Тимереки (СИ) - Риз Лаванда

– А ты не повышай голос на вождя, женщина!

– А ты ещё прикажи меня высечь!!! – проорала ему в ответ Кей.

Они, наверное, ещё долго бы орали друг на друга, если бы из соседнего вигвама Рагнара, не вышла Зои.

– Рагнар просит вас зайти к нему, – испугано обратилась она к ним.

Но Кей была уже так заведена, что уступать не собиралась.

– Как он? – бросила она Зои.

– Намного лучше, скоро будет учиться ходить.

– Я рада за него. Передай жрецу, что не желаю слышать его нравоучений, мне хватает Акая! Я уже наслушалась о законах, обрядах и видеть его я тоже не хочу! Вот пусть Тембот идет и жалуется ему на меня. Иди, успокой его, и скажи, что чужая больше не будет тревожить его. Он получил всё что хотел. Он занял место отца. С помощью силы рога он сохранил племя и у него теперь огромная сила. Больше я ничего ему не могу дать!

В вигваме Рагнара, послышался жуткий звук бьющейся глиняной посуды. Кей знала, что он слышал каждое её слово, и где-то глубоко в душе понимала, что делает ему больно, но это не останавливало её сегодня от разрушительных действий.

– Кей, ты с ума сошла? – Зои подняла на неё свои растерянные глаза.

– Да, сошла, уже давно, и продолжаю сходить … от одиночества. Вас много вокруг меня, а я все равно одна. Но вам не понять, да я уже и не прошу! Прощайте! – Кей развернулась, чтобы уйти.

– Ты не слышала, Рагнар хочет поговорить, – повторил Тембот. Но Кей не обращая на него внимания, шагала в обратную сторону. И тут вдруг она замерла, не в силах пошевелиться, влипнув в воздух. Кто-то управлял ею. Кей изо всех сил сопротивлялась, но пальцы безвольно разжались, выронив меч, а тело начало разворачиваться в сторону вигвама Рагнара. Кей злилась, но ничего не могла с собой поделать, тело не слушалось её – оно подчинялось силе Рагнара. Шаг за шагом, он завел её в свой шатер. Тембот и Зои были уже там, Рагнар сидел на ложе и не сводил глаз с входа. Наконец, Кей вошла и остановилась перед ним. Она усмехнулась и выдавила:

– Что справился, и даже не вспотел? А по-другому ты уже не можешь?

Рагнар закрыл глаза, и сила отпустила её, возвращая ей возможность двигаться.

– Ну, здравствуй, Рагнар! – жестко проговорила Кей, продолжая своим холодным безразличием и обиженным самолюбием ранить его гордость и задевать чувства.

Рагнар молчал, сидя в пол оборота, на сжатых скулах нервно играли желваки, повсюду валялись осколки битых глиняных черепков.

– А мы с тобой и не прощались, Кей, если ты помнишь, – печально проговорил он, и взглянул ей в глаза. – Скажи, зачем ты так? – Рагнар продолжал пристально изучать её с болью в глазах.

– Оставьте меня в покое, – упрямо проговорила Кей.

– Не пойму я тебя, то просишь внимания, то прощаешься и просишь не беспокоить?

– Я передумала, я больше не хочу вас видеть.

– Кей, – в голосе Рагнара дрогнула нежность, но Кей не смотрела на него, она уставилась в пол и молчала. – Послушайте, вы сейчас разрушаете то, что потом будет тяжело склеить. Например, как этот разбитый кувшин, я расколотил его, но собрать его обратно по кусочкам будет сложно. Зачем вы поссорились?

– Мы не ссорились – мы искали истину, – ответила она.

– Нет, вы именно оскорбляли друг друга! Вы немедленно должны помириться!

– Ты хочешь сказать, что я тоже виноват? – возмутился Тембот, – Это она пришла и устроила скандал, это она оскорбляла наших предков! Я ещё отнесся к ней с уважением! Пусть она приносит мне извинения!

– Ты, конечно, можешь нас заставить, и я извинюсь перед ним, но все равно я останусь при своем мнении, – проговорила Кей, сердито взглянув сначала на Тембота, а затем на Рагнара.

– Нет, вы должны искренне понять и признать свои ошибки. Я применил силу к тебе, только лишь потому, что вы оба мне дороги и этот ваш разговор нужно закончить нотой дружбы. Ты Кей не права в своих обвинениях, а ты Тембот, был слишком резок, подбирая слова.

– Конечно, Тембот не мастер дипломатии, это ты у нас всегда можешь найти нужные слова, – заметила Кей.

Между ними повис молчаливый напряженный диалог двух пар глаз. В её взгляде боролись обида и раскаяние, а в лиловых глазах жреца можно было безошибочно угадать тепло его сердца и обвинение разума.

