Забрать ее душу (ЛП) - Харли Лару
Моя киска была прямо под его лицом, обнаженная, моя юбка бесполезна, чтобы прикрыть меня в таком положении. Я отчаянно задыхалась — смущенная, нетерпеливая, совершенно сбитая с толку. Затем — о черт! — его язык скользнул по мне, между каждой складочкой, впитывая мое возбуждение и, Боже, кружась над моим клитором. Я вздрогнула, невольно дернувшись, и его хватка на мне усилилась. Его когти впивались мне в бока там, где он держал меня, но от боли становилось только лучше. Он взял мои половые губы в рот, посасывая, как будто это было блюдо, затем снова проник внутрь языком, с сосредоточенной точностью проводя им по каждому дюйму чувствительной плоти.
Моя голова казалась тяжелой из-за угла наклона, но прилив крови к черепу только усилил мое головокружительно растущее удовольствие. Это было ошеломляюще, почти невыносимо. Я стонала от каждого безжалостного прикосновения его губ, когда мои ноги обвились вокруг его шеи.
— Ты такая вкусная.
Голод в его голосе заставил меня задрожать, вновь разжигая какое-то инстинктивное желание бежать, бороться, несмотря на то, как хорошо это было. Я извивалась в его объятиях, тщетно пытаясь вырваться из его рта. Он рассмеялся надо мной и без особых усилий переключился, чтобы поддержать меня, обхватив одной рукой за талию, чтобы он мог просунуть другую мне между ног и помассировать пальцами мой клитор.
— Спасения нет, куколка. Ты знаешь, какое у тебя стоп-слово.
Затем его рот снова начал работать. Вскоре произвольное движение стало невозможным. Его пальцы ласкали мой клитор, а его язык — неестественно толстый, неестественно длинный — проникал внутрь меня. Я ахнула, извиваясь, когда он ласкал меня внутри — стимуляция, которую я не считала возможной.
— Леон…Леон, пожалуйста…
Мои слова были заглушены тяжелым дыханием, и он начал тереть меня быстрее. Я застонала, и он убрал свой язык только для того, чтобы снова погрузить его внутрь. Все мое тело начало напрягаться, затем задрожало.
— Я заставлю тебя кончить, Рэй, — прорычал он. — И я хочу, чтобы ты продолжала вымаливать так же, как это делаю я.
Мой оргазм был неминуем, приближаясь ко мне с неудержимой скоростью. Я зажала рот руками, заглушая свои крики.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — когда мое удовольствие превратилось в пытку под его садистским языком.
Мой клитор пульсировал под его пальцами, а его язык проник так глубоко, что моя содрогающаяся киска сжалась вокруг него. Мои пальцы ног сжались в ботинках, крики застряли в горле, и все, что я могла сделать, это попытаться дышать и каким-то образом удержать свою душу от того, чтобы покинуть мое тело.
— Какая хорошая девочка.
Он опустил меня, и я с головокружением лежала на траве, мои глаза были расфокусированы. В тумане я увидела, как он что-то поднял, и он наклонился вперед, чтобы поправить мои очки обратно на лице. Он вытер капли моей спермы со своего подбородка и облизал пальцы.
Затем он встал надо мной, расстегивая свои джинсы и опуская молнию. Он снял свои черные трусы, и, черт возьми, если у меня и могли остаться какие-то сомнения в том, что он не человек, то вид его твердого члена рассеял все сомнения. У его толстой головки были два дополнительных выступа сзади и выпуклость снизу, что делало его обхват устрашающим. Он сжал его в руке, плюнул на ствол и погладил, оскалившись на меня.
С мрачным смешком он прошептал:
— Попробуй убежать.
Мне нравилась борьба. Он высвобождал мои самые темные желания одно за другим. Я чувствовала себя медлительной и одурманенной удовольствием, но все равно попыталась вскарабкаться, как будто действительно могла убежать. Я проползла не более нескольких дюймов, прежде чем он схватил меня и прижал к земле.
— Жалко.
Его зубы прикусили мое ухо, когда он прошептал. Он прижал мою голову к прохладной траве, его горячая ладонь легла на мою щеку, а другой рукой приподнял мои бедра так, что моя задница приподнялась, готовая для него.
— Ты хочешь этого, Рэйлинн?
Его голос был ласковым, таким же темным и опасным, как прикосновение змеиной чешуи. Его член двигался по мне, скользкий от моего возбуждения.
— Ты хочешь, чтобы я разрушил твою маленькую киску?
— Да, — моим ответом был стон, напряженный от предвкушения и дрожи.
— Да, пожалуйста…
Его головка прижалась к моему входу, затем внутрь, каждым дюймом плотно сжимая меня вокруг. Он склонился надо мной и провел когтями по моей спине, когда начал толкаться. Когда он сказал, что уничтожит меня, черт возьми, он имел это в виду. Боль и растяжение, когда он трахал меня, заставили бы меня изо всех сил удерживать свое положение, если бы он не удерживал меня на месте.
Согнувшись, лицом к траве, сильные руки удерживали бедра на месте, от которых, я знала, не было спасения — я была просто в восторге от этого.
У меня никогда не было проблем с вокалом, но, Боже, мой голос звучал жалко. Всхлипывая при каждом толчке, что-то среднее между словами и животными криками. Он вытрахал из меня все человеческое и оставил мне лишь трясущуюся, нуждающуюся игрушку для его использования.
— Как ты себя чувствуешь, куколка? Его пальцы запутались в моих волосах, когти царапали кожу головы. — Используй свой голос, давай же. Или ты вообще больше не можешь говорить?
— Так хорошо, черт возьми, так приятно больно.
Мой язык запнулся на этих словах. Язык был просто слишком сложным. Мой разум быстро погружался в пространство жаркой, удушающей темноты, но я была совершенно счастлива задыхаться там, счастлива тонуть в экстазе. Я выгнула спину, прижимаясь к нему, несмотря на боль. Ощущение его члена было непохоже ни на что, что я когда-либо испытывала, выпуклое и набухшее там, где не могло быть ни у одного мужчины, так что каждый толчок был шокирующим.
— Это может стать судьбой твоей души.
Он садистски рассмеялся.
— Все, что требуется — это простая сделка, и ты моя. Моя, чтобы пользоваться и получать удовольствие, как я пожелаю. Моя, чтобы пометить, мое, чтобы причинять боль.
Он сильно прижался ко мне, так сильно, что мой стон был почти всхлипом. Черт, боль делала удовольствие намного слаще.
— Ничего страшного, если ты еще не готова отдать свою душу, но ты это сделаешь, куколка. Ты уже сдалась.
Он входил в меня долгими, уверенными толчками. Я ничего
