Ненужная жена. Рецепт любви - Константин Фрес
И тотчас покраснела.
Стыдно самой себе признаться, но я цеплялась за каждую возможность увидеть его еще раз.
Казалось бы, забыла, делом занялась. Ан нет. Все помнила; все маялась, выдумывая причину, по которой могла бы сама себе позволить снова заговорить о нем. Вот, придумала. И ухватилась за нее крепко…
Лиззи приуныла.
— Так кто ж ему скажет, — сказала она. — Господарь-то сильно нездоров. Кого ж к нему пустят? Да и где его искать…Ты знаешь, где господарев дом?
— Меня пустят, — говорю, а у самой кровь кипит. От глупой, нелепой надежды сердце заходится. — Я же травница. Помогла ему. О здоровье справлюсь. Может, ему еще какая помощь нужна. А в поселке говорят, что он у поселкового головы остановился. До дома не поехал.
— Ну, попробовать можно, — согласилась Лиззи рассудительно. — Авось, и пустят. Пусть изловят эту зверюгу, или собак пустят по следу.
Глава 10. У Господаря
Перед походом в поселок, с надеждой попасть к Господарю, я волновалась как девчонка.
Оглядела почти прибранный дом — все ж рассчитывала, что Господарь сам пожалует посмотреть, что за нечисть завелась у нас. А раз пожалует, так ночевать где-то надо ему будет?..
Пока никто не видит, подошла к зеркалу, что висело в кабинете аптекаря, и придирчиво осмотрела себя.
Пожалуй, впервые за все время своего нечаянного попаданства. Так внимательно и с таким волнением — впервые. Я ведь даже толком не знала, как выгляжу теперь. Могу ли я вообще кому-то нравиться? Может, я собой не хороша, оттого все беды?
Но зеркало говорило об обратном.
Я была все еще худенькой, на мой взгляд, после перенесенной болезни. Но уже не истощенной, не костлявой, а стройной. А худоба… может, порода такая была у Эльжбеты. Тонкая легкая кость, худенькие запястья и лодыжки…
Лицо у меня было приятное.
Чистое, чуть румяное от мороза. Ясные светлые глаза, аристократически тонкие и аккуратные губы. Небольшой нос, чуть вздернутый. Придает пикантности…
Тонкая длинная шея, небольшая аккуратная грудь.
Самым большим достоянием моим были, конечно, волосы. Светлые, платина с серебром. Длинные и густые. Тугие богатые косы поблескивают золотыми ниточками…
А вот наряда, чтоб явиться к Господарю, у меня не было! Ну и недотепа…
Нет, конечно, одежда моя была чистой. И юбка новой. И рубашка белой. И фартук льняной, крепкий. Но эти вещи были простыми, не нарядными никакими!
Я была простой крестьянкой. Вот как тут запомниться Господарю, если таких сереньких мышек в городе каждая первая?!
— Курица, растяпа! — ругала я себя, приглаживая юбку, одергивая светлый фартук. — Что ж платья себе приличного не купила?! Хотя бы к празднику!
За этим-то занятием, за рассматриванием себя, меня и застала Лиззи.
— Скажи-ка мне, Лиззи, — задумчиво произнесла я. — Я красивая?
Девочка оставила веник и ведро, куда она ссыпала мусор, и подошла ко мне.
Она тоже чуяла, что Господарь может приехать к нам, и вместе со мной решила в доме пройтись, прибраться, где нужно.
— Ну, конечно, — уверенным тоном произнесла она. — Ты очень красивая. А тебе зачем знать?
Она с подозрением оглядела меня, то, как я верчусь перед зеркалом, то, как оправляю свою юбку.
— Ты замуж собралась, что ли? — всплеснула руками Лиззи. — За кого?!
Я покраснела, опустила голову. Врать Лиззи не хотелось. Но и говорить о своем странном влечении к Господарю тоже.
— Да какое же замуж, дитя, — тихо ответила я. — Просто понять хочу, отчего не пришлась ко двору твоему отцу. Чем плоха.
Лиззи дернула плечом.
— Чем ему все плохи, — ответила она. — Никого он просто не любит.
— Была б моя судьба другой, — задумчиво произнесла я, — если б достойный человек на мне женился?.. Была бы я счастлива?
— Сестрица, — строго произнесла Лиззи, — да ведь ты точно влюбилась! В кого?! Успела когда?! В того, что лопатой Клотильду огрел?! Он, конечно, молодец, но он женат! Сама знаешь! А на женатых засматриваться нельзя!
Я рассмеялась от души над попытками Лиззи угадать, кем занято мое сердце.
Но о Господаре смолчала.
— Давай-ка поработаем хорошенько, — сказала я Лиззи. — Пока дом в порядок приводят. Кровать вот мне привезли, да ставни на окна. Наварим сегодня мазей, и пастырей намажем побольше. Завтра в поселок пойдем. Сегодня уж не успеем, с нашим-то подопечным.
— Мы себе его оставим? — спросила Лиззи. Я вздохнула.
— А куда его, сироту? На мороз? Как нас с тобой Клотильда? Не по-человечески это.
— А ну, как кусаться он начнет? — быстро спросила Лиззи.
— Не начнет. Вылечим мы его.
— Сильно быстро вылечила, сестрица! Надо б его было к Клотильде отправить, чтоб он изгрыз ее ноги!
— Фу, гадость какая!
— А то ж. Только упырь и позарится на ее немытые пятки!
***
Мальчишка, кажется, просыпаться не собирался.
Кто ж знает, что с ним такое?! Может, лечение так подействовало. А может, измучен сверх меры голодом и болью.
Да только с утра мы собирались в поселок, а он все спал.
Пластырь мы ему поменяли. Да, кроме того, я ему кое-как влила пару ложек лекарства в рот. Он проглотил воду и снова забылся сном.
— Мрак, стереги его! — велела я псу. — Но не обижай.
Пес внимательно смотрел на меня, словно понимал, о чем я говорю. Затем поднялся, прошел и улегся рядом с мальчишкой.
— Ну, мы пошли!
В поселке у нас было много дел. К празднику купить кое-чего, елку присмотреть из тех, что местный лесничий разрешил вырубить. Приятные хлопоты!
За серебряный мы наняли человека с повозкой, и он возил нас по лавкам. И ждал, пока мы покупаем яблоки, пряники и конфеты к празднику.
Помня о мальчишке-сироте, я купила ему новый полушубок, рубашонку со штанами, да сапоги. То-то обрадуется. Поди, и добра-то в своей жизни короткой не видел от людей.
Нам с Лиззи купила отрезов на новые платья — ах, запоздалые хлопоты! Перед Господарем-то я не успею покрасоваться…
Впрочем, Лиззи успеет.
Эта маленькая кокетка тайком выбрала коробочку с самой яркой помадой и намазалась ею немилосердно. Губы у нее были яркие, лаковые, блестящие, что зерна граната. Сначала я хотела заставить ее стереть помаду, но потом передумала. Ходячая реклама!
Красавицы так и засматривались на