– Тембот, Зои, выйдите, уходите, оставьте нас одних, – требовательно проговорил Рагнар, не сводя глаз с Кей. Она проводила взглядом вождя и Зои, которые нехотя покинули шатер жреца, и снова посмотрела на человека, которого, не смотря ни на что, в глубине своего разбитого сердца искренне считала своим другом.

– Сядь.

Но Кей отрицательно покачала головой.

– Смилуйся, Кей, я не могу пока поднятья. Сядь рядом, прошу тебя. Не пытайся показать, что ты зла и равнодушна ко мне. Я не верю тебе, – тихо проговорил Рагнар, приглашая её рукой на свое ложе.

Вспышка её праведного гнева прошла, осталась лишь горький осадок и печаль. Кей опустилась радом с ним. Он прижался к ней своим плечом и повернулся, чтобы посмотреть на неё в упор.

– Что с тобой случилось, Кей, – прошептал он.

– Если бы я знала. Я действительно схожу с ума, чувствую мне плохо, здесь, в душе. Не могу так больше. Мне очень хочется, чтобы рядом был любимый и любящий человек, который сможет защитить от страхов, обнять, утешить. Хочется быть нужной, мне не хватает внимания моего погибшего мужа. Но в моём положении это не реально, понимая это – я схожу с ума! – Кей вздохнула, опуская ресницы, прикрывая непрошеные слёзы. – Я беременна, я не могу справиться с эмоциями. Я священный сосуд, к которому нельзя прикасаться. Я вдова, которая до конца своих дней останется отверженной и одинокой, как гласит ваш обычай. Ваши женщины живут с этим смиренно, а мне тяжело, мне не хватает тепла. Ты не мучайся Рагнар, я возьму себя в руки и попрошу у вождя прощения. Все будет хорошо, это сегодня я плачу, а потом появится малыш, и я всецело посвящу ему свою жизнь. Прости, что расстроила тебя, друг мой.

Глава 10

Рагнар взял её за руку, а другой рукой обнял за плечи. Кей подняла на него свои влажные и такие чистые искренние глаза. Его лиловый взгляд скользил по её лицу, источая такую обволакивающую нежность. Она засмотрелась в это, уже ставшим родным лицо. Его черные вьющиеся волосы так красиво обрамляли его облик и ложились на плечи. Его разрез глаз был такой особенный, выделяя его среди остальных тимереков. Его упрямый подбородок, точеный мужской нос, чувственные слегка приоткрытые губы. Почему он так притягивал к себе?

– О чем ты думаешь, Кей? – прошептал он.

– Тебе это знать не обязательно, – улыбнулась она.

Он склонился к ней ещё ближе, коснувшись кончиком носа её бархатной щеки. Она чувствовала на себе его дыхание, он был слишком близко. А он ощущал её колотящееся сердце и как по собственному телу разливается закипающая кровь. Кей все всматривалась в его глаза, чтобы понять, о чём же все-таки думает он, так неосмотрительно касаясь своими губами уголка её губ. Она позволила себе остановить его мягкие губы своими губами. И оказалось, Рагнар ждал этого, он сделал этот поцелуй настойчивым, где дыхание останавливалось, оставалось лишь томящее и сладкое касание языков и губ. И трудно было понять, кто из них больше упивается этим поцелуем Рагнар …или Кей. Её руки крепко обвили его за шею, а он сильнее прижал её к себе и мягко повалил на ложе. Он целовал её за каждый проведённый день в разлуке, и отступила боль, ушла печаль, осталось лишь желание обладать до конца. Но в какой-то момент, когда их тела тесно прижимались друг к другу, и поцелуя было уже не достаточно, Рагнар остановился и оторвался от неё:

– Скажи, а ты, правда, считаешь, что я только жрец?

– Это я сказала от отчаяния, чтобы сделать больно ещё кому-нибудь. Ты мужчина, от которого можно потерять голову. Но ты сейчас нарушил свои законы из-за меня, – прошептала Кей.

– Я постоянно их нарушаю из-за тебя, с тех пор как впервые увидел. Кей! – Рагнар говорил и покрывал поцелуями её лицо. – Я обрел силу и справился тогда с бандерлогами, не от своей огромной любви к моему народу, а к тебе. Я … люблю тебя. Давно люблю, всей своей душой. И позволил себе нарушить закон, поцеловав тебя – потому что ты моя. Ты всегда была только моей, даже когда была с другим, даже когда была в другом мире. И даже если мы никогда не будем вместе – ты всегда будешь моей. Я с трудом справляюсь с желанием полностью обладать любимой женщиной, я этого хочу. Но на этом мы остановимся пока не поздно, я не могу до конца преступить обычай. Нельзя проникать в женщину, когда она носит ребёнка. Ты даже себе не представляешь как это трудно – отстраниться от своей любви, потому что я мужчина, равно как и жрец.