Ртуть - Калли Харт
Библиотека Ивелии по сравнению с ней была просто ошеломляющей. Столько книг в одном месте. Стеллажи за стеллажами, стеллажи за стеллажами. Я так привыкла сидеть на корточках, разглядывая рассыпающиеся, покрытые плесенью свитки при свете свечей, что оказалась не готова к тому, как подействует на меня вид такого количества книг в твердых переплетах. Это было сокровище, превосходящее все золотые запасы Мадры. Драгоценнее рубинов и бриллиантов. Информация, хранящаяся в этом месте, была слишком обширной, чтобы ее постичь. А свет!
В тридцати футах над нашими головами стеклянный купол потолка открывал кристально чистое ярко-голубое небо. Облака, окрашенные в розовый цвет, тянулись от одного края купола к другому, словно нарисованные кистью художника. Яркий утренний свет окрашивал стены библиотеки в синие, зеленые и белые тона, а не в теплые желтые, оранжевые и золотые, к которым я привыкла.
Это было прекрасно.
Так красиво.
— У тебя закружится голова, если ты будешь так таращиться на небо, — произнес веселый голос. Из-за одного из дальних стеллажей появился грузный мужчина в синей мантии, с жесткими седыми волосами и теплой смуглой кожей. Ореховые глаза, в которых плясали веселые искорки, встретились с моими, когда мужчина, прижимая к груди потрепанный фолиант и слегка прихрамывая, направился к нам по главному этажу библиотеки. Он был стар, хотя трудно было определить его точный возраст. Его волосы поредели на макушке и выглядели так, будто их не расчесывали как минимум месяц.
— Русариус. — Улыбка засияла в глазах Эверлейн. И я поняла, насколько неискренней она была в общении с другими членами двора. Она широко улыбнулась пожилому мужчине, а потом завизжала, когда он схватил ее одной рукой и закружил, оторвав от пола.
— Опусти меня на пол! Ты опять надорвешь спину! — закричала она.
— Глупости. — Русариус все же опустил ее. Он держал ее на расстоянии вытянутой руки, разглядывая с нескрываемой нежностью. — Слишком долго. Слишком долго. Не могу передать, как я был удивлен, когда проснулся ночью от того, что эти грубые ублюдки вытаскивают меня из постели. Я решил, что они пришли меня прикончить. Я успел пырнуть одного из них ножом в ягодицу, прежде чем мне сказали, что меня снова вызывают ко двору.
Эверлейн рассмеялась.
— В ягодицу? Вряд ли это смертельная рана. Хорошо, что ты вернулся к своим книгам. Судя по всему, тебе нужно освежить знания анатомии.
Русариус погрозил ей пальцем.
— Если бы я хотел смерти этого ублюдка, он бы уже лежал в земле. Я лишь преподал ему урок. В будущем он будет стучать, прежде чем выбивать дверь чьей-нибудь спальни. А теперь… — Он замолчал, его внимание снова переключилось на меня. — Это очень увлекательный поворот событий. Да, очень захватывающий. Человек, впервые за целую вечность прогуливающийся по священным залам Зимнего дворца. Никогда не думал, что доживу до этого дня. Я — Русариус, библиотекарь, недавно вновь назначенный хозяин этих владений. Кто ты и как тебя зовут? Мне почти ничего не объяснили, когда приказали вернуться к работе.
С тех пор как я вчера проснулась, на меня пялились, шептались, угрожали и обращались как с дрессированной обезьяной. Всеобщее внимание начало меня немного раздражать. Однако в любопытстве Русариуса не было никакого злого умысла. От него исходила детская любознательность, когда он обошел стол и встал по другую его сторону, окинув меня взглядом с чисто академическим интересом.
Решив, что не возражаю против его вопросов, я глубоко поклонилась и произнесла.
— Я Саэрис Фейн, подмастерье мастера-стеклодува Бессмертной королевы. Я родом из третьей спицы благословенного колеса священного Серебряного города.
Уголки рта Русариуса опустились, и он кивнул.
— Серебряный город? Значит, Зилварен. Все верно?
— Именно так, — тихо сказала Эверлейн.
Огонек в мерцающих глазах Русариуса погас.
— Но… ртуть пробудилась? Это не… — Казалось, на него снизошло озарение, и он резко повернул голову ко мне. — О! Значит… значит, она алхимик?
— Тсс! — Эверлейн вздрогнула. — Мы пока не знаем, кто она. Кингфишер почувствовал, что Солейс5 зовет его, и ответил. Он нашел его в руках Саэрис.
Его рот приоткрылся от удивления.
— Она держала Солейс?
— Да.
— Простите, что прерываю, но кто такой алхимик? И что такое Солейс? — Я не привыкла быть сторонним слушателем. Это было совсем невесело. Однако ни один из них не потрудился мне ответить.
— Тогда, я думаю, можно с уверенностью предположить, что она алхимик, не так ли? — сказал Русариус, подняв брови и глядя на Эверлейн.
— Ну… нет! Не думаю, что все так просто. Все алхимики были феями…
— В ней должна быть хоть капля крови феи, — пробормотал низкий голос. — Достаточно, чтобы Солейс не сжег ей руки. Но не настолько, чтобы иметь значение. — Обладатель этого голоса находился где-то в глубине стеллажей. Вчера я слышала его лишь мельком, но это был именно он. Кингфишер. Эверлейн закатила глаза и всплеснула руками.
— Ты должен был ждать, пока Рен закончит мыться. А ты пришел сюда один?
Сквозь стеклянный купол над головой небо было по-прежнему ярко-голубым, но в библиотеке стало как будто темнее, когда из-за стеллажей показалась высокая фигура Кингфишера. Вчера на нем были простая черная рубашка и черные брюки. Никаких доспехов. Никакого оружия. Сегодня он был одет так же, как и тогда, когда пришел за мной в Зеркальный зал. Кожаная амуниция, закрывающая только половину груди и одно плечо, ремень, застегивающийся под правой рукой и вокруг ребер. Черные кожаные щитки на бедрах. Наручи на предплечьях. На шее поблескивала отполированная до блеска серебряная пектораль6 отступника. Его волосы были мокрыми, с кончиков чернильно-черных прядей падали капли воды на страницы открытой книги, которую он просматривал.
Русариус вскочил на ноги и выхватил
