Право на эшафот - Вонсович Бронислава Антоновна

Проснулась рано и сразу покинула гостеприимное убежище, пока меня не обнаружили. Боялась я не того, что затребуют плату за ночлег, а того, что сдадут на руки Эмилио меня или информацию обо мне.

Находилась я на окраине небольшого города, из которого наверняка можно уехать в столицу. Место, где я ночевала, было чем-то вроде перевалочной станции, где путники отдыхали, перекусывали и сменяли лошадей. Наверняка можно было напроситься к кому-нибудь в попутчики, но это значило оставить след, поэтому я вытащила из кармана изрядно помятый чепец, водрузила его на голову, прошлась очищающим заклинанием по одежде и направилась в центр городка.

От вчерашней слабости не осталось и следа, и я с интересом вертела головой, разглядывая домики. Герцогине такое поведение не пристало, ну так сейчас я ею и не была.

Вдоль дороги стояли маленькие домики, миленькие и аккуратные, с цветами на подоконниках и в крошечных палисадниках. Ближе к центру масштабы увеличивались, но дома продолжали радовать глаз. Вскоре встретилась лавка подержанных вещей, и я решила сменить приметное платье от Эсперансы на что-то, что моя бывшая горничная не опознает.

На удивление, в столь раннее время лавка была открыта. Это показалось хорошим предзнаменованием, и я без колебаний толкнула дверь. Колокольчик звякнул, хозяйка лавки приподняла голову, окинула меня взглядом и снова уткнулась в книгу, которую читала. То, что как покупатель я ее не заинтересовала, было замечательно: значит, Сиятельную во мне не опознать. Поэтому дальше я действовала смелее, но со скромностью, присущей моему нынешнему виду.

– Сеньора, – кашлянула я, – мне бы платье.

Она молча простерла руку в сторону вешалок с одеждой.

Понятно, помогать в выборе никто не будет. Пришлось прикидывать на глазок, что может подойти. Выбрала я два платья: одно серенькое, а другое относительно нарядное, с россыпью мелких цветочков по ткани. К ним добавила накидку, далеко не новую, но на вид теплую, и ботиночки, потертые, но еще крепкие. Ботинки и накидку я примерила прямо в лавке и положила на прилавок, обозначая, что готова купить. А с платьями прошла в закуток, отгороженный шторкой. Было там и зеркало, в котором я наконец смогла разглядеть свое новое лицо.

Признаться, подошла я к нему с опасением, поскольку в описании зелья было сказано, что употребившего оно делает некрасивым. Но о себе нынешней я бы так не сказала. Наверное, Эстефания и для Сиятельных была исключительно хороша, поэтому полностью угробить ее внешность зелью не удалось. Да, сейчас обо мне можно было сказать всего лишь «хорошенькая», но это куда лучше, чем «уродина». И намного лучше, чем: «Вон идет герцогиня Эрилейская, держи ее!» Эстефанию во мне сейчас не признала бы и родная тетя. Во всяком случае, я очень на это надеялась.

Серенькое платье сидело как надо – явно с чужого плеча, скрадывало фигуру, делая ее неприметной и невыразительной. Второе же, если поработать со шнуровкой, можно было подогнать почти идеально.

– Если я возьму все, сколько с меня запросите?

Сеньора скучающим голосом озвучила. Следующие минут пятнадцать скучать ей не пришлось, потому что торговалась она азартно, явно любя это дело и борясь за каждую мелкую монетку. У меня лишних денег тоже не было, поэтому я не уступала. К компромиссу мы пришли не скоро, но к взаимному удовольствию. Я переоделась в серое платье, остальные покупки положила в вывернутую наизнанку одежку Эсперансы и связала ее узлом. Теперь я была уже не нищей побирушкой, а девушкой с имуществом, почти с приданым.

– Сеньора, вы не подскажете, на чем отсюда можно уехать в Труадон?

– Хозяйка выставила? – проницательно предположила она. – У нас почему-то часто проезжающие увольняют прислугу. Место такое, что ли… Дилижансы ходят через день, но… Денег-то у тебя немного?

Она прищурилась и внимательно меня разглядывала.

– Немного, – согласилась, недоумевая, к чему вопрос.

Если к тому, что ей нужна помощница, то придется придумывать, почему мне нужно срочно в столицу.

– Сосед сегодня в Труадон собирался. Хочешь, спрошу, не возьмет ли попутчицу?

