Жена тёмного князя 2 (СИ) - Цветкова Алёна
Грибов мы тоже собирали и сушили столько, что все пространство под навесом было похоже на плотно оплетенный паутиной кокон. Периодически мы снимали высохшие грибы, складывали их в мешки и уносили в кладовую. Но на следующий же день развешивали новые нити.
Еще мы наквасили несколько бочек огуречной травы, или жуй-травы, как ее называл Мишка. После закваски в листьях внезапно появлялась приятная острота, напоминающая корейские салаты. Я даже попробовала добавить в рассол кусочки рыбного филе. Получилось довольно вкусно. Но, к сожалению, такой способ не подходил для длительного хранения рыбы.
Рыбу мы по-прежнему разделывали на филе и замораживали в хладнике. Зимой мы иногда баловали себя свежей рыбкой, но лед на реке был слишком толстым, чтобы заниматься рыбной ловлей регулярно. Поэтому мы увеличили количество вершей, расставив их по руслу реки в отдалении друг от друга. Раз в день мы объезжали верши на лошади, складывая добычу прямо в телегу. Чистили пойманную рыбу тоже все вместе, одна я ни за что не справилась бы. Отходов же было так много, что все наши плотоядные куры съедали не больше трети. Остальное мы закапывали в огороде, надеясь таким образом удобрить землю.
Туда же шли потроха от зомби-зайцев. С мясом все было не так радужно, как с рыбой. Большее количество силков не давало кратного прироста добычи. Но однажды нам повезло, мы поймали беременную самку, которую посадили в наскоро сколоченный загончик рядом с сараем. Там она и родила двух зайчишек.
Только тогда мы догадались, что зайцев тоже можно разводить в неволе. И стали пополнять загончик регулярно. К концу лета у нас там было около двух десятков зомби-зайцев, которые радостно грызли и травку, и ветки, которые мы им бросали в загон, и сам загон. Сеньке приходилось каждый день тщательно осматривать его и ремонтировать, чтобы наши живые консервы не сбежали.
После первой прополки на полях наши зерновые стремительно рванули в росте. И очень скоро пшеница, рожь и овес выросли такие высокие, что даже самые рослые некроманты пропадали в них с головой. Все остальные посадки тоже росли довольно неплохо. Морковь, лук, свекла перли на грядках, удобренных рыбьими потрохами, как на дрожжах. Но лучше всего уродились кукуруза и фасоль. Початки кукурузы вымахали с руку. И зерно в них было как на подбор: крупное, крепкое, сочное. Этой зимой в нашем меню совершенно точно будет и кукурузная каша и кукурузный хлеб.
Фасоль же, которую мы с Борисом нашли здесь, в пещере, вообще, преподнесла всем нам огромный сюрприз. В прошлом году она выросла довольно хиленькая. Неизвестно сколько лет семена лежали в пещере, поэтому на хороший результат я и не рассчитывала. Собрала я почти столько же, сколько посеяла. Но зато мне удалось сохранить бобы без потерь, и этой весной я была полна оптимизма, теперь семена были свежие, и я рассчитывала на неплохой урожай. Но реальность превзошла все ожидания. Посеяв чуть больше двух килограмм бобов мы собрали почти в тридцать раз больше.
Урожайность местных растений я пока оценить не могла. Но шипоросы оказались лианами, с крупными сочными плодами, похожими на гибрид кабачка и арбуза. Под тонкой, но плотной кожурой небольших «кабачков» пряталась мякоть ярко-розового цвета цвета с косточками-звездочками. Плоды шипоросов варили, жарили, запекали, давили из них сок, из которого делали домашнее вино.
Ледяные яблочки, как я и предполагала, оказались разновидностью пасленовых. Только плоды, созревая становились почти прозрачными. И семян внутри было совсем немного, как у яблок.
Глава 19
Левая сидела на яйцах так долго, что я уже начала волноваться. Плотоядные вывелись у нас примерно за три недели. Но прошло уже больше двух месяцев, как гурлинка начала высиживать яйца, а птенцы все еще не думали появляться на свет.
Беспокоилась не только я. Все чаще во время вечерних посиделок стали проскальзывать слова, что все наши надежды обзавестись дюжиной гурлинок были напрасны. Все же, для того, чтобы получились дети, нужна не только самочка, но и самец. Да, у нас был Правый, но когда я прямо задал ему этот вопрос, он обиженно загурлил, показывая картинку, как он гуляет отдельно от Левой.
