Лунная пленница Синего узника (СИ) - Эмиль Налерма

Я любила? – задаю себе вопрос в прошедшем времени, потому что настоящего больше не существует. Тут пусто. Везде.

Смотрю на молча свирепствующий океан, облизывающий пустынный скалистый берег, и мечтаю, чтобы он смыл меня подальше. Отмыл от пережитой грязи, вернул туда, где всего этого не было. Не могло бы быть. Я хочу домой.

В привычное когда-то. Обыденное, пресное, серое… Бе-е-е, ненавижу этот цвет!

Море впечатляет своим монотонным рёвом. Оно такое принципиальное! Его никто не поддерживает, никто ему не отвечает, а оно рычит и рычит.

И ветер тоже - красавчик!

Сегодня вроде бы не самый ветренный день, а всё равно ему ничего не стоит взять и превратить море в бурлящую массу пены, плюющуюся на всё брызгами и водоворотами.

Хорошие они оба "ребята"! И мне здесь самое место. В тишине бушующих стихий.

...

- Привет, - запросто здоровается со мной подошедший из ниоткуда Мижель.

- Нашел, что искал? – не ответив на его приветствие, спрашиваю я и вновь перевожу взгляд к беснующейся солёной синеве воды.

Меня не поражет появление Серого вервольфа. Я еще с того дня всё время ощущаю его незримое присутствие рядом с собой. Видимо, Мижель с тех пор за мной наблюдает.

- Я еще не искал, - произносит он, присаживаясь на соседнюю глыбу. – А ты?

- Что я? – удивленно оборачиваюсь к парню.

Это ему нужна то ли Миника, то ли кристалл. А, возможно, и то и другое. Причем здесь мои потребности?

- А чем ты занималась? - лёгкая улыбка проглядывает в его печальных чертах, и я снова ловлю себя на любовании.

Так странно. Я фактически убита наповал предательством Гиймона. Проклинаю весь мужской род во всех вселенных и измерениях, а сама с неменьшим интересом рассматриваю подсевшего ко мне красавца.

И кто я после этого?

Наверное, лицемерка.

Но мне до лампочки. Имею полное право ответить вервольфу той же монетой, - прихожу я к выводу.

Как там увещевал Док?

Гиймон не виноват в своей двуликой природе? Его двойственная натура заставляет парня разрываться между сердцем и… органами размножения?

Вот и у меня множественное нутро! Там и Сирена, и простая девчонка из параллельного мира, и бессменная помощница Смотрителя одинокой башни…

А не-е, в Башня меня уже заменили. Надо бы по другим вакансиям пройтись, СиВи что ли разослать:

- Мижель?

- Да?

- Могу я пригласить тебя на чашечку кофе?

- Что?.. – смотрит он на меня как на слабоумную.

- В Башне есть кухня, и я как раз собиралась заваривать кофе, - пояснила, усмехнувшись реакции парня. – А еще мне кажется, что, если ты до сих не взялся за поиски, то оно тебе либо не надо...

- Либо? – вскинул он симпатичные бровки.

- Либо тебе нужен весомый пендель, чтобы за эти поиски взяться, - закончила я мысль, вознагражденная задорным хохотом Серого вервольфа.

- Ну так как? – спросила я, наглядевшись на этого позитивного милашку, способного смеяться даже спустя несколько дней, проведенных в холодных раздумьях морского бриза. – Выпьем по чашечке?

- С превеликим удовольствием! – поднялся он на ноги, галантно предложив мне руку.

Давно не чувствовала такого смущения!

Мы идем, держась с Мижелем за ручки. Как пара школьников, сбежавших с занятий.

Я и не заметила, что так далеко ушла из Башни. Браслеты не препятствовали. Видимо, Гиймону сейчас не до меня…

- Тебе холодно? – заботливо спросил Мижель, пару минут назад набросив мне на плечи свой кожаный камзол.

- Нет, - ответила я.

И несмотря на это, с кайфом закуталась не столько в тепло куртки, сколько в приторно-ванильный запах самого вервольфа.

Я не люблю сладкое. И точно не чувствую ничего, кроме дружеской симпатии к милому парню, который очень внимателен со мной. Но его близость в буквальном смысле вышибает почву из-под ног, еще и камни мшистые колеблет и скалы ворошит! Каждый шаг как мини-американские горки: меня встряхивает, подкидывает бьющееся в восторге сердце и радостно шлепает обратно к подножию утёса, к которому мы с Мижелем приближаемся.

