Крест и крыло - Галина Дмитриевна Гончарова
НЕ ВЕРЮ!!!
– А придется. Юль, я сам не хотел, – опустил голову оборотень.
Я схватилась за голову.
– Ты что – рехнулся?!
Оборотень опустил глаза.
– Нет, ты не рехнулся! Ты еще хуже! Ленька, моя мать старше тебя! Они с дедом прекрасная пара! И вообще, ты – оборотень!
– Не старше, – буркнул Леонид. – Мне пятьдесят два года.
Я заткнулась. Да. Возраст. А выглядит не старше тридцати.
– Юль, не ори на меня. Я хоть слово сказал? Хоть взгляд бросил?
– И не один, как я понимаю?
– Даже кошка может смотреть на короля!
– Ага, а кот – на королеву?! Леня, совесть поимей!
– Да имел я твою совесть!!! – рявкнул вдруг оборотень. И я заметила, что он машинально втягивает и выпускает когти. Явно нервничая и злясь. Но не испугалась. Я знала – Леонид не причинит мне никакого зла. И я сейчас была в своем праве. Как фамильяр Князя города. Как просто Юля Леоверенская. Как дочь своей матери!
Я имела право требовать ответа. И Ленька сдался.
– Юля, я не хотел. Оно как-то само получилось. Ты же знаешь, я обеспечивал твоим родным безопасность, еще когда твой братец только появился в городе…
– Знаю.
– Вот и… Но ты не думай. Она меня даже не видела. Мы даже не общались.
Я перевела дух. Тогда возможно, что Леонид любит не живого человека, а свою мечту. И какая разница, что у мечты – лицо моей матери? Чье-то же должно быть…
– Нет. Я ее действительно люблю. Но ты не злись. Я никогда ей об этом не скажу. Обещаю.
– Лень, она ведь действительно деда любит.
– Знаю. Поэтому и буду молчать. Я знаю, у меня нет шансов.
Я это тоже знала. И не злилась. Бывает. Любовь не разбирает, кого бить и куда. Стоит только вспомнить Даниэля.
Ладно.
– И что ты теперь собираешься делать?
– А я что-то делал до этого разговора?
– Леня, не финти!
Оборотень тряхнул головой.
– Юль, вот тебе мое последнее слово. Я собираюсь охранять. Тебя и твою мать. Твоего деда и Мечислава. Шарля и Валентина. Я это умею. А все остальное… да, мне будет больно. Не впервые. Перетерплю. Знаешь, говорят, что любовь проходит, если долго не обращать на нее внимания.
Я покачала головой.
Ага. Пораньте себя – и попробуйте не обращать внимания! Получится?
То-то и оно. Больно же! Но… я верю Леониду. А потому…
– Поехали в загс? Нас уже там Шарль, небось, заждался?
Ленька бросил на меня благодарный взгляд – и тронул машину с места.
* * *
В загсе было тихо и пустынно. Шарль, Валентин и Надюшка ждали нас, сидя на удобном диванчике. Я заметила, что дракоша пришел в джинсах. Только белую рубашку надел.
– Ну, что ты, невеста, как из кислого теста, – Надюшка была настолько довольной, что мне захотелось стукнуть ее подсвечником. Или хотя бы табуреткой.
– Надя, – рыкнул Валентин.
– А что Надя?! Я что – крайняя?! Ясно же, что это – служебная необходимость. А у Юльки такое лицо, словно ей не бракосочетание предстоит, а поход в гастроэнтерологию на обследование.
Я фыркнула.
– Надя, от тебя будет когда-нибудь жизнь?
– Если только на Марсе. И вообще, ты на себя посмотри! Глаза не накрашены! На голове две собаки кость делили! А джинсы стирать бы пора!
Действительно, на коленке красовалось весьма неаккуратное пятно. И где это я умудрилась?
– Дайте нам хотя бы пару минут привести себя в порядок, – попросила Надюшка. И утащила меня в туалет.
– Юлька, ты хоть умойся. Выглядишь – краше в гроб кладут! Что случилось?
Я вздохнула. И честно призналась:
– Надя, мне страшно!
– Вот как? Чего боимся?
– Самой себя.
Я честно, не приукрашивая, рассказала обо всех своих столкновениях с родственниками. Подруга слушала молча. Чесала нос. А потом вздохнула.
– Юль, а что тебя в этом пугает?
– Собственная реакция. Глупо так реагировать на дураков. И глупо на них злиться. Но мой внутренний зверь – он словно на дыбы встает каждый раз! И не позволяет мне промолчать. Или что-то еще… Надя, я могла бы натравить на них любого из оборотней. И не ощутила бы никакой вины. Плевать мне было – живы они или мертвы! Вообще плевать!!! И мне страшно! Так быть не должно…
Подруга закатила глаза.
– Юлька, а ты знаешь, что я не была дома с тех пор, как стала оборотнем?
– Вот как?
– Не знаешь. А, между прочим, зря. Ты слышала о третьем законе Ньютона?
– Мы влияем на мир, а он на нас. Действие равно противодействию?
– Именно! Ну, подумай сама! Неужели ты не изменилась за это время?! Даже я изменилась настолько, что мне страшно приезжать домой. Страшно видеть в дупель пьяного отца! Я просто боюсь, что не выдержу. Так легко перекинуться и перегрызть ему горло. И еще легче свести счеты с теми, кто когда-то меня оскорбил! Обидел! Просто разозлил! И мне тоже страшно! Думаешь, я не боюсь своего внутреннего зверя? А у тебя он пострашнее лисы, так?
Я вспомнила зверя с человеческими глазами – и смогла только кивнуть.
– Вот! Чего бы удивительного было в твоей реакции?!
– Но я же человек!
– Разве? Юля, ты фамильяр Князя города. Этого – мало?! Ты уже НЕ человек. Ты нечто другое в человеческой форме. Нравится тебе это или нет, это правда!
– Жестокая правда.
– И что?! Ты предпочтешь, чтобы я тебе наврала? Я могу сказать, что все это чепуха. И пройдет после лечения тазепамом. Поверишь?
– Нет.
– То-то же… Я примерно понимаю, что с тобой происходит. Ты когда-нибудь пыталась обуть туфли тридцать второго размера?
– В детстве…
– А сейчас?
– А зачем?
– Потому что это и есть манера твоего поведения! Юля, ну подумай сама! Ты изменилась! Ты не сможешь вести себя, как раньше! Это так же невозможно, как надеть те туфли! Ты можешь попытаться! Но не сможешь ходить в них!
– И что мне теперь делать? Перебить маминых родственников и уйти жить к вампирам?
Надя только пожала плечами.
– Может быть, попробовать принять новую себя? Что удивительного в твоем поведении? Ты становишься другой. И сейчас находишься в переходном состоянии. Хотя… ты и раньше бы это заметила, если бы у тебя была возможность.
– То есть?
– Юля, а с кем ты общалась последнее время?
Я подумала. Выходили либо вампиры, либо оборотни, либо…
– Ну да. В институте ты просто учишься. С друзьями ты общаешься намного меньше, чем раньше. А если и так же – пару часов в день ты вполне способна притворяться…
– Притворяться?