Мы уже перестали ждать, как однажды на рассвете меня разбудил взволнованный Правый. Он тревожно кричал, стаскивал с меня одеяло и даже больно клюнул в руку, когда я хотела отодвинуть его от свей постели. Было еще слишком рано, чтобы вставать.
- Правый, ты чего?! - возмутилась я, пряча руки и накрываясь с головой одеялом. - Отстань! Я спать хочу.
Легли мы по обыкновению среди ночи и до подъема было еще несколько часов. Но вредная птица не оставила меня в покое. Правый бесцеремонно сунул голову под одеяло и громко зашипел мне прямо в лицо.
- Да, что случилось-то? - Я открыла глаза. В темноте, под одеялом глаза Правого казались огромными. И я тут же увидела очередную картинку: на белоснежном яйце появилась тонкая черная полоса. Сон тут же пропал. Я вскочила с постели, - проклюнулись?! - выдохнула, чувствуя, как губы сами по себе расплываются в широкой улыбке.
Правый утвердительно зашипел. И схватив за подол ночной рубашки потащил наружу. Я не сопротивлялась. Мне самой хотелось как можно быстрее увидеть птенцов Левой.
Гурлинка была встревожена. Они пыталась сидеть на гнезде ровно, но в то же время нервно вскакивала и ворковала над яйцами, словно разговаривая с птенцами сидевшими внутри. А потом я увидела, что проклюнулось не одной яйцо. Почти на всех яйцах скорлупа покрылась узкими темные полосками трещин.
- Левая, - рассмеялась я, обнимая гурлинку за длинную шею, - ты такая молодец! Скоро у тебя будут детки.
Левая мягко загурлила и потерлась об меня головой. Я знала, ей было немного страшно. Все же это ее первые цыплята.
- Не бойся, - погладила я гладкие, мягкие перья, - я же с тобой. Если что-то пойдет не так, я сделаю все, что смогу, чтобы помочь и тебе и твоим малышам.
Первый цыпленок появился на свет ближе к полудню. Все это время я провела у гнезда. Стоило мне отлучиться, как Левая начинала нервничать и громко кричать, призывая меня на помощь.
Мужчинам пришлось самим разогревать завтрак, хотя обычно это было моей обязанностью. Но никто не возражал. Все прекрасно понимали, гурлинки важнее завтрака. Если у нас будут светлые птички, значит очень скоро все изменится...
Первого птенца мы назвали Первый. Не самое оригинальное имя, однако это единственное, что пришло мне на ум. Тем более, если уж моих гурлинок звали Левая и Правый, то почему бы новым цыплятам не носить имена Первый, Второй, Третий...
Тринадцатый цыпленок вылупился только вечером, после захода солнца. В отличии от ярко-желтых собратьев, он был покрыт черно-антрацитовым пухом и поэтому получил особенную кличку — Черныш. Черныш оказался самым мелким и самым слабым из всего выводка. Ему явно не хватило темной магии для полноценного развития. Но это не помешало птенцу быть самым шустрым.
Следующим утром он первым выбрался из гнезда, важно обошел все вокруг, а потом нырнул в приоткрытую дверь дома и устроился рядом с заставшим Борисом. Левая орала, как потерпевшая, потеряв ребенка, мы сбились с ног, разыскивая пропажу, а мелкий хулиган делал вид, что нас совсем не слышит. Если бы не Правый, который каким-то шестым чувством догадался, где нужно искать племянника, то никто из нас не сообразил бы заглянуть в темноту нашего дома...
- Ась, - Сенька, помогавший мне в поисках, задумчиво почесал затылок, - а тебе не кажется, что Черныш уже выбрал себе хозяина? Ну, ты же сама рассказывала, что Правый и Левая сами позвали тебя на помощь.
Я сунула Левой черный, возмущенно пищащий комочек, и кивнула. Мне тоже так показалось. И Правый выглядел подозрительно довольным. Как будто бы одобрил выбор. А вот Левая возмущенно гурлила, но скорее всего ей не нравилось, что отпрыск проявил излишнюю самостоятельность. Все остальные дети спокойно сидели в гнезде, дожидаясь возвращения матери.
