Евгения Лопес - Сотый рейс «Галилея»
Трое друзей одновременно вытаращили глаза; первой пришла в себя Энита.
— Алан! — воскликнула она. — Он когда-нибудь делал так раньше?
— Нет, — потрясенно прошептал Алан. — При мне — никогда… Первый раз в жизни такое вижу…
— Это же минимизация, — на лице девушки появилось выражение восторга. — Так вот откуда появляются малые ларки! Это же… Научное открытие, вы представляете, мы сделали открытие в космозоологии! Своими глазами… Мы разгадали загадку малых ларков! Столько лет ученые не могли объяснить… Оказывается, ларки могут минимизироваться! Вы понимаете, что это значит?!
— Ну, наверное, это значит, что ты войдешь в историю космозоологии, — усмехнулся Дайо.
— И явление минимизации ларков назовут твоим именем, — подхватил Алан.
— Почему только моим? — смутилась Энита. — Нас же здесь трое.
— Но мы же не космозоологи, — возразил Алан. — И для нас это не имеет такого значения, как для тебя. Поэтому пусть открытие считается твоим. Согласен, Дайо?
— Конечно, — подтвердил тот. — Космозоология — твоя наука, значит, и открытие — твое.
— Правда? — щеки Эниты порозовели. — Спасибо… Алан, ты… Это так благородно…
Ее глаза были полны восхищения — восхищения им, обычным землянином, и от этого взгляда он почувствовал, как внутри теплыми волнами разливается счастье. Взгляд самых прекрасных глаз на свете принадлежал только ему… Однако через минуту, в них, словно туман, сгустилась озабоченность.
— Хм, вот что странно, — задумчиво произнесла Энита. — Почему же тогда ларки умирают в неволе? Ведь они могли бы минимизироваться и вылететь между прутьями клетки… Надо подумать… — она напряженно потерла виски. — А что, если предположить… Что ларки могут минимизироваться только в высокоэнергетическом эмоциональном состоянии — в гневе, возбуждении? И не могут в низкоэнергетическом — тоске, депрессии? Эта гипотеза объясняет, почему они не могут сбежать… Но нужна серия экспериментов…
— Серию экспериментов будешь проводить, если останемся живы, — вернул ее к реальности Дайо. — Сейчас надо что-то делать.
Тем временем Ник нетерпеливо подпрыгивал на ладони у Алана, мотая крошечной головой.
— Что ты задумал? — спросил его Алан. — А-а, я, кажется, понял! Ты хочешь проникнуть в тот, приоткрытый, иллюминатор!
Ник запрыгал сильнее.
— Ну, тогда лети!
Ник заработал крыльями и спустя секунду исчез из виду.
— Пойдемте сюда, — Алан, поманив за собой друзей, подошел вплотную к кораблю и осторожно спустился на самый край площадки, к ближайшему иллюминатору. — Думаю, Ник откроет нам этот.
— Я с вами, — заявила Энита. — Теперь ведь нет необходимости присматривать за Ником. К тому же — не оставите же вы меня одну на вражеском звездолете на высоте двадцати метров?
— Да, похоже, выбора нет, — признал очевидное Дайо.
Энита удовлетворенно улыбнулась.
Несколько минут напряженного ожидания — и они увидели, как круглое стекло дрогнуло и плавно отползло в сторону. Алан проскользнул внутрь.
Комната, довольно просторная, была пуста. В полумраке он разглядел располагавшиеся вдоль стен кожаные диваны, посередине — приземистый столик на ножках-тумбах. Стараясь не шуметь, вслед за ним в каюту проникли Энита и Дайо. Ник, который изо всех сил, всеми четырьмя лапами нажимал на кнопку открытия, отпустил ее и, влетев в нагрудный карман форменной рубашки Алана, затих.
— Умница, — шепотом похвалил его Алан и на всякий случай застегнул карман на клапан.
Дайо закрыл иллюминатор и огляделся.
— Это переговорная комната, — определил он. — Для бесед с инопланетными делегациями. Скорее всего, каюта Дильмуна где-то рядом. Будем выбираться?
— Да, — кивнул Алан. — Только сначала я выгляну в коридор.
Он на цыпочках направился к двери, как вдруг снаружи послышались голоса — и они явно приближались. Мгновенно сориентировавшись, Алан скомандовал:
— Прячемся за диваны, быстро!
Эйринцы беззвучно скрылись в небольшом проеме между диваном и стеной; сам Алан, в один прыжок перемахнув через спинку другого дивана, тоже замер.
Дверь распахнулась, вспыхнул свет.
— Пожалуйста, господа, подождите, господин Президент сейчас придет, — сказал приятный женский голос.
— Хорошо, — ответил мужской.
Женщина вышла.
Алан прополз полметра на животе и заглянул в щель между диванами. Он увидел двух номийцев и узнал их: это были господа У-Шор и О-Йон, ближайшие советники Председателя Главной партии. Они молча уселись рядом со столиком, но тут же снова поднялись — в переговорную вошел сам Дильмун.
Президент Верги выглядел не лучшим образом: глаза покраснели и припухли, по-видимому, от бессонницы; и без того худой, за последние дни он совсем высох и даже сгорбился.
— Приветствую вас, господа, — он жестом пригласил их садиться. — Слушаю вас.
— Господин Дильмун, — голос О-Йона звучал мягко и вкрадчиво. — Мы находимся здесь по поручению правителя Нома. Господин А-Тох просил напомнить вам, что срок ультиматума короля Гаренды истекает послезавтра. Господин А-Тох считает, что с вашей стороны было бы целесообразно все же вернуть принца отцу…
— Я не похищал принца! — Дильмун вскочил и, размахивая руками, забегал по комнате. — Поймите, вы, все, мне некого возвращать! Вергийцы непричастны к исчезновению принца, я повторяю это Гаренде каждый день! Он мне не верит, никто не верит! Но я! Не похищал! Принца!
— Ваше упорство весьма неразумно и может привести к катастрофическим последствиям, — неодобрительно произнес У-Шор.
Дильмун рухнул на диван.
— Я еще раз повторяю, что вергийцы ни в чем не виноваты, и кто это сделал, я не знаю, — он обессиленно потер лоб. — Вы тоже не хотите меня слышать, поэтому считаю бессмысленным продолжать разговор. Простите. Сейчас я пришлю сюда охранника, который проводит вас к выходу. Еще раз простите.
С этими словами Президент Верги поднялся и вышел в коридор; номийцы остались сидеть в ожидании охранника.
— А теперь объясни мне, — обратился к своему спутнику У-Шор, — для чего А-Тоху понадобился этот спектакль?
— Он не раскрывает своих замыслов, — откликнулся О-Йон. — Лично я думаю, для того, чтобы в прессе прошло сообщение о номийской миротворческой миссии.
— А как принц? — спросил У-Шор. — Еще жив?
Алан увидел, как глаза эйринцев, спрятавшихся напротив, расширились до невероятных размеров; он демонстративно зажал рукой рот, предупреждая друзей, а заодно — чтобы и самому не вскрикнуть от столь неожиданного поворота событий.