Я обрадовалась:

– Буду очень признательна.

К соседу мы пошли вдвоем, потому что выставлять меня на улицу хозяйка не захотела, но и оставлять в лавке тоже. Я ее понимала: для той, кем я сейчас выглядела, каждая мелочь в лавке – бесценна, а вопрос, почему меня уволили с предполагаемого места службы, так и висел в воздухе.

Успели мы вовремя. Сосед как раз закладывал двуколку и согласился, не успели мы спросить.

– Все живая душа рядом, – заявил он и подмигнул.

Я улыбнулась в ответ и поблагодарила и его, и хозяйку лавки. Ее – особенно. Если Эмилио будет меня искать, то на станции дилижансов и в платье Эсперансы.

Выехали мы почти сразу, я только успела попить и купить в дорогу булочку. Есть пока не хотелось: то ли последствия порошка Эмилио, то ли адреналин, бушующий в крови, притуплял чувство голода. Выехали мы вовремя: буквально через пять минут мимо пронесся всадник с таким злобным выражением лица, что наша лошадка шарахнулась и чуть не опрокинула двуколку в кювет. Сеньор, который любезно согласился меня подвезти, с большим трудом выправил движение кобылы, оглянулся на почти скрывшегося из вида всадника и проворчал:

– Ох уж эти Сиятельные, носятся, никого не замечая. Можно подумать, на пожар торопится.

Я скромно промолчала, хотя могла пояснить, что конкретно этот Сиятельный торопится не пожар тушить, а найти одну пропажу, пока ее не нашел кто-то другой. И если он меня не найдет, проблем у него будет ничуть не меньше, чем если бы его дом сгорел. Потому что тетя непременно выяснит, и кто меня украл, и почему. И тогда я дону де Монтейо не позавидую. Впрочем, сочувствия к нему я не испытывала: все свои проблемы он заработал сам, прекрасно понимая, на что идет. При игре ва-банк выигрыш бывает куда реже проигрыша.

Глава 20

Убежденность сеньора, что в столицу мы доберемся сегодня, стала понятна, как только мы отъехали подальше от города. Лошадка ускорилась, перебирая ногами так быстро, что я уверилась в ее неестественном происхождении. В памяти ничего не нашлось, но спрашивать у спутника не рискнула: до учебника по трансформациям я не добралась, так что очень может быть, что измененные животные тут норма.

Долго размышлять по этому поводу не вышло. Оказалось, что Эмилио, сам того не подозревая, здорово мне подгадил: когда мы чуть не вылетели с дороги, я стукнулась о борт тем боком, где в кармане лежал пузырек, и тот не выдержал удара. Поняла я это, только когда сеньор, правящий лошадью и распевающий залихватские песни, неожиданно стал принюхиваться, смешно поводя носом из стороны в сторону, и спросил:

– Духи такие, что ль?

Тут-то я сообразила, что уже давно чувствовала знакомый коричный запах, просто не придавала значения. Охнув, схватилась за бок и обнаружила, что зелье протекло. На платье проявилось небольшое грязно-зеленое пятно, но это была меньшая из проблем. Уже сегодня ночью я засияю во всю свою природную красоту, а значит, буду доступна для поиска. Не уверена, что если зелье отжать с одежды, оно сохранит свойства. Да и дозировку теперь правильно не определить. Нет, воистину, хочешь, чтобы Бог над тобой посмеялся, – расскажи ему о своих планах.

– Нет, не духи, алхимическое зелье, – ответила, чуть не рыдая.

– Болячка какая-то? – Сеньор насторожился, отодвигаясь от меня, насколько позволяли борта двуколки, и глядя со все возрастающим страхом. – Заразная, поди? – И начал потихоньку притормаживать.

Я спохватилась, что этак он меня выставит на дорогу, и тогда точно в столицу сегодня не попаду. В столицу, где есть алхимики… Точно! А у алхимиков есть нужные реактивы и оборудование. А жизнь кажется не такой уж безнадежной…

– Я не себе, бабушке, – попыталась успокоить благородного сеньора, не переставая всхлипывать, – себя успокоить не в пример сложнее. – Специальное, для стариков, знаете? – Сеньор не знал, но на всякий случай неуверенно кивнул. – У нее суставы распухшие, ходить не может, а зелье должно было помочь. Я столько на него копила… Оно дорогущее жуть, и вот… – Не удержалась и опять всхлипнула.