Обаятельный гарем желает познакомиться - Наталья Сергеевна Филимонова
Конечно, портативный переговорник у меня тоже был. Его главный недостаток — невозможно ни позвонить кому-то персонально, ни заранее узнать, кто именно вызывает. Или общая тревога — или единственный адресат. Я для себя выбрала Джарис, как самую надежную. С другими девушками связаться лично можно только из моего кабинета. А у всех остальных амулеты настроены на меня.
Я нажала на кнопку ответа.
— Эрти, — послышался голос Керима. — Здесь ваши родители… то есть господин ай-Зени и его старшая супруга. Требуют встречи с вами и с эрти Сафирой.
— Гони их в шею… то есть скажи, что мы скорбим и пока не принимаем. И, Керим, срочно пришли в сад Азата. Пусть спешит со всех ног! Вторая аллея направо от фонтана. Бегом!
Сами мы мужчину далеко не утащим. То есть втроем, конечно, можно попробовать, но времени это займет — точно не пятнадцать минут. Мужик не мелкий… не здоровяк-Азат, конечно, но мышцы видно. Просто более гибкий и жилистый. Наверняка тяжелый.
Одет в обтягивающую черную одежду. Металлоломом увешан… и впрямь с ног до головы. А еще интересно, что он определенно не местный. На зенаильца совсем не похож. Волосы довольно темные, но не не иссиня-черные, скорее просто темно-каштановые. Да и черты лица совсем другие. И кожа не такая смуглая. Да, его точно стоит хорошо расспросить.
Я бросила взгляд на небо. Солнце перевалило далеко за полдень. Если оглашение завещания уже назначено — значит, церемония прощания будет перед ним. Здесь не хоронят покойников — их сжигают в мгновенном магическом пламени сразу после прощания с близкими.
Даже если все произойдет на закате — времени нет совсем. Торопится халиф… А мне еще надо проинструктировать Лейсан и Сафиру. И расспрашивать грабителя лучше не торопясь.
Значит, придется пока отложить допрос… вместе с грабителем.
— Тария, отпусти Ники и подожди здесь. Ники, дуй в свою комнату. Джарис, сторожи этого… как появится Азат — пусть тащит этого ниндзя в ближайшую кладовую. Давай в пустую, что на первом этаже, по правому коридору.
— Я тоже хочу сторожить! — обиженные возражения Ники я слышала уже на бегу. — А кто такой ниндзя?
Надеюсь, с ребенком разберутся без меня. Потому что сбегать в мастерскую Ирмаина, кроме меня, не сможет никто. Во-первых, я единственная, у кого есть туда допуск. А во-вторых, только я знаю, что нужно искать.
Амулет-переговорник снова завибрировал. Чертыхнувшись, я ткнула в кнопку, продолжая бежать.
— Ты что себе позволяешь! — в голосе Сафиры слышались скандально-истеричные нотки. — Этот старый невольник говорит, что ты велела не пускать наших родителей! Они хотели поговорить со мной! Ты понимаешь, что от отца зависит…
— Сафира… уф… — говорить и бежать во весь дух одновременно оказалось не так-то просто. — Мне сейчас совершенно не до твоих нежных чувств. Извини. Но, знаешь, от отца сейчас точно ничего не зависит.
— Ты…
Я отключила переговорник и ввалилась в мастерскую. Тут же отмахнулась от едва не влетевшей мне в лицо мини-модели ковра-самолета и чуть не наступила на обиженно квакнувшую механическую “лягушку”.
Точно помню, что видела его на втором стеллаже слева от входа. На одной из средних полок. Да что же здесь вечно такой бардак… ага!
С торжествующим восклицанием я сдернула с полки нечто похожее на механический будильник — но с противоположными функциями. Уже когда убирала руку, что-то цапнуло меня за палец.
— Не сметь! — рявкнула я, и палец тут же отпустили.
Так… теперь бегом — назад на женскую половину. Пустая кладовка на первом этаже… надеюсь, Азат уже там.
К кладовке я подоспела как раз вовремя — Азат втаскивал грабителя внутрь. Причем последний, кажется, начал приходить в себя. Хорошо, что артефакт еще и лишает памяти за последние полчаса — так что в первые секунды чужак все равно будет слегка дезориентирован.
Он уже поднял голову и с недоумением уставился на меня, когда я вбежала, на ходу поворачивая пальцем стрелки на “будильнике” в своих руках на полный оборот. И тут же поставила его на пол возле входа.
Азат и грабитель зевнули одновременно. Последовать их примеру очень хотелось, но я-то знала, в чем дело. А потому схватила за руку невольника и чуть не силком вытянула его из кладовки. А чужак в ту же секунду снова уронил голову.
— Все! — я наконец выдохнула.
— Что — все? — Джарис поджидала у входа. Тария топталась рядом с ней.
— Будет спать в ближайшие двенадцать часов. Беспробудно.
Сонный артефакт был создан специально для детских комнат и для стариков, мучающихся бессонницей.
— А потом?
— А потом проснется. И мы его допросим. Ну или заведем часы заново. Посмотрим. Азат, попроси у Керима ключи от этой кладовки и запри, чтоб Ники не добрался.
Кто бы знал, что очень скоро эта кладовка пополнится новыми “постояльцами”. Или полежальцами?
*
В Зенаиле считается, что умершие уходят к звездам — в страну, что ближе к самим богам. Нельзя держать мертвых лишними слезами и долгими прощаниями, мешая уходить.
В знак особого почета церемонию проводили во дворце халифа — и здесь же будет оглашение завещания.
Обычно на прощании присутствуют только близкие. Но у Ирмаина не было ни родных, ни реально близких людей. Может быть, разве что я такой стала… во всяком случае, я надеюсь на это.
Здесь присутствовали лично светлейший халиф Ханаил ай-Сурим, его визирь, еще кто-то из свиты — и мы, три жены покойного, одетые в белое. Траурные одежды нам едва успели доставить. Уже завтра нам позволено будет надеть черно-белые наряды — как знак того, что что-то уходит, а что-то остается. Во дворец халифа, к слову, мы втроем прилетели на том самом ковре-самолете, на котором разбился Ирмаин. Сам артефакт оказался цел, и нам переслали его из лечебницы. В полете Сафира визжала, а Лейсан шепотом молилась, вцепившись побелевшими пальцами в четки. Но главное — на ковре нас не мог достать никто.
Халиф говорил какие-то торжественные банальности о заслугах артефактора. Служитель богов читал обязательные молитвы. Тело Ирмаина покоилось на каменном возвышении в центре зала. И лицо его казалось удивительно спокойным.
Что ж, прощай, мой недолгий муж, чудаковатый гений и замечательный человек. Кое в чем зенаильцы правы: умершие просто уходят дальше. Я теперь точно знаю, что смерти нет, и где-то в другом мире, возможно, ты уже родился снова. Ты не помнишь ничего обо мне и об этой жизни. Но однажды ты вырастешь —
