что именно не дает вам совершать действия и принимать решения.
Показываю пальцем на то, как доступ к зеленым зонам "хочу действовать" перекрыт черными яркими пятнами "чувства вины".
— Нам с вами на следующей встрече нужно будет понять, в чем вы чувствуете себя виноватой и почему это мешает принимать решения. Вы согласны?
— Да, я приеду. Только, пожалуйста, назначьте мне встречу сами через несколько дней.
Серьезно смотрю на нее. По хорошему, я не должна ей облегчать жизнь, принимая решения за нее. Но я спешу и не хочу спорить из-за этого сейчас. Поэтому просто называю ей дату следующей консультации и прощаюсь. Коля меня прибьет.
Глава 23. Женский клуб
Я оказываюсь права, Коллина действительно ждет меня под дверью, отпустив кэш. Сумбурно извиняюсь и многословно оправдываюсь, залезая в серебристо-чешуйчатое платье, второй кожей повторяющее изгибы моего тела. Коля жестом просит меня повернуться вокруг своей оси и озвучивает приговор:
