Убежать от заклятья или Моя чужая жизнь (СИ) - Литера Элина

Я собиралась возразить, но мысль о сухой одежде затмила все приличия. Искать под дождем сумку совсем не хотелось. Марко сел спиной к костру, и я быстро переоделась. Не оборачиваясь, Марко сделал легкое движение руками, и меня обдало теплым ветром. — Благодарю вас, мэтр. Можете поворачиваться.

Марко протянул мне плошку с горячим отваром.

— Арабелла, что произошло? Почему вы скрывались как парень? Вам не четырнадцать. — Мне девятнадцать. Я ушла от мужа, — раскрыв эту тайну я пыталась рассмотреть его лицо в свете костра. Разочаровала ли я его? Кажется, нет. — Попав в несколько неприятностей я поняла, что парнем жить проще. Но после нашего побега пришлось переодеться назад в женщину. Искали мальчишку. Букли, немного красок на лицо, и подручные сумасшедшего мага прошли мимо, не узнав меня. Мне кажется, я виделась с самим отщепенцем, но ведь он меня в лицо не знал.

Я коротко рассказала события последней недели. Когда я упомянула Профа, в котором заподозрила мэтра из замка, Марко уточнил: — У того старика была бородавка у носа? и голос очень низкий и слегка скрипучий? Таким в театрах любят изображать злодеев. — Да, именно. — Вы правы, это он.

Я обняла себя за плечи и поплотнее завернулась в плед. — Я сразу поняла, что это какой-то преступник, но не сразу заподозрила, что тот самый, — вспомнив, как шла бок о бок со смертью, я содрогнулась.

Марко оказался рядом со мной, и я без стеснения уткнулась в его надежное плечо, и пока он успокаивающе меня обнимал, пересказала нашу встречу с безумцем. Когда я дошла до того утра, когда по договору с отщепенцем покинула город, а его подручные меня искали и не узнали, у меня вырвался нервный смех. Марко лишь чуть-чуть крепче меня прижал.

— Бедная девочка, сколько же всего вам пришлось вынести. Но сейчас, этим вечером, почему же вы шли пешком, одна, в дождь, ночью? — Судьба, — придя в себя, я отстранилась и развела руками. — Мне пришлось бежать из Ирилио. Платье помогло мне обмануть людей отщепенца, но позже сыграло со мной злую шутку. Некто Чаровио принялся домогаться меня, обещал непременно до меня добраться и, кажется, даже просил кого-то помочь. Боюсь, он будет и дальше меня искать.

Марко хмыкнул: — Чаровио? О, не волнуйтесь. На лаганийском тракте его все знают. Этот старый беззубый пес может только брехать, но не кусаться. Увы, он небоеспособен после дурной болезни, и его хватает лишь на то, чтоб пугать нежных дев, хватать за руки и стучать в их двери, выкрикивая скабрезности. Когда-то давно, в юности его бросила невеста, и на него иногда нападают затмения. Ему уже неоднократно... кхем... объясняли, назовем это так, недостойность его поведения, но он залечит синяки, и снова за старое.

Я сильно расстроилась. И правда, как сказал коридорный, беды бы не случилось. — Значит, я зря убежала в ночь? А мои вещи... — Поищем утром. — Благодарю вас, Марко, вы очень добры. — Помочь прекрасной госпоже всегда приятно, — в свете костра я увидела его улыбку.

Согревшись, обсохнув и успокоившись, я спросила. — Что с вами было после того, как мы разделились у реки? — Как видите, я бегаю быстрее этих оболтусов. Боевым магам рекомендуют много тренироваться. Иногда это помогает, — он усмехнулся. — Я переночевал в чьем-то сене, утром дошел до селения и позаимствовал у них лошадь... Я потом выслал им двойную цену! Добрался до Лаганио и поднял всех на ноги.

Марко хитро на меня посмотрел: — Мне еще тогда стало интересно, откуда мэтр Детекто, бывший преподаватель Столичной Школарии, главный дознаватель Лаганио и маг второго круга знает простого лавочника, совсем еще мальчишку? Что-то мне подсказывало, что лавочник вовсе не простой. Но тебя было уже не найти. Твои друзья очень обеспокоились, мэтр Детекто рассылал людей, я расспрашивал в соседних селах, но тебя никто не видел. Кто мог подумать, что ты добралась аж до Кирегина!

