Невеста Короля Теней - Сильвия Мерседес
– У меня все еще есть Странствие Девы, – говорит она, глядя на свои руки. – У меня есть немного времени, пока я приношу богам жертвы. Мне должно хватить этого времени, чтобы собраться с мыслями. Проститься с… со всем. Со свежим воздухом, солнечным светом и зелеными холмами. Со всем. – Она поднимает взгляд, и выражения ее глаз достаточно, чтобы разбить мне сердце. – Как только я попрощаюсь, думаю, я буду готова сделать это. Ступить в эту могилу, которую откопал для меня отец.
– Илси…
Она встает и подходит к окну, стоя на солнечном свету. Я всегда считала свою сестру такой храброй, бесстрашной. Но, глядя на нее сейчас, я мало что вижу в той девушке, которую знаю.
– Когда я думаю о будущем, – говорит она, глядя на облака, проплывающие по холодному голубому небу, – о жизни в его подземном мире, о том, что никогда больше не увижу солнца… о том, что окажусь в постели с этим монстром, что, как ожидается, рожу ему огромных, нечеловеческих детей… – Она вздрагивает и поворачивается ко мне. Весь ужас, который она пыталась сдержать, окрашивает ее лицо в яркие тона. – Я чувствую себя жертвоприношением. Как будто брачный алтарь ничем не лучше жертвенной плиты. И я – агнец, которого выбрал отец. Моя кровь будет пролита ради нашего королевства.
Что я могу сказать? Какое утешение я могу предложить? Любые мои слова прозвучат так пренебрежительно перед лицом ее страха.
– Пожалуйста, Фери, – продолжает Ильсевель, умоляюще сложив руки. – Пожалуйста, встань на мое место сегодня. Только сегодня. Ты все равно будешь носить вуаль. Король Фор даже не заметит разницы. Пожалуйста.
Она не знает, о чем просит. Она настолько потеряна в своем собственном страхе, что не может даже понять, что ее слова делают со мной.
Я задерживаю взгляд на церемониальной вуали, которую она оставила лежать на полу. Она сделана из золотого кружева и густо расшита бисером. Идеальная маскировка. Моя голова раскалывается от ощущения страха моей сестры. Это также пульсирует моей собственной болью, моими невысказанными желаниями и страхами. Я чувствую себя такой беспомощной, такой безнадежной. Из-за Ильсевель. Из-за меня. Из-за Фора. Но, возможно, в этот момент я могу предложить хоть какое-то облегчение.
Я встаю, разглаживая складки своего платья. Затем подхожу к сестре, беру обе ее руки в свои.
– Как ты думаешь, это платье на меня налезет?
Ильсевель ахает.
– Значит, ты сделаешь это?
Я киваю.
– О, Фэри! – в следующее мгновение она обнимает меня. – Спасибо тебе!
Мой дар не позволяет мне забирать боль, только чувствовать ее. Но в этот момент облегчение моей сестры так велико, что мне почти кажется, будто у меня получилось. И, может быть, этого достаточно. Может быть, знания о том, что я смогла помочь ей таким способом, будет достаточно, чтобы провести меня через это испытание. Богиня Норнала, прошу, подари мне свое благословение.
Ильсевель берет меня за руку.
– Поторопись, – говорит она. – Нам еще нужно переодеться. За мной скоро придут.
Глава 12. Фор
Церемония скрепления сердец проводится на закате в маленьком дворике, отделенном от остальных садов. Мне не разрешили увидеть это место заранее. Оно священное, по крайней мере, так мне сказали.
Мои спутники гуляют со мной по садам Белдрота. Бормочущая Умог Зу идет впереди, склонив голову, ее тяжелый посох постукивает по гравийной дорожке при каждом шаге. Она сменила головной убор на тяжелую мантию – капюшон украшен неограненными драгоценными камнями и надвинут так низко, что ее лицо скрыто. Она не будет играть никакой роли в предстоящей церемонии, которая является человеческой традицией, а не трольдской. Но она полна решимости убедиться, что мой путь чист, поэтому идет впереди меня, произнося молитвы, отгоняющие злых духов и обман.
Хэйл и Сул идут следом за мной, бок о бок. Хэйл неохотно согласилась не брать с собой оружия, хотя я знаю, что без него она чувствует себя голой. Сул отказался надеть человеческую одежду, предложенную ему для церемонии, сказав, что если я хочу выглядеть нелепо, то пожалуйста, но лично он не опустится до такого уровня. Я знаю, что он предпочел бы вообще не присутствовать. Но я рад, что он прикрывает мою спину.
Остальная часть моей свиты идет следом, все пришли засвидетельствовать этот первый и жизненно важный шаг в воплощении альянса в жизнь. Не то чтобы им разрешили войти в священный сад. Мне сказали, что они будут наблюдать через скрытый экран, а мы с Ильсевель, судя по всему, будем одни. Мое сердце колотится, когда мы пробираемся по зимнему тихому саду Белдрота. Почти против своей воли я бросаю взгляд на тихую скамейку у пруда, где я сидел всего три ночи назад. Я не должен думать о той ночи, не должен думать о молодой женщине, чью компанию я разделял. Время для таких мыслей прошло.
Я смотрю вперед. В дальнем конце сада возвышается увитая плющом стена. Дверь, глубоко утопленная в нее, едва видна под зеленью. Ларонгар стоит там, ожидая меня в окружении своих людей. Три священника стоят перед дверью. Один держит серебряный кувшин, другой – таз, третий – полотенце. Все это сильно отличается от брачных церемоний моего народа. Но, с другой стороны, это не церемония бракосочетания. Это церемония намерения – священное заявление о моем обещании взять Ильсевель в жены.
У меня пересыхает во рту. Я так мало общался с этой молодой женщиной. Несколько танцев, несколько публичных обедов. Вот и все. Однажды я спросил Ларонгара, разрешит ли он личную аудиенцию с девушкой, но получил отказ. Ларонгар сказал мне, что я могу говорить с ней столько, сколько захочу, как только она станет моей в глазах Норналы и святого единства. До тех пор нет. Она останется нетронутой. Я был шокирован его ответом. Неужели король действительно думал, что я намеревался в момент уединения каким-то образом надругаться над девушкой? И если он считал меня таким несдержанным в своих страстях, как он мог согласиться отдать мне свою дочь? Но я решил не настаивать на этом вопросе. А сама Ильсевель смотрела на меня лишь нацепив на лицо сияющую и совершенно фальшивую улыбку. Улыбку, которая, я уверен, скрывала невысказанное смятение. Боги небесные, неужели я действительно должен заключить ее в объятия и сделать своей? Я должен надеяться, что Странствие Девы даст нам обоим время, необходимое для того, чтобы
