Рабыня драконьей крови (СИ) - Лайм Сильвия

Его зубы обхватили вершинку моей груди, а там, внизу, один палец легко проник в ноющую глубину, вырвав из груди невольный стон.

— Айден! — выдохнула я, прикусив губу, когда он начал двигаться внутри меня мелкими, но непереносимо сладкими толчками, одновременно лаская ладонью все самые чувствительные точки поблизости. Я широко распахнула глаза, встретившись с его хищным горящим взглядом. И услышала сквозь отголосок порочной улыбки на его губах:

— Давай, Селина, я хочу узнать о том, где ты родилась и как попала в Новую Райялари… И пусть это будет правда, моя хитрая фурия, потому что за обман придется снова тебя наказать…

И от его хриплого, бархатистого голоса, в котором звучала неприкрытая угроза, меня словно током ударило, а проклятая спираль внизу живота лишь сильнее натянулась, пульсируя голодом от каждого нового толчка пальцев имперского принца.

Мне казалось, я вот-вот умру на месте.

Мне не хотелось, чтобы он меня наказывал. А может, очень даже хотелось... Сложно было соображать в такой момент.

— Я… Айден… — выдохнула отрывисто, когда он прикусил меня за нижнюю губу, чуть оттянув ее и тихо прошептав:

— Не томи, моя горячая девочка. — И мягко, но настойчиво ускорил движения там, внизу.

Я рвано дышала, пытаясь удержаться на ногах, но в висках уже так сильно бил пульс, и казалось, что в любой момент от перенапряжения я просто упаду. В обморок или вниз со скалы, а может, и туда, и туда.

— Я не могу… не могу говорить, — ахнула, когда он каким-то невероятным образом надавил ладонью на самую чувствительную точку в моем бермудском треугольничке удовольствия, и у меня потемнело перед глазами.

Все тело скрутило, и создавалось впечатление, что я или разлечусь на осколки, или мышцы разорвет от напряжения.

— Я могу и остановиться, Селина… — обжег он меня горячим дыханием и вдруг стал нарочито замедляться.

Тихо выдохнув и кусая губы, я все же старалась ничем не выдать эмоций и острой волны разочарования, от которого бросало в жар. Однако дарк все же не останавливался, и промедление становилось слишком жестоким.

— Не молчи, я ведь прошу не так много, верно? — тихо спросил он, наклонившись к моему уху и мягко, но горячо обхватывая мочку губами, погружая ее в рот и тут же проводя раскаленным языком по краю ушной раковины. Казалось, что рядом со мной разговаривает само пламя, сводит с ума каждым словом... — Давай, Селина. Ты ведь можешь мне доверять, правда? — спросил он, но тут же сам ответил: — Ты можешь мне доверять...

Твердо и спокойно, так, что его голос проник в каждую клеточку моего тела, распространяясь там бесконечным теплым морем, обволакивающим и умиротворяющим. Он вызывал доверие, заставлял подчиниться и забыть обо всем в объятиях своего хозяина. И так хотелось, чтобы это была правда…

Когда я зажмурилась, стараясь не обращать внимания на его колдовской тембр, не пускать в себя его сладкий яд, пальцы Айдена в очередной раз как-то хитро очертили круг по влажному бугорку у меня между ног, и с моих губ сорвался неконтролируемый стон.

Я была на грани, но никак не могла достичь пика, и эта черта, за которую было невозможно шагнуть, стала болезненно острой.

— Пожалуйста, — прошептала я еле слышно, и Айден скользнул по моей щеке, губами поймав сорвавшийся с губ выдох.

— Я хочу услышать это, Селина, — проговорил он, продолжая то и дело прихватывать мои распахнутые в жадном дыхании губы. — Ты все равно скажешь, а я все равно узнаю. Так пусть лучше это произойдет сейчас, чтобы ты понимала, что можешь доверять мне. Чтобы ты запомнила это, Селина…

Его хриплый шепот все сильнее доводил меня до состояния каленого металла. Его прикосновения, его дыхание, его слова… Всего этого было уже чересчур.

— Айден… — почти всхлипывая, выдохