Королева Лис - Морган Даяна

Феликс видел, как ее взгляд обрел осознанность, и устремился к нему с той потребностью, с которой тянут озябшие пальцы к горячим углям. Его сердце подскочило прямо в горло, застряв там комом, а все тело напряглось. Он старался избавиться от фантазии, отгонял смущающие его мысли, нахмурился, – всем видом пытался показать ей, что сострадает рассказанной истории. В нем разрасталась раздражающая растерянность – он не знал, как вести себя дальше.

– Нас запоминают не по последним действиям, а по чувствам, которые мы вызываем у других людей. Я уверен, твой отец любит тебя, – Феликсу с трудом удалось собраться с мыслями и выдать осознанную фразу.

Айси приободрилась, словно только поняла, что разговаривает с другом на одном языке.

– Да, ты прав, – облегченно выдохнула она, будто сбросила с себя целый пласт вины, поделившись этим вслух. – Я рада, что я здесь не одна, а с вами… с тобой.

Фел уловил в ее словах нечто окончательное. Так камень падает с громким единичным всплеском в темную неподвижную воду на дно колодца.

Воображаемый лед под ногами юноши затрещал, а грудь сдавил глубокий судорожный вздох.

– Ну вот… – льдинка на щеке Фела растаяла, и Айсин приложила руку к его лицу и вдруг испуганно выдала: – Фел, по-моему, у тебя температура.

– То-то мне чудится, что здесь стало жарко.

– Тебе надо постараться поспать, – девушка слегка толкнула друга в грудь, призывая его лечь. Парень дернулся от неожиданности. Блокнот выскользнул из-за пазухи и хлопнулся на пол камеры.

– Я останусь рядом, чтобы сбивать температуру, а утром, когда кто-нибудь придет, попрошу отправить тебя в госпиталь. – Айси подняла записную книжку и протянула владельцу. – Зачем ты вообще вызвался с нами, Фел? Ты же наверняка чувствовал, что заболеваешь, еще тогда!

– Ну… – замялся друг, принимая блокнот обратно. – Вообще я хотел произвести на тебя впечатление…

Айсин уже отодвигалась от Феликса, когда услышала его неловкое и смелое откровение, и не смогла не ответить ему:

– Молодец, дурачина, у тебя получилось, только теперь мы до утра не сможем тебя отправить в госпи…

Фел ощутил, как жар расплавил лед озера, и рухнул в воду, едва не задохнувшись. Он схватил руку Айсин, скользнул ладонью от ее плеча до запястья, поймал пальцы. Он был полон ею: смущенной улыбкой, звуком голоса и тем, как свет факелов отбрасывал тени на ее лицо. Феликс потянулся к ней, и ему показалось, что Айсин ответила на его порыв, как вдруг раздался оглушающий скрежет – решетка распахнулась. Нарина Опирум, словно разъяренный коршун, ворвалась в арестантскую, а ее дьявольский взгляд выжег из помещения всю идиллию. Злость директрисы при виде троицы исчезла, сменившись враждебным недоумением:

– Как вы отсюда выбрались?! – в неестественной тишине прорычала она.

– Что? Вы о чем? – озадаченно переспросила Айсин, переглянувшись с пребывающим в таком же замешательстве Феликсом.

– Не надо принимать меня за глупую луизирку, – грозно предупредила директриса. – Я знаю, что это сделали вы!

От ее крика Эльвия проснулась, неловко протерла заспанные глаза и неуклюже села на кровати.

– Да в чем вы нас обвиняете? – ощетинилась Айси. – Наказание за разрушенный кабинет вы уже назначили. Что еще?

По лицу Нарины Опирум пробежала волна едва сдерживаемого гнева, она шумно выдохнула, дожидаясь спутников. Профессор Олриман вошел, пригнув голову, чтобы не удариться о решетку, и боком отступил на пару шагов, давая пройти второму посетителю арестантской – мужчине в длинном мокром плаще цвета молотого кофе, с серыми, как тучи, глазами и смуглой кожей. Его каштановые волосы были затянуты в небольшой хвост на затылке.

– Ну что ж, Ферхис, я дала им шанс. Видит Со-Здатель, я не хотела применять этот метод, но они меня вынуждают, – процедила арона Опирум. – Аро Семпер, у вас все готово?

Услышав знакомую фамилию, Эльвия изумленно уставилась на мужчину. Он открыл свой потертый портфель и достал стилет с узорчатой рукоятью:

– Остался только последний и главный ингредиент. Он должен быть свежим, поэтому…

– Эй, я не собираюсь умирать таким молодым! – испуганно воскликнул Феликс.

Взгляд Эль заметался по стенам арестантской – она оценивала опасность нападения и возможность использования дара в замкнутом пространстве. Айсин же, словно в поддержку друга, вскочила и выпрямилась в струну, чтобы уверенно встретить колючий взгляд Нарины.

– Вы не имеете права вершить самосуд! Кроме того, вердикт был вынесен. Или в вашей варварской школе законы, как в первобытном обществе?!

Тем временем Семпер приблизился к Олриману, взял в руку его крупную ладонь, продезинфицировал средством из синей колбы указательный палец и стилет, а затем тонким, как жало, острием проколол кожу. Капля крови округлилась на кончике пальца Ферхиса. Тот поморщился и тихо проговорил, обращаясь к Нарине:

– Алхимическая дикость. Мы могли бы использовать иной метод. – Второй рукой Ферхис сжимал нечто круглое.

– У нас нет на это времени, – беспрекословно пояснила директриса. – Нет времени возиться с ними по отдельности.

Семпер сцедил несколько капель крови в полупрозрачный сосуд с огранкой бриолет и интенсивно его взболтал. Слабая вспышка синеватой энергии, исходящая от рук мужчины, на мгновение озарила хрусталь. На стекле проявились крошечные руны, а сизая жидкость превратилась в пурпурную.

– Все готово. – Семпер обернулся к Нарине, достал три пробирки из портфеля и поочередно их наполнил.

– Пейте, – с командовала арона Опирум, подавая пробирки землянам.

– Надеюсь, у вас нет чумы, – скривился Феликс, глядя на хрупкий сосуд в своей руке.

– Лучше бы ты о могильном вирусе беспокоился, парень, – буркнул Олриман, с отвращением глядя на алхимическую сыворотку.

– Что это? – с недоверием спросила Айси.

Эль по-прежнему молчала, сканируя эмоции на лицах старших. Ее мозг уже закипал от обилия предположений о произошедшем и их будущем. Вдобавок к роящимся теориям, она прикидывала, сможет ли ее Темпурус разрушить защиту арестантской.

– Это лекарство от обмана, – пояснил Семпер, отдавая третий сосуд Эльвии.

– Ве́рмон! – тоном военачальницы рявкнула Нарина. – Достаточно.

За стремительно мчащиеся мгновения их диалога Эль успела оценить, что это именно она втянула друзей в передрягу и что только ей следует взять всю вину на себя и спасти тех, кто ей дорог.

– Я выпью ваше зелье, что бы это ни было, и все вам расскажу, только отпустите Фела и Айси. – В подтверждение своих слов Эльвия сделала небольшой глоток.

– Ты что творишь? – прошипела Айсин.

– Похвальный жест, но вы не в том положении, чтобы диктовать условия, – казалось, воздух вокруг ароны Опирум заискрился от напряжения.

– Вы не имеете права требовать ничего подобного, – твердо заявила Айсин. – Если вам что-то от нас нужно, вы можете нормально спросить.

– Могу?! Я поверила вам и впустила в свой дом, а вы устроили это!

Женщина резким жестом указала на окно: дождь усилился, ветер бушевал, как настоящий смерч, и выл, словно выбравшийся на свободу призрак.

– Подождите. – Феликс потряс головой, словно так структурировал мысли. – То есть вы обвиняете нас в испорченной погоде в Ла́уне? – Парень даже ухмыльнулся, а затем залпом проглотил пурпурную жидкость из своей колбы. – Я, Феликс Сиврес, торжественно клянусь, что непричастен к ливню и слякоти за окном. Теперь я получу квалифицированную медицинскую помощь? Я заболел… и у меня температура. Самое время озаботиться здоровьем, раз романтичный момент вы уже испортили, – с казал он, как вдруг осекся, будто осознав, что сболтнул лишнего.

– Это магическая гроза, – Нарина не обратила ни малейшего внимания на жалобы Фела. – Сработала охранная система, потому как было совершено страшное преступление, украли нечто важное и опасное.

– Вы серьезно? Считаете, что это мы сделали? – Эль искренне возмутилась и даже обиделась – она терпеть не могла несправедливых обвинений. С секунду подумав, она допила свою сыворотку правды и выдала на одном дыхании: – Мы ничего не крали и не совершали никаких преступлений. С вашей стороны ужасно некрасиво обвинять и подозревать нас. Я, между прочим, очень хочу, чтобы нас здесь приняли за своих и научили магии. Думаете, я бы стала нарушать закон, когда мечта всей моей жизни – стать великой волшебницей?! Айси, выпей уже это зелье, давай докажем им, что они неправы. Пусть им будет стыдно.