Измена. Чужая истинная (СИ) - Елена Солт
— О чём вы?
— В комнате девчонки при обыске был обнаружен мешок гратн, миледи. Честным трудом ей столько и за десяток лет не заработать, но всегда есть другие способы, если вы понимаете, о чём я.
Чувствую, как по лицу пробегает тень. Выходит, это правда? Вспоминаю смешливое бесхитростное личико Олии, и на душе становится погано. Если это всё-таки она подбросила отравленную сорочку, тогда… тогда я вообще не разбираюсь в людях.
Перекладываю сына в колыбель:
— Тшшш! — покачиваю её, чтобы малыш успокоился и задремал.
Зажмуриваю глаза, подавляю зевок. Мне бы и самой не мешало вздремнуть, но Бораг прав. Сардар вернётся со дня на день, и уже поздно будет метаться. Мне ли не знать, как он жесток и скор на расправу.
Но что-то здесь всё-таки не сходится. Чтобы понять, что именно, я должна поговорить с Олией. Причём успеть сделать это до того, как вернётся Сардар, а значит, медлить больше нельзя. Бораг навещает меня не каждый день, а значит, другого шанса может не быть.
— Вы не слишком торопитесь? — спрашиваю у целителя, невинно моргая.
— Нет, а в чём, собственно…
— Присмотрите за Рулэндом, я на вас рассчитываю!
— Леди Алана! — Бораг, кажется, догадался, что я задумала, да только поздно. — Вам туда нельзя! Генералу Харду это не понравится!
Не дослушиваю его возражений, выскальзываю прочь за дверь. Олия была добра ко мне с первого же дня. Я обязана хоть что-то для неё сделать, попытаться докопаться до правды. Отчего-то я уверена, что если взгляну ей в глаза, то сразу всё пойму, что бы там ни говорили другие.
— Я на кухню, туда и обратно, не надо за мной ходить! — бросаю стражникам, застывшим у моих покоев.
Не давая им опомниться, быстрым шагом иду прочь по коридору, по направлению к хозяйственному крылу и заодно к лестнице, ведущей в подземелья. Я слышала, что Олию держат там. Я быстро, туда и обратно. Сардар ничего не узнает. Именно так я думала, жаль, что всё пошло не по плану.
Первым делом, и правда, отправляюсь на кухню. Вниз по лестнице, несколько поворотов, коридор, готово! Я уже бывала здесь, поэтому без труда нахожу дорогу.
А вот дальше сложнее, дальше я не ходила, но знаю, что в подземелья ведёт дальняя лестница. Туда и направляюсь. В отсутствие хозяина жизнь в замке словно замерла, в коридорах пусто.
Наконец, я нахожу нужную лестницу. Вниз по ступенькам. Ниже и ниже. Запах сырости, крысиного помёта и мочи подсказывает, что я на верном пути. Передо мной железная дверь и четверо стражников в форменных мундирах.
Кажется, меня здесь никто не ждал.
— Миледи Хард? — лицо самого пожилого из них, с пушистыми седыми усами, вытягивается от удивления. — Кхм… Что… что вам угодно?
Узнал меня. Хорошо это или плохо? Сейчас проверим.
— Я хочу видеть Олию, свою горничную, проводите меня к ней.
— Кхм… — он озадаченно чешет затылок и переглядывается с остальными.
— Какие-то проблемы? — поднимаю бровь. — Или у вас имеются особые указания на этот счёт?
Понятия не имею, запретил ли Сардар пускать меня сюда. Очень надеюсь, что нет. Надеюсь, ему было не до того, да и вряд ли в голову пришло, что я потащусь в подземелья.
— Кхм… нет, — мнётся стражник.
Прищуриваюсь и понимаю: нужно дожимать, пока не передумал.
— Тогда почему я так долго жду? — повышаю голос и делаю шаг ему навстречу. — Генералу Харду это не понравится.
Имя Сардара действует на стражников волшебным образом:
— Конечно, миледи! Простите, миледи! Сейчас!
Он разворачивается спиной ко мне и принимается греметь ключами. Выдыхаю едва заметно — получилось!
Иду следом за ним мимо зарешёченных камер. Драконий Бог, сколько же их здесь!
Справа и слева кое-где раздаются шорохи и бормотание. Кажется, они не пустуют.
— Кхм, это тут, миледи, — стражник останавливается и показывает направо. — Отпереть не могу, нет у меня полномочий, да и ключей нет. Они все у начальника стражи.
Что ж, хоть так.
— Благодарю. Оставьте нас.
Его шаркающие шаги стихают, я поворачиваюсь к решётке. Замечаю ярко-рыжее пятно, метнувшееся из темноты, а в следующий миг железные прутья обхватывают девичьи пальцы:
— Госпожа Алана? — раздаётся знакомый тонкий голосок, и я вижу веснушчатое личико Олии.
На ней всё то же чёрное платье, лицо усталое и осунувшееся, только зелёные глаза и веснушки сияют ярко. Окидываю взглядом камеру у неё за спиной. Мда, из убранства одна лишь подстилка у стены, да шаткая ширма, за которой, вероятно, ведро для естественных нужд.
— Здравствуй, Олия, — отвечаю тихо и настороженно в неё всматриваюсь, пытаясь отыскать в ответном взгляде страх, вину, раскаяние?
Но вижу лишь искреннюю радость:
— Какое счастье, что вы живы! Я слышала, что и с вами, и с ребёночком всё хорошо! День и ночь я молилась Драконьему Богу!
Со стороны входа раздаются глухие голоса и лязгающий звук железа. Бог его знает, как скоро стражники сообразят, что мне здесь не место и выпроводят прочь. Снова поворачиваюсь к решётке и приближаю к ней лицо:
— Олия, у меня мало времени, — шепчу, внимательно вглядываясь в лицо девушки, — ответь мне, это сделала ты?
Спрашиваю, и пристально слежу за её реакцией. Зелёные глазищи распахиваются широко-широко, нижняя губка падает вниз:
— Нет! Что вы, госпожа? Да и зачем мне это? Я бы никогда не стала так поступать, я очень вам обязана! У меня бы рука не поднялась! Ещё и на беременную! Такой грех на душу! Нет, ни за что!
Прищуриваюсь, считываю её реакцию, сбивчивый поток слов, горечь и грусть во взгляде, и понимаю: я ей верю. Вздыхаю тяжело:
— В твоей комнате нашли мешок с гратнами, не знаю точно, сколько там, но говорят, как жалованье за десять лет.
— Что? — лицо Олии бледнеет, только веснушки сияют в полутьме. — Это не моё… Я никогда таких денег и в руках не держала!
Она обречённо прислоняется поникшей головой к прутьям решётки. Понимает всю безнадёжность случившегося. Молчим, каждая в своих мыслях.
— Как думаешь, кто бы это мог сделать? — спрашиваю на всякий случай, не особо рассчитывая услышать в ответ что-то дельное.
Олия качает головой:
— Понятия не имею, — отвечает безжизненным голосом.
Со стороны входа в подземелья раздаются тяжёлые шаги и грубые мужские голоса. Смотрю на Олию. Кажется, новость о мешке с деньгами окончательно её добила.
— Ладно, я что-нибудь придумаю, вот, возьми, — протягиваю ей свёрток с кухни, в котором свежий хлеб, кусок окорока, сыра и кувшин с молоком.
— Госпожа! — Олия порывисто обхватывает моё запястье, удерживающее пергаментный пакет. — Вы можете осмотреть меня всю! Каждый кусочек тела!
