Изумрудное пламя - Илона Эндрюс
У каждого из четверых оставшихся в живых членов совета было алиби. У Стивена Цзяна оно было наиболее основательным. Он проводил конференц-звонок с фирмой в Токио, и судя по отчету «МРМ», разговор был слишком подробным для того, чтобы кто-то мог принять его облик. Марат ужинал со своей семьей, которая без сомнений соврет ради него, если он попросит. Шерил также ужинала в ресторане с подругой, личность которой пока оставалась неустановленной. Алиби Татьяны было наиболее шатким. Утверждалось, что она была в офисе, но «МРМ» засекли, что ее автомобиль покинул парковку «Пирс Билдинг» посреди дня и больше не возвращался.
Ноги Феликса были сожжены до пресловутых угольков. Татьяна могла бы сделать это за считанные секунды. Но зачем?
Я отвела взгляд от дороги и увидела, что Алессандро смотрит на меня. Что-то тоскливое и грустное промелькнуло в его глазах, а затем ледяные ставни снова опустились, и на меня посмотрел Ремесленник.
— О чем задумалась? — спросил он.
— Я не понимаю сожженных ног.
— Каталина, ты заметила, что каждый раз, когда мы встречаемся, все заканчивается обсуждением покойников?
— По-видимому, это природа наших отношений.
Его губы растянулись в ленивой улыбке.
— Не стоит так этому радоваться, — сказала я.
— Ты не можешь меня винить. У одиноких киллеров так мало возможностей поговорить о чем-то другом.
— Наверное, потому что вы всегда заняты убийством людей.
— Неправда. Я еще никого не убивал с тех пор, как приземлился в Хьюстоне.
— Чудеса да и только.
Пробка на дороге наконец-то рассосалась, и мы стали понемногу продвигаться вперед, сначала медленно, затем быстрее.
— Что тебя беспокоит в его ногах? — спросил он.
— С твоей профессиональной точки зрения, это было заказное убийство?
— Нет. Киллер бы расположился на болотах и пустил пулю в голову. Чисто, быстро и эффективно. Задача лишь устроить засаду и быстро оттуда убраться.
Мне следовало перестать на него смотреть. Каждый раз, глядя на него, я испытывала маленький укол.
— Никто никого не убивает, сжигая ноги. Ожоги могут означать, что его пытали, но здесь возникает две проблемы. Во-первых, ожоги слишком глубокие.
Физическая пытка была цикличной: после боли следовало облегчение, затем снова боль, пока жертва не сдавалась. Обещание положить конец боли было стимулом к разговору. Ноги же Феликса были практически сожжены.
— Согласен, — кивнул Алессандро. — Дай угадаю вторую проблему. Он был могущественным геокинетиком.
— Да.
Геокинетики контролировали минеральные компоненты земной коры: камни, песок, некоторые руды и все драгоценные камни. Они отменно создавали защитные барьеры, воронки и землетрясения, и их было трудно убить на земле. Превосходный геокинетик мог буквально разверзнуть землю под своими ногами и раствориться в ней, только затем, чтобы всплыть на поверхности в сотне ярдов и отправить своих противников в бездонную пропасть.
— Не представляю его сидящим, сложа руки, пока его пытают, — вздохнула я. — Способ убийства должен был быть быстрым и внезапным.
— Предварительное заключение показывает отсутствие воды в лёгких, — сказал Алессандро. — Это оставляет нам укус животного или перелом шеи, что остаётся единственным подходящим вариантом. Просто и быстро: накинуть петлю из силового кабеля ему на шею и столкнуть со здания. Его вес сделает все остальное. Все прочее, вроде утопления, укусов и сожжения занимает слишком много времени.
— Согласна.
К сожалению, это ничем нам не помогало. Сломать шею можно было и без магии. Буквально любой физически развитый человек был способен это сделать.
— Получается, ему сломали шею, сбросили в воду, где его покусали, а затем сожгли ему ноги и подвесили обратно на тросе? Зачем?
Алессандро развел руками.
Я посмотрела на него.
— Было бы очень сложно сделать это все в одиночку.
— Возможно, мы ищем нескольких убийц, — сказал он.
— Вот и хорошо, — хмыкнула я.
Он с удивлением посмотрел на меня.
— Чем больше людей задействовано, тем больше уязвимостей можно использовать и тем выше шансы, что кто-то из них проговорится.
Он покачал головой.
— Иногда ты меня пугаешь.
— То-то же, Превосходный Сагредо. Бойся. Еще как бойся.
Старый способ добраться до Джерси-Виллидж с платной дороги означал съезд на Сенат-Авеню. За две мили до этого об этом предупреждающе вопил яркий новый указатель.
СЪЕЗД НА СЕНАТ АВЕНЮ ЗАКРЫТ
ИСПОЛЬЗУЙТЕ СЪЕЗД В ДЫРУ
Они, должно быть, отказались от всех тонкостей и просто назвали это съездом в Дыру.
Еще один знак.
СЪЕЗД В ДЫРУ
ЧЕРЕЗ 1 МИЛЮ
ТРЕБУЕТСЯ ПРОПУСК
— У нас есть пропуск? — спросил Алессандро.
Я указала на стикер в углу ветрового стекла.
— Августин выдал мне его перед моим уходом.
ВПЕРЕДИ СЪЕЗД В ДЫРУ
ПРАВАЯ ПОЛОСА ВЕДЕТ НА СЪЕЗД
РАЗВЕРНИТЕСЬ
УГРОЗА УТОПЛЕНИЯ
ТРЕБУЕТСЯ РАЗРЕШЕНИЕ
— Ненавижу топиться без разрешения, — пробормотала я.
— Тебе нравится следовать правилам.
— Только благодаря этому ты сидишь сейчас в моей машине.
— А я-то думал это из-за моей внешности и обаяния.
Я закатила глаза.
— Когда-то это могло быть правдой, но сейчас у меня иммунитет.
Он скривился.
— Не думаю, что на тебя это когда-нибудь влияло.
Ох, влияло, и еще как. Было время, когда я бы все отдала за пару минут в его компании.
Съезд изогнулся под платной дорогой и превратился в низкую длинную эстакаду. Рукотворное болото раскинулось по обе стороны от нас, вода была темной, как темное пиво. Островки плавающих водорослей усеивали поверхность, поразительно яркие, синие, оранжевые и ярко-зеленые. Между ними цвели огромные лилии, алые лепестки которых блестели, словно их окунули в кровь. Слева от нас из воды торчал остов здания. Виноградные лозы толщиной с мою ногу сжимали его, как руки, соединенные в единый кулак. Их темно-зеленые листья в форме сердец полностью скрывали структуру, за исключением фирменного оранжевого шара наверху. Бывший Филипс 76.
Вдалеке виднелись другие здания, некоторые все еще узнаваемые, другие были просто грудами осыпающегося бетона и растительности. Впереди и справа рябила вода. Чешуйчатое тело, ярко-оранжевое и длиной в фута два, подпрыгнуло в воздух. Позади него длинные зубастые челюсти прорвали поверхность, щелкнули, как ножницы, подхватили чешуйчатое существо, утащив его под воду.
— Моей матери бы здесь понравилось, — сказал Алессандро.
— Ей нравятся болота?
— Раньше она писала картины. — Выражение его лица немного смягчилось. — Она любит цвета, чем ярче, тем лучше. Здесь настоящее
