Шарлин Харрис - Мертвый в семье

Я напомнила ему еще раз заглянуть в туалет, а затем он сам почистил зубы, пуcть и не слишком тщательно.

Спустя минут сорок пять, выслушав пару историй на ночь, Хантер улегся спать.

Он попросил, чтобы я оставила свет в коридоре и дверь, открытой на пару дюймов.

Я поняла, что обессилена и не в том настроении, чтобы ломать голову над открытиями Хайди.

Я не привыкла подолгу сидеть с детьми, хотя с Хантером было легко, особенно в данных обстоятельствах, когда малыш был вынужден общаться с женщиной, которую почти не знал.

Я надеялась, ему понравилось безмолвно болтать со мной.

А еще хотелось верить, что Хайди не наговорила лишнего в его присутствии.

Раньше я не позволяла себе сосредоточиться на ее жуткой биографии, но теперь, когда Хантер уснул, я снова мысленно вернулась к этой истории.

Так жаль, что ей пришлось вернуться в Неваду, пока был жив ее сын Чарли.

Собственно, сейчас она выглядела, вероятно, как его ровестница.

Что произошло с отцом мальчика? Зачем ее создателю потребовалось вернуть ее? Ее обратили в то время, когда вампиры еще не открыли миру свое существование.

Все это хранилось в великом секрете.

Я была вынуждена согласиться с Хайди.

Повылезав из гробов, вампиры отнюдь не решили все свои проблемы, а наоборот, обрели порядочно новых.

Я бы счастлива никогда не узнать о той грусти, с которой продолжала жить Хайди.

Поймав себя на этой мысли, я тут же почуствовала вину - бабушкино воспитание.

Разве мы не должны быть готовы выслушать рассказы о чужих печалях? Если с нами хотят поделиться, разве мы не обязаны это сделать? Теперь мне казалось, что горе Хайди связывает нас с ней.

Насколько реальны такие отношения? Может, что-то во мне привлекло ее, понравилось настолько, что ее история выплеснулась наружу? Или она всем подряд рассказывает про своего сына Чарли? В это я не могла поверить.

Думаю, присустсвие Хантера подтолкнуло ее на откровенность.

Я знала ( хотя не хотела себе в этом признаваться), что если Хайди не отвлечется от мыслей о своем сыне-наркомане, то его вскоре может навестить кто-то, кому не известна жалость.

После этого она сможет сосредоточиться целиком и полностью на желаниях своего нанимателя.

Меня передернуло.

Насчет Виктора я не сомневалась: он не задумается сделать что-нибудь в этом роде, и мне стало интересно, а Эрик смог и стал бы?

Если бы я осмелилась задать вопрос хотя бы самой себе, то несомненно ответила бы: да.

С другой стороны, Чарли был превосходный заложник, обеспечивавший послушание Хайди.

Типа:"Следи за Эриком, или мы навестим Чарли."

И тут ничего не изменить.

Все эти размышления про Хайди отвлекали от главного вопроса.

Что это был за свежий труп в моем лесу и кто его там зарыл?

Если б не присутствие Хантера, я бы позвонила Эрику.

Я бы попросила его взять лопату и помочь мне выкопать тело.

Это ведь входит в обязанности бойфренда? Но я не смогла бы оставить Хантера одного дома, и мне было бы ужасно неудобно просить Эрика идти в лес одному, хотя он был бы не против.

Вообще-то, он бы скорее послал Пэм.

Я вздохнула.

Кажется, мне не удается избавиться от одной проблемы так, чтобы сразу не приобрести другую.

Глава 6

В шесть утра Хантер вскарабкался на мою кровать.

"Тетя Сьюки!" сказал он, как ему казалось, шепотом.

Уж лучше бы он сейчас воспользовался нашей ментальной связью.

Но, естественно, он решил говорить вслух.

"Да?" Должно быть, это дурной сон.

"Мне такой странный сон приснился," сказал Хантер.

"Ух," может, это сон во сне.

"Высокий мужчина пришел ко мне в комнату."

"И?"

"У него были длинные волосы, как у леди."

Я поднялась на локтях и поглядела на Хантера,который не казался напуганным.

"Да?" сказала я, по крайней мере страясь звучать разборчиво.

"Какого цвета?"

"Желтые", сказал Хантер, немного подумав.

Я вдруг поняла, что большинство пятилетних детей вряд ли хорошо разбирается в цветах.

Ну все.

"Ну и что же он сделал?" спросила я.

Я с усилием села.

Небо только начинало светлеть.

"Он только посмотрел на меня и улыбнулся," сказал Хантер.

Потом он пошел в туалет.

"Ух ты," я отвечала неадекватно.

Я не могла убедиться в этом до темноты, но судя по всему, Эрик находился сейчас в тайнике в моем шкафу и был мертв до самого вечера.

"Мне надо пописать," сказал Хантер и, скатившись с моей кровати, кинулся в мою ванную.

Через минуту я услышала, как он спустил воду,а потом помыл руки, или хотя бы включил кран на секунду.

Я завалилась обратно на подушки, оплакивая те часы сна, которых меня лишили.

Исключительно силой воли я поднялась из постели и накинула халат поверх голубой ночнушки.

Я сунула ноги в тапочки и отправилась в ванную, едва Хантер ее покинул.

Через пару минут мы уже были на кухне, где включили свет.

Я прямиком отправилась к кофейнику, а под ним нашла записку.

Я моментально узнала почерк, и мой организм наполнили эндорфины.

Вместо раздражения от столь отвратетельно раннего подъема я почуствовала, что очень счастлива находиться в компании моего маленького кузена.

Записка, написанная на листке из блокнота, который я держу для составления списка покупок, гласила: "Возлюбленная моя, я пришел почти на рассвете и не стал тебя будить, хотя искушение было.

Твой дом полон незнакомых мужчин.

Наверху фейри, а внизу дитя, но до тех пор, пока в спальне моей дамы никого, я могу потерпеть.

Нужно будет поговорить, когда я проснусь.

Подпись была накорябана крупными каракулями "ЭРИК".

Я отложила записку, стараясь не тревожиться о том, что Эрику срочно надо было поговорить со мной.

Я поставила кофе закипать, а затем достала сковородку и включила под ней плиту.

"Надеюсь, ты любишь блинчики," сказала я Хантеру, и его личико засветилось.

От счастья он шлепнул кружкой с апельсиновым соком так, что сок перелился через край.

Прежде чем я смогла выразительно на него посмотреть, он уже подскочил и схватил бумажное полотенце.

Он вытирал лужицу не столько аккуратно, сколько энергично, но я оценила его жест.

"Я люблю блинчики", сказал он.

"Ты сама приготовишь? Они не замороженные?"

Я спрятала улыбку.

Нет.

Я могу сделать их.

Пять минут ушло, чтобы замесить одну партию, к тому времени сковородка уже нагрелась.

Сперва я положила чуть-чуть бекона, и на лице у Хантера был полный восторг.

"Не люблю, когда они недожаренные," и я пообещала, что они буду хрустеть.