Елена Вихрева - Шпионские игры (СИ)
— Сталий, — Кира окликнула собравшегося выходить мужчину.
— Да, моя Кира, — хрипловато отозвался он, не рискуя повернуться.
'Отвлечь, вырубить, стянуть браслет и сбежать', — быстро проговорила про себя Кира, а вслух произнесла то, что заставило Сталия забыть обо всем и вихрем повернуться к ней…
Они поужинают
А она шепнет не уходи
Шагнет к ней и
В общем крышу сорвет у обоиь
Ну Кира дождется когда он уснет и сбежит
Изначально план бу отвлечь вырубить его и сбежать
Но потеряет голову
Ну а он бу думатт что она спец так поступила
Соблазнила спец чтобы сбежать
ну обида с его стороны точно бу
но он прозреет когда застанет ее на балконе одну на приеме в честь заключения контрактов на поставку и установл диломат отношений простое прикосновение к руке, а дыхание перехватит у обоих он поймет, что она не играла
????
Кира дождалась, когда Сталий заснул, и легким движением соскользнула с ложа. Она уже заметила для себя, что материал, которым были покрыты все поверхности на корабле таллийцев, был очень мягким на ощупь, гладким, ровным и не имел ни швов, ни следов крепления. И она решительно встала на него босыми ногами, бесшумно подойдя к двери. Кира не зря потратила на наблюдения два дня — она знала теперь, как открывается выход из его покоев, а снятый с его запястья сигнальный браслет давал возможность малолюдному и полностью автоматизированному таллийскому кораблю не распознать ее как гостью.
Девушка, завернутая в черный шелк, из которого были сделаны сегодняшние простыни, легко летела по узким полукруглым коридорам — тоннелям. Переборки, похожие на створки мидий, раскрывались и тут же мягко захлопывались за ней. Кира не знала точно, сработатет ли браслет в обратном направлении, если она натолкнется на кого‑то нежелательного и решит вернуться. Но на этот случай у нее и была простыня — всегда можно сказать, что покинула покои из чистого любопытства и заблудилась.
* * *— Прошу разрешения на посадку, — меньше всего Резкий и Шанс были готовы услышать в наушниках легкий и высокий девичий голос, который во всем космосе мог принадлежать только их боевому командиру Кире, чей трехмерный портрет с черной лентой в правом углу уже несколько дней светился на боковом экране.
Ни у кого из экипажа не хватало сил переключить изображение — так им казалось, что Кира все еще с ними. Шанс не стал увеличивать изображение — он так четко подогнал пропорции, что казалось — эта лента в углу просто недоразумение, и Кира сейчас встряхнет своей синей челкой и заговорит, ставя очередную рискованную и от этого еще более интересную задачу.
— Шанс, вывести на экран их рубку можешь?
— Резкий, я ничего не понимаю. Прямой видеосвязи нет, наши системы не очень стыкуются. Только голосовая.
— Ребята, — вмешался Лаки. — Это же тот штурмовик, который мне тогда тут мешался под руками во время захвата станции.
— Стоп, — хлопнул себя по лбу Резкий, рука которого за эти дни полностью зажила, и к нему вернулась полная свобода движений. — И на нем попал на станцию тогда тот стремный парень. Он искал Киру.
— И сейчас пытается связаться с нами, воспроизведя ее голос.
— Убью гада голыми руками. Не он ли и засаду ей организовал? До конца дней своих не прощу, что отпустил ее одну, — прорычал Резкий, полностью оправдывая свой позывной.
— Для этого надо дать разрешение на посадку, — меланхолически заметил Шанс.
— Сажай. А там и поговорим, — принял решение Резкий.
— И на мою долю оставь, — негромко попросил Лаки. — Не заговори его до смерти.
На всякий случай Резкий вызвал штурмовую группу к стыковочному отсеку — кто знает, сколько таллийцев и с какими намерениями они заявились сюда.
— Группа, готовность, — тихо скомандовал на закрытом канале Дерзкий.
Штурмовой истребитель таллийцев был слишком велик, чтобы зайти в стыковочный отсек целиком, как их собственный спасательный челнок. И Резкий с ребятами до последнего момента волновались, сумеет ли пилот аккуратно приблизиться к шлюзу так, чтобы совпали люки и при этом не были повреждены сами корабли. Для кораблей разного класса, но официально использующихся в Галактике, это не составляло проблемы, и они могли соединяться в причудливые грозди, теряя в скорости порой очень существенно, но приобретая временно какие‑то удобства. Например, для отдыха людей и восстановления самих кораблей после жестких схваток. Или для проведения совместных совещаний. Естественно, что речь могла идти только об очень коротком промежутке времени, иначе система начала бы разваливаться под собственной тяжестью и под действием сил вращения.
Но, как бы то ни было, таллийский корабль в принципе не был приспособлен к таким стыковкам.
— Лаки, — запросил рубку Резкий. — Вы с Максом сможете удержать нас неподвижно хотя бы пару минут? Их пилот неплох, хотя и говорит голосом Киры. Отрешись от этого. Пристыкуй их. С этой загадкой должно быть покончено.
— Пилот неизвестного борта, — забубнил Лаки, очень четко выговаривая слова, чтобы киберпереводчик, если он есть у таллийцев или тот, кто говорит голосом их погибшей подруги, смог так же четко услышать и понять его указания.
Корабль слегка, еле заметно дрогнул.
— Резкий, есть контакт, — слышно было, как измучен Лаки. — Странно, но их парень или гений, или знает нашу посудину.
— Мы приветствуем вас на борту звездолета Галактики. Надеемся на ваше благоразумие. Применение силы с вашей стороны будет неразумным. Можете выходить. Мы гарантируем вашу безопасность до момента проявления агрессии с вашей стороны, — резкий произнес ту формулу, которую и должен был озвучить командир корабля в подобной ситуации.
Ребята Дерзкого на всякий случай сняли бластеры с предохранителей и приготовились открыть огонь.
Каково же было их удивление, когда из люка выпрыгнула девушка, неуловимо похожая на Киру — рост, фигура, манера двигаться. Но на этом сходство, увы, заканчивалось. Красотка щеголяла распущенной гораздо ниже талии гривой светлых локонов. Да и одета она была совершенно неожиданно — только в белоснежную и тонкую мужскую рубашку на несколько размеров больше, спускавшуюся ей до середины бедра. В свете прожекторов, освещавших округлый и просторный стыковочный ангар, рубашка весьма условно прикрывала гибкое и сильное тело девушки.
Все собравшиеся в стыковочном отсеке сразу же для себя решили: они стали свидетелями очень жестокой провокации.
— Она одета весьма легкомысленно и неимоверно соблазнительно, — заметил Зверь, только что упросивший медиков выпустить его из медотсека и не пожалевший сейчас об этом.
