Старую деву вызывали? Нет? Сочувствую - Надежда Игоревна Соколова
Ну, насчет последнего я поспорила бы. Романтичной обстановку можно было назвать с большой натяжкой. Ну где тут романтика? В чем? В сидении на крыше на свежем воздухе? Или в луне и звездах, которые смотрят сверху?
— Замерзнем, — буркнула я.
— Не замерзнем, — снова ухмыльнулся Алекс. — Здесь защита от холода. Еще отговорки есть?
Да уйма! Щас, только воздух в легкие наберу, и сразу же кучу выдам!
Но Алекс не стал дожидаться меня, а вместо того взял за руку и то ли потащил, то ли повел к столу. Я шла, недовольно сопя и с трудом передвигая ноги. Надо же затруднить движение одному наглому дракону!
Впрочем, Алекс обращал на меня внимание не больше, чем на пылинку. Он пер вперед, как локомотив. И совсем скоро мы все же оказались у стола.
— Прошу, — один из стульев отодвинулся.
Я села. Алекс уселся на стул напротив. И сразу же на белоснежной скатерти, которой был накрыт стол, появились разнообразные блюда. Практически все — знакомое. То же, что готовил, например, Альтунис.
Я с подозрением посмотрела на розовую жидкость, плескавшуюся в хрустальном графине.
— Компот, — ухмыльнулся Алекс, проследив за моим взглядом. — С Земли. Сварен сегодня. Еще вопросы есть?
Вопросы были. Как и отговорки. О, и тех, и других было очень много.
Но мой желудок решил все за нас обоих и предательски заурчал, напоминая, что его следует кормить. Хотя бы иногда, да.
Я покраснела. Алекс весело рассмеялся.
Глава 41
Надо отдать должное незнакомому повару: готовил он вкусно. Настолько вкусно, что я даже простила Алекса, притащившего меня сюда. Не настолько, конечно, простила, чтобы выходить за него. Но уже не бурчала, сидя за столом. Мой желудок был накормлен, я чувствовала удовлетворение и готова была придержать в себе на какое-то время гадости, которые Алекс, несомненно, заслужил.
Поэтому я прилежно съела все, что лежало у меня на тарелке, и уставилась на стену сбоку. Мы явно сидели на какой-то высотке. И здесь был очень мощный защитный купол, потому что снаружи сюда не долетало ни единого звука.
— Надеюсь, тебе понравилось, — голос Алекса был мягким и вкрадчивым. Похоже, кое-кто включил режим обольщения.
— Вкус блюд — да, — не стала я спорить.
— Оригинальный ответ, — усмехнулся Алекс. — Арина, ты — уникальная женщина. Другие были бы рады уже одному появлению где-нибудь рядом со мной.
— Я — не другие, — пожала я плечами. — И никогда не стремилась появляться где-то рядом с драконом. Мне нужен был в первую очередь любимый мужчина. А его положение меня не интересовало.
— Был? — вычленил что-то свое Алекс. — То есть теперь тебе уже никто не нужен?
— Почему же никто. Нужен. Мой ребенок. А вот его отец меня больше не интересует.
А вот и первая гадость. Не умею я все же держать язык за зубами.
— Позволь тебе не поверить, — Алекс говорил так же вкрадчиво, как и раньше. — Если бы все было так, как ты говоришь, ты не плавилась бы в моих объятиях.
— Это только лишь реакция тела, — просветила я его. — Просто тела, всего лишь. Она не имеет ничего общего с чувствами, которые я испытываю.
— А вот в это я верю, — кивнул Алекс. — Уверен, твои чувства сильнее того, что проявляется вовне «реакцией тела».
Вот же… Самонадеянная сволочь… Уверен он.
— Мне сказать гадость? Или все же промолчать? — все во мне так и зудело от желания сделать этому обормоту больно. Ну или хотя бы причинить неприятность. Чтобы не считал себя пупом земли, единственным и неповторимым мужчиной на всем белом свете.
— Тебе? — усмехнулся Алекс. Он не боялся моих слов, слишком уверен был в своих силах. — Признаться, что ты любишь меня. И прекратить сопротивляться. Ты — моя единственная, Арина. Тебя принял дом. Ты носишь моего ребенка. Какие еще доводы тебе нужны?
— Ты — сексист17, — устало покачала я головой. Настроения ругаться не было ни малейшего. Но поставить Алекса на место все же следовало. — Ты думаешь, как типичный самец мужского пола. Все и всё должны вертеться вокруг тебя, только потому что ты — мужчина. Моего мнения ты не спрашиваешь. Я — женщина, а значит, заранее нахожусь в проигрышной позиции с твоей точки зрения. Мне такая жизнь не подходит.
— Все сказала? — лениво поинтересовался Алекс. — Пока я искал тебя в твоем диком мире, я успел познакомиться с такими взглядами на жизнь. На феминистку ты не похожа, на дуру — тоже. Значит, обида. Пойми, мы, облеченные властью драконы, с детства приучаемся думать в первую очередь о долге перед своим народом, перед починенными. И только потом — о своих чувствах. Мне нужна была драконица, сильная, желательно — магически одаренная, такая, которая может дать хорошее потомство. Такая, которую примет дом. Последнее — обязательное условие. Оно означает, что дом одобрил мою пару, благословил наш брак. Чувства? О них я запретил себе думать. Я не имел на них права. И искал ту, что родит мне детей. По твоим глазам вижу — ты хочешь сказать гадость. Да, мне нужен был инкубатор18. Так в твоем бывшем мире называют тех, кто способен высидеть потомство? Я обязан был думать о чем угодно, но не о себе. Моим отцу и брату повезло — они смогли влюбиться в своих жен. Их брак был не только по расчету, там были замешаны и чувства. Я же искренне считал, что буду вынужден жить и без любви, и без страсти до конца своей жизни. Я слишком много времени провел с тобой, чтобы остаться к тебе равнодушным, Можешь считать это признанием в любви, если хочешь. Но ты не подходила мне ни по одному параметру. И если бы дом не признал тебя, я никогда не смог бы быть с тобой вместе.
— Ты не только сексист, — покачала я головой. Сердце в груди рвалось от боли. В горле стоял ком от непролитых слез. — Ты еще дурак. И сноб19. Чувства для тебя не важны. Только положение в обществе. Я была бы рада никогда не встречать тебя на своем пути. И не вижу ничего
