И всё сначала - Анфиса Ширшова
Но мы с Роуз были близки. Она всегда улыбалась мне, когда была малышкой. Обнимала. Позже стала рассказывать мне свои глупые детские секреты, дарила рисунки на мой день рождения. Я видел, что она не совсем нормальна. Иногда слишком вспыльчива, иногда чересчур молчалива. Ее психика была нестабильной, но Роуз была очень умна. Особенно мы сблизились после смерти матери. Ее муж умер спустя год.
Мне было больно, когда я услышал слова о том, что Роуз больше нет. Она ждала сына от Джейка. И вроде бы ребенок по всем показателям был здоров, но случилось то, что случилось. Было ли это вызвано тем, что Джейк был зараженным, или нет, я не знал. Какая теперь разница? Никого из них нет в живых. И мне нужно было как-то с этим смириться.
Казалось, я остался один. Но нет. У меня была жена. Эни. У меня по-прежнему оставалась семья. И я вернул ее. Только Эни не хотела жить, и это убивало меня больше всего на свете. Мне так нравилось видеть ее решительность, ее напор, ее сопротивление, а сейчас она молча и отрешенно смотрела словно сквозь пространство, не реагировала на мои слова, хотя раньше не боялась мне противоречить и язвить. Как же мне не хватало этого. Я еле держался, чтобы не залепить ей пощечину. Только вряд ли это помогло бы вернуть ту самую Эни.
Я поселил ее в соседнюю комнату. Ночью чутко прислушивался к тому, что у нее происходит, но было тихо. Казалось, там вообще никого нет. Однажды я зашел к ней, чтобы проверить, как она. Она спала на краешке просторной кровати. Я не выдержал и лег рядом, обнимая ее за талию. Она чуть завозилась и едва слышно произнесла:
— Алекс…
Я тут же ушел.
Вскоре я стал вести себя не хуже Эни. Замкнулся, был хмурым и немногословным. Старался лишний раз не пересекаться с ней. Все это было похоже на пытку. Месяц мучений.
Как-то раз вечером я долго сидел в гостиной. Много курил, пытался читать, но плохо понимал написанное. Внезапно услышал тихие шаги. Кто-то спускался по лестнице. Эни. Шла, скользя ладонью по перилам. Я застыл. Вряд ли она видела меня, я сидел в кресле у камина, а она прошла на кухню. Я видел, как она открывает ящики, закрывает их и снова что-то ищет.
— Тебе помочь? — спросил я, отложив книгу.
Она вздрогнула, резко обернулась и обхватила себя руками за плечи. Такая хрупкая, худенькая. Она что, совсем ничего не ест? Кажется, я распоряжался о том, чтобы ее отлично кормили.
Я подошел ближе. На меня уставились большие невероятно красивые глаза. Будто два кусочка льда кристальной чистоты.
— Есть захотелось, — пробормотала она и растерянно оглянулась по сторонам. Увидела вазу с фруктами и округлила глаза.
— Апельсины? Серьезно?
Она схватила фрукт и поднесла к лицу, вдыхая аромат, прикрыв глаза.
— Можно? — спросила она, покрутив апельсин в руке.
— Только одну дольку, — пошутил я и сразу пожалел об этом.
Она молча вернула фрукт на место и собралась уходить, но я схватил ее за руку и мысленно выругался. Совсем забыл, что Эни теперь не реагирует на мои подколы.
— Перестань, я же пошутил. Ешь хоть все. Это же твой дом.
Она молча смотрела мне в глаза, будто этим своим льдом замораживала мое сердце. Я чуть отступил и нарочито бодро сказал:
— Садись за стол, я сейчас почищу фрукты и принесу, окей?
Эни сделала, как я велел, что уже не могло не радовать. Я очистил апельсин от кожуры, нарезал яблоки и поставил тарелку перед ней на стол. Сам тоже сел рядом и захрустел яблочной долькой, специально не глядя на нее. Но боковым зрением видел, как она потянулась за фруктами и мысленно возликовал. Хоть какое-то изменение за последний месяц. Некоторое время мы ели молча. Я, в общем-то, не хотел, но решил составить Эни компанию, хотя, возможно, она в ней не нуждалась. Но не прогоняла меня, что казалось мне хорошим знаком.
— Я хотела сказать тебе, — внезапно начала она, а я повернулся всем телом на ее голос, — что собираюсь вернуться в госпиталь.
— Мм… Ладно. Если ты так хочешь.
Я старался выглядеть равнодушным, но внутри меня окатило волной эмоций. Эни начала проявлять интерес к жизни! Это же хорошо. Возможно, она начинает приходить в себя, решив не ставить крест на своей жизни из-за смерти своего любовника. Я даже мысленно не называл Алекса Тейлора ее мужем. Ее муж — я. Хоть наши отношения и оставляют желать лучшего.
Она ушла к себе, а я снова сел у камина и уставился на огонь. После укуса Джейка и вакцины Роуз я чувствовал себя вроде бы как обычно. Иногда случались приступы гнева, но, если честно, я и раньше не отличался терпением. Возможно, я чаще выходил из себя со своими подчиненными, но не с Эни. Я не хотел пугать ее. Боялся оттолкнуть еще больше, хотя мы и так практически не общались. Я надеялся, она поняла, что я не имел отношения к смерти Тейлора. Просто так совпало: его гибель и мое появление в том городе. Я уже даже не знал, рад ли я его смерти. С одной стороны, да. Но с другой, Эни подкосила его гибель, и она теперь сама на себя не похожа. А я хотел прежнюю Эни, с ее неповторимыми эмоциями, смелостью и страстью.
Я вернулся в свою комнату, дверь закрывать не стал. Я не закрывал ее с того дня, как здесь появилась Эни. Надеялся. Идиот. Лег на кровать и уставился в темный потолок. Сон не шел. Зато я услышал шаги. Сердце тут же застучало, как сумасшедшее, но я замер, боясь разочарования. Не мог поверить, что она пришла ко мне. Сама. Но это было правдой. Эни прошла, чуть прикрыв за собой дверь и подошла к моей кровати. Я приподнял голову, глядя на нее. Я волновался, но не подавал вида.
— Еще что-то случилось? — спросил я, не меняя позы.
— Да, — твердо сказала она, но на меня не смотрела. — Зачем ты искал меня тогда? Зачем приехал в Монтсерран?
Я молчал,