Я пожала плечами. Подручные Профа не просто подумали, а искали меня именно там. Наверно, кто-то видел меня у селян в телеге. — Мы обыскали весь замок и арестовали нескольких подельников этого психа. — продолжил Марко. — Увы, самого мэтра не застали, но в замке нашли пятнадцать детей.  — Детей? Но зачем? — Безумец искал возможности сделать сильных магов из тех, у кого сил нет или очень мало. — Он ставил над ними опыты! — К счастью, неопасные. Дети хоть и недокормленные, грязные, но здоровые. — Когда я ехала в Риконто, в обозе украли ребенка. Говорили, что в там, окрестностях пропадали дети. Наверняка можно найти родителей в тех краях.

Марко кивнул: — Умен, зараза. Где жил, не оставлял следов.

Похоже, дождь усиливался.  — Полагаю, нужно устроиться на ночлег внутри. Я загашу костер.

Марко протянул руку над костром, и огонь стал утихать, пока не затух. Я слышала, что существует магия поглощения огня, но видела впервые.

Мэтр зажег светляка, и я заметила, как странно он на меня смотрит. Наверно, я слишком очевидно встревожилась. Мэтр предложил: — Арабелла, я могу покляться на магии, что не собираюсь покушаться на вашу честь. Но если вы все еще чувствуете себя неловко, я могу ночевать под навесом. — Нет-нет, не надо, сарая достаточно для двоих, а снаружи дождь и волки. Ни в коем случае! Судя по вашему шраму, вам и так досталось совсем недавно.

Марко засмеялся: — Видели бы вы меня весной. Я помогал страже арестовывать огненного мага. Я хорошо поглощаю огонь, но из засады появился второй такой же, а в придачу к нему мощный проклятийник. Мне удалось в конце концов, их всех обездвижить, но меня задело сгустком пламени, а третий швырнул такую порчу на здоровье, что мои защиты не справились.

Где-то недалеко снова взвыли волки. Марко придержал меня, пока мы проходили через неровный порог и я поняла, что не чувствую неловкости рядом с этим симпатичным мужчиной. Что-то есть в нем такое, что заставляет меня держаться рядом.

— К счастью, я успел пригнуться, и огневик задел меня по макушке. Представляете каким красавцем я был после этого боя — редкие пучки волос, ожоги по всей голове, серая усыхающая кожа, трясущиеся руки.

Марко сдвинул в сторону сельский инвентарь и принялся устраивать мне лежанку из тюков сена и плаща. — Маглекари мазали меня какой-то жуткой дрянью, чтоб раны затянулись, и волосы быстро отросли, но эта гадость пахла так, что слезились глаза. С такими сильными ожогами никто не мог пообещать, что волосы восстановятся. Проклятие снималось медленно и неохотно, и лекари не были уверены, что я снова буду выглядеть как молодой здоровый человек. Моя невеста оценила, насколько я стал хорош, и пришла в ужас.

Внутри меня забил большой храмовый колокол.

— Она вас бросила? — Не совсем. Эта милая девочка была дочерью друга моего умершего отца, и отказаться от меня она не решилась. До ранения я ухаживал за ней. Мне казалось, что Селия была не против. Едва мы начали сговариваться с господином Марцио, как меня подпалили. Увидев остатки шевелюры на обмазаной зеленой слизью голове и мой усыхающий вид, Селия зарыдала, что теперь вынуждена погубить свою жизнь в браке с мерзким лысым стариком. Разумеется, я тут же разорвал помолвку. Уж не знаю, почему она решила мне отомстить, причем весьма странным способом. — Он показал мне рукой на удобное лежбище. — Прошу вас, госпожа, ваша спальня готова.

Оцепенев, я смотрела на Марко, и внутри боролись две силы: желание прижаться к нему и ужас от понимания происходящего. Едва послушными губами я спросила:

— Но почему Червио? — В переводе с древнего языка моя фамилия означает "бабочка". Когда я сказал, что разрываю помолвку, Селия обозвала меня червем бескрылым, а в письме насмехалась, что я теперь не Папилио, а Червио. Но откуда вы знаете?

Я грустно улыбнулась: — Моя кузина Селия подлила мне зелье, которое приведет ко мне господина Червио, мерзкого лысого старика со слезящимися глазами.

Мы застыли друг напротив друга, и я уверена, внутри него бушевала та же битва тяги и ужаса, что и у меня. Марко глухо произнес: — Бывшая невеста в прощальном письме пообещала мне заклятье, которое заставит меня наброситься на страшную тупую толстую овцу. Я даже на мгновение засомневался, в каком смысле овцу, в переносном или в самом что ни на есть прямом. — Узнаю дражайшую кузину, — я невесело усмехнулась. — Не буду отрицать, Арабелла, меня к вам тянет, и с каждой минутой все сильнее. Но меньше всего я хочу доставлять вам неприятности. Я переночую под навесом, — он повернулся к выходу, собираясь выйти наружу.