Второй шанс. Книга третья - Елена Звездная
— Будь оно все проклято, — прорычал, отшвыривая в сторону мою заколку, зарываясь пальцами в высвобожденные локоны, прижимая меня сильнее.
Мне становится жарко, от волос, рассыпавшихся по плечам, от пара в душевой, но больше всего от жадных, влажных, обжигающих поцелуев, пробуждающих тянущую боль предвкушения и желания внутри меня.
— Асьен…
Хриплый голос, от которого обостряется чувственность каждой клеточки моего тела.
— Какая же ты сладкая…
Я зарываюсь пальцами в его влажные волосы, ткань становится мокрой, но я не хочу останавливаться даже на миг, требующийся, чтобы снять перчатки.
Грохот ворвался в наше безумие отрезвляющим шумом и последующим возгласом:
— Ваше императорское высочество, срочные новости из дворца!
Глухой стон Надежды империи.
Мой собственный стон, что я не смогла сдержать, осознав все произошедшее здесь только что.
— Ваше императорское высочество!!!
Каенар отрывается от меня и несколько мгновений смотрит так жадно, с диким голодом во взгляде, и с диким сожалением по поводу обстоятельств. Мои губы горят словно обожженные, волосы растрепаны, ворот платья порван… но я едва ли могу вспомнить, как это произошло…
— Нет, в таком виде ты никуда не пойдешь, — хрипло произносит Каенар.
Движение рукой и мои маска с заколкой поднявшись с пола оказались в его ладони.
В следующий миг мы оказались в Башне, прямиком в спальне кронпринца.
Здесь было холодно, из открытого окна доносились порывы ветра, судя по температуре, от самого Сумеречного леса с вечной зимой.
— В душевой было слишком влажно из-за пара, твое платье промокло, лучше снять, — голос Каенара был хриплым.
Взгляд голодным. Интонации… странными. Словно на этот раз помимо уже привычной в наших отношениях заботы друг о друге, появилось и что-то еще. И я оказалась не в силах это проигнорировать.
— Господин, звучит так, словно вы хотели сказать что-то иное, — призналась, осторожно стягивая ворот платья дрожащими ладонями.
— Да, — Каенар все так же одной рукой обнимал меня за талию, второй держал мои маску и заколку. — Хочу…
Взгляд, от которого снова забываешь о холоде.
— Хочу снять его с тебя сам.
Резко выдохнув, Каенар на миг , закрыл глаза, заставляя себя сдержаться. И когда он вновь посмотрел на меня, словно с титаническим с трудом выталкивая из себя слова, каждое из слов, хрипло спросил:
— Асьен, тебя чем-то опоили?
И в его черных глазах читалась мольба, словно больше всего на свете он хотел сейчас услышать «Нет».
Но меньше всего мне хотелось признаться в том, что все случившееся произошло без какого-либо воздействия на меня. И запоздалый стыд накрыл удушливой волной, и раскаяние, и…
— Если я отвечу правду, вы меня сейчас отпустите и не станете продолжать? — тихо спросила, опустив взгляд.
Долгое молчание, и сказанное с явным нежеланием:
— Да.
И теперь мне пришлось испытать трудности с произнесением каждого из слов. Но все же пришлось признаться.
— Не было никаких зелий, влияния или чего-либо еще. Я спешила к вам, на полигоне ко мне помчалась одна из Тварей, поэтому поспешность пришлось сменить на быстрый бег. Но со мной все было в порядке до тех пор, пока…
— Продолжай, — холодно потребовал Каенар.
— До тех пор пока из клубов пара не появились вы.
Пауза.
Я стою, опустив голову и почти зажмурившись. Теплая рука Каенара все так же крепко прижимает меня к его телу.
— Асьен, — едва слышное, — и вот как после этого , мне тебя отпустить?
— Я, правда, не понимаю, что произошло, — но менее стыдно от этого не становится.
— Зато понимаю я.
И отбросив маску с заколкой на постель, кронпринц обнял меня обеими руками. Теплые губы мягко прикоснулись к виску, спустились ниже и у самого уха, Каенар выдохнул:
— Предложение о помощи с платьем остается в силе.
Я поспешила покинуть его спальню со всей скоростью, на которую была способна.
* * *
Глава 15
Войдя в свою комнату, для начала закрыла дверь. После заперла. Потом приставила к ней стул, и поняла, что это бессмысленно — Каенар мог ворваться в мою комнату без разрешения лишь в одном случае, если бы мне грозила опасность. В остальном же… мне оставалось лишь восхищаться его сдержанностью и уважением моих личных границ. Поэтому стул я от двери убрала, прошла в комнату и обессилено опустилась на край своей постели.
То, что произошло в душевой, не поддавалось никакому объяснению.
Будь мне на самом деле всего семнадцать и не знай я, что такое близость с мужчиной, случившееся еще как-нибудь можно было объяснить… но я все знала. Знала, что происходит в супружеской постели. Знала, как сильно желание меняет мужчину, и отчетливо понимала, насколько сильно желал меня Каенар в тот момент в душевой.
Но чего я не могла понять, так это себя.
Картина того, как полуобнаженный Каенар выходит из клубов пара, стояла перед глазами и сейчас. И низ живота все так же был наполнен легкой ноющей болью, и чувством пустоты, и сожалением.
Сколько раз я видела Эльтериана даже не полуобнаженным, а лишенным одежды вовсе? Сколько раз это происходило между нами в ванной? Как часто я видела капельки воды на золотистой коже принца?
Но никогда, ни единого раза, даже после нескольких бокалов вина я не испытывала того, что испытала сегодня лишь глядя на бывшего герцога Риддан. И от звука его голоса, легких прикосновений и поцелуя, я испытала больше, чем за все прожитые годы с более чем искушенным в любовных утехах Эльтерианом.
Тихий стук в дверь, щелчок отпираемого замка , и почти беззвучные шаги.
— Кажется, я сломал застежку на воротнике, так что без моей помощи, боюсь, тебе не обойтись.
И мои волосы были переброшены через плечо. Треск ткани, и стальная пуговка, намертво въевшаяся в стальную застежку, была аккуратно положена мне на колени. Все остальное Каенар расстегнул магией, и сев на кровать позади меня, тихо произнес:
— Если тебя случившееся так беспокоит, считай, что это все был я и мои эксперименты с даром искусителя.
— А это были вы? — живо переспросила я.
Мрачное молчание и недовольное:
— Как вам будет угодно, мадемуазель Асьен.
Теплые руки с нежностью обняли, и уже совершенно иным тоном, Каенар коварно прошептал:
— Но настроение у меня теперь просто великолепное, хочешь ты того или нет. Переодевайся, иначе простудишься.
Когда он уходил, я сидела и почему-то тоже улыбалась.