А оттуда с угрюмым осуждением на меня хмурится Башня Смотрителя.

«Чего глазеешь?! – хочется мне крикнуть темно-каменной постройке. – Я-то знаю, что сейчас происходит в твоём пошлом брюхе между Гиймоном и Миникой. Так что не тебе судить!»

- Не согрелась? – спрашивает Мижель. – У тебя пальцы дрожат, - обхватывает он мою ладонь еще и второй рукой, невзначай привлекая к себе.

Меняет руки. Теперь он правой приобнимает меня за плечи, якобы чтобы согреть, а пальцы левой переплетены с моими. Его рука - на мне. Спереди. Так и лежит на моем теле по диагонали. Со стороны мы выглядим как влюбленная парочка, вышедшая на прогулку.

Не сопротивляюсь. Башня уже совсем близко, и я понимаю, для кого предназначена эта романтичная композиция. Если бы Гиймону и Минике было дело до кого-то, кроме них самих, они могли бы разглядеть наши обнимашки в окно.

Только вот Мижель не знает, что те слишком заняты сейчас, чтобы в окна смотреть. А я знаю…

Чувствую, как к горлу подступает ком. Не удушающий, а скорее тошнотворный. Это так противно. Гадко. Ощущение гадливости сейчас даже сильнее горечи.

- Не волнуйся, - успокаивающе произносит Мижель. – Мы просто проверим. Разберемся со всем.

Сконфуженно изучаю носочки своих элегантных калош из шкурок невиданных монстров. Мы оба, по молчаливому согласию, решили всколыхнуть болото изменщиков ответным торнадо.

Слова и в нашем мире давно уже мало чего стоят. А в реальности, где они еще и приправлены ментальной магией и сдобрены приворотным голоском, на сказанное и вовсе нельзя полагаться.

Серому вервольфу нужно нечто весомее слов и объяснений, - понимала я.

Что-то, что можно посмотреть и в чем - убедиться воочию. Пощупать. Может, нюхнуть разок-другой. Но точно не, причмокивая, слушать очередную лапшу в исполнении Миники.

А чего надо мне, я даже рассуждать не хочу. Вот дойдем – увидим.

Однако встретило нас поначалу не зрелище, а шум.

Очевидно, с Волчицами вервольфы безобразничают более бойко, чем с Сиренами.

- Дзбыыыынннь! – вздрогнули мы с Серым от звука, ломающейся наверху посуды.

Затем кто-то передвинул мебель, отчаянно скрипящую ножками. Скорее всего, это был дряхлый сервант. Но, судя по последующему дребезгу, перестановка не спасла наших тарелок.

Мижель мгновенно побелел, скрипуче выдохнув ноздрями.

Наверное, от неожиданности зимняя линька у Серого началась, - цинично отметила я, которой больше нечего было терять.

У меня и так уже столько отобрали за последние недели, что еще одной шкурой больше или меньше… Эх, - махнула я на всё рукой, начав своё трагичное восхождение к разрушению.

- Что отобрали? – остановил меня на минуту голос тяжелодышащего Мижеля.

- Я вслух сказала? Ну и ладно. Всё отобрали, - не стала я отнекиваться. – Сначала жизнь. Потом тело. Затем землю, всучив взамен вечность в воде. После - плавники. Но за них и за чешуйчатый хвост я не больно-то и держалась, - перечислила я во всё расширяющиеся от удивления глаза парня. – Хотя знаешь, серебристый цвет рыбьих чешуек мне очень даже шёл. А недавно один чокнутый профессор предлагал пересадить в меня чужую душу, - сообщила я в ошарашенные серые радужки, сопровождаемая завываниями Миники сверху.

«Да что он с ней там делает таково?» – отчужденно спросил мой оскорбленный мозг, не желающий участвовать в этом светопреставлении.

Ноги тоже не советовали идти проверять. Они слегка подкашивались, отказываясь поднимать меня наверх. Но моё апатичное упрямство победило.

За мной тяжелой поступью поднимался и Мижель.

«Клёвое свидание у нас с ним вышло, - еще успело мне подуматься уже на подходе к гостиной. – Попили кофе, называется. Зато согреемся и взбодримся сейчас наверняка! Вот как жареным запахло.»