Город без надежды (СИ) - Дементьева Марина

- Кое на что годишься. Парень псих. Расчётливый и хладнокровный ублюдок, но иногда и у него срывает резьбу. Каждому нужно за что-то зацепиться... за кого-то, понимаешь?

Киваю.

- Лучше, чем хотела бы узнать.

- Это хорошо. - Эмбер поболтала в никак не остывающем кофе ложечкой, не сводя с меня серьёзных глаз. - Даже не представляешь, сколько может сделать один человек. Без него всё развалится.

Прячу улыбку за кружкой. Майк стоит для Эмбер больше, чем она готова признать. Для неё он не только тот, без кого "всё развалится", хотя и это значимо. Она всё ещё помнит его шестнадцатилетним мальчишкой, у которого уже тогда не было ничего, кроме ненависти.

- Уверена, тебе не о чем беспокоиться на мой счёт. И никакое задание я не провалю. Хотя бы потому что ты очень переоцениваешь мою значимость для него.

Не пришлось узнать, что собиралась ответить на это Эмбер, потому что наш неровный диалог оказался прерван появлением Эша и Майка.

- О, кофе! - обрадовался Эш.

- Угощайтесь, ребятки, - Эмбер царственно повела рукой в сторону тарелок с сэндвичами.

- Полетите со мной, - сказал Майк, вращая по столу кружку, пока Эш за них двоих уминал угощение, спеша и обжигаясь. Если не считать того тяжёлого взгляда, когда я громко заявила Эмбер о своей готовности торговать собой ради Верити, на меня он по-прежнему не обращал внимания. - Даже так меньше вероятность, что вас заметят.

- И не рассчитывай, что мы откажемся от такого предложения. - Эмбер наставила на него испачканный соусом палец, присмотрелась и облизала всю пятерню. - Заодно проверим процент истины в этой шумихе насчёт твоих гоночных достижений.

- За последние трое суток я в общей сложности спал часов пять. Кофе во мне больше, чем крови. Лучшим моим достижением будет, если я вообще куда-нибудь долечу и не вытряхну вас по дороге, так что на твоём месте, Эм, я бы не слишком радовался. - Майк постучал по столу и поднялся. - Не рассиживаемся, дамы и господа.

- Можно подумать, что тебя морили голодом, держа в подвале на цепи, - заметила Эмбер, глядя, как Эш пытается целиком запихнуть в себя последний сэндвич. - И, наконец, тебе удалось её перегрызть.

Её брат похлопал себя по плоскому животу.

- Не шафитуй.

Я улыбнулась, но улыбка получилась вымученной. Понимают ли эти двое своё счастье?

Выходя из-за стола, Эш попрощался, вежливо, насколько позволял хлебный мякиш во рту. Эмбер посмотрела на меня со значением; я отвела взгляд.

Брат и сестра ушли следом за Майком, а я продолжала сидеть за опустевшим столом с остатками стихийной трапезы - то ли очень ранний завтрак, то ли перекус для неспящих. Сердиться на Эмбер не выходило. Её поведение было продиктовано благими намерениями... насколько эта прямолинейная особа вообще способна проявлять заботу. А ещё я не могла злиться на человека, которому дорог Майк.

В дверях столовой мелькнула тень. Эш и Эмбер что-то забыли? Я обернулась, прокрутив барный стул, и оказалась лицом к лицу с Майком.

- Знаю, у тебя много вопросов, - сказал он прежде, чем я успела отреагировать на его внезапное появление. А я-то думала, что все трое уже с минуту как взлетели. - Постараюсь дать на них ответы. Поговорим, когда вернусь. Не злись, Виллоу.

- Я вовсе не... - прошептала неловко.

- Откровенность за откровенность, я помню, - шепнул он, мимолётным движением заправив прядку мне за ухо.

- Береги себя.

- Обязательно, Виллоу.

Примечания:

цитата из к/ф "Ворон. Город ангелов"

Эмбер - янтарь.

Справедливость

Я долго не могла найти себе место и металась по "трём рабочим кварталам", по выражению Эмбер, как запертая в клетку для канарейки. Потому что не так уж важно, насколько велика клетка. Весь этот город, всё наше пространство для жизни - западня. Все мы с детства знаем об этом, знаем, что дышим, функционируем, совершаем какие-то мелкие движения, пока кто-то сверху нам это позволяет. Пока мы не привлекли его внимания, мы продолжаем свою мышиную возню, но всегда помним, что в любой момент по каждому из нас могут пройтись тяжёлые ботинки.

Я переходила с места на место, словно пытаясь утрамбовать неровные, беспрестанно копошащиеся мысли. То, что делал Майк... Только узнав, я поняла, насколько мне сделалось легче от того, что он оказался не заодно с ненавистными хозяевами города, что, не смотря на всю мою готовность принять его таким, каков он есть, его общность с этими недочеловеками всегда царапала и язвила меня. Что я довольно давно интуитивно уловила в нём некий подвох, второе дно, даже в то время, когда он, казалось, ничем не выдавал себя и не отличался от остальных "хозяев жизни"... Даже тогда, путаясь, не понимая, я чувствовала в нём это - вопреки всему не задушенное светлое начало. Косвенное обещание помощи, действенное противление властвующему злу.

Да, мне сделалось легче... И вместе с тем гораздо тяжелее. Будь он в действительности тем, кем казался, он был бы неприкосновенен. Негласный преемник Папы. Уверена, недругов у Майка всегда было предостаточно, однако никто бы не осмелился враждовать с ним в открытую. Услышав об участившихся покушениях на людей Водяного, я испугалась, ещё не зная, что с этой стороны Майку действительно нечего опасаться... Теперь оказывается, что угроза для него куда страшнее. Сколько уже он ходит по краю? Какая роковая случайность приведёт к тому, что Папа узнает? Достанет ли его признательности уже бывшему любимцу хотя бы на то, чтобы убить его быстро? Хозяин города не из тех, кто прощает предательство.

День прошёл в бесплодных метаниях. Майк не вернулся к тому времени, когда обычно появлялся.

Всё в порядке, его задержали обычные дела, - твердила себе, всё меньше веря в самовнушение. От многократного повторения слова обесценивались и обессмысливались, распадались на слоги и звуки. Всё не могло пойти прахом тотчас, едва я узнала о тайной стороне жизни Майка. Это невозможно, не верю, отказываюсь верить в подобную жестокость. Даже после того, как судьба всю жизнь убеждала меня в обратном... именно поэтому. Потому что разве я не заслужила хоть толику счастья? Потому что я выторговала его у судьбы, а значит, он будет жить.

Чтобы потерять счёт времени, я включила видик. И смотрела диск за диском, пока окончательно не перестала соображать, что вижу на экране. Отвлечься не удалось, вышло только хуже. Я и без того обладала живым воображением. За бездумным просмотром какого-то чёрно-белого детектива я обнаружила, что в сцене жестокого допроса вместо лица давно умершего актёра вижу Майка, и, не выдержав, нажала на выключение. Но и погасший монитор продолжал исправно показывать мне сцену, где в тёмной комнате под направленным лучом холодного электрического света сидит прикованный наручниками мужчина.

Ночь тянулась бесконечно, каждый её фрагмент - в замедленной перемотке, кадры, поставленные на паузу. Почему редкие мгновения счастья промелькивают, не успевшие быть осознанными, прочувствованными, тогда как худшие часы превращаются в яму, полную мазута, и остаётся только барахтаться в этом засасывающем месиве?

Следующий день я провела как в бреду. Под вечер, когда сил бояться уже не осталось, отключилась на диване. Очнулась в темноте и долго не могла понять, какое теперь время суток, и который день, и на какой-то срок не помнила ничего, предшествовавшего пробуждению. Вспомнив, уже ничего не хотела. Лежала и, не моргая, смотрела в темноту. Тьма была непроницаема. Встать и зажечь свет... но зачем?

Первой мыслью было: это воображение играет со мной злую шутку. Терять всё равно было нечего, и я пошла навстречу пригрезившимся шагам.

Свет нигде не был включён. Придерживаясь за стены, я дошла до одной из ванных комнат. Мне не привиделось, там кто-то был. Странный выбор помещения для постороннего. И не настолько же я отрешилась от действительности, чтобы не слышать, как незваные гости проходили через установленную повсюду защиту, а значит, есть мастер-ключ. Звякнуло задетое зеркало, щёлкнула застёжка на крышке аптечки. Зашуршали упаковки блистеров, что-то упало, покатился, гремя таблетками, пузырёк. Мужской голос сдавленно чертыхнулся.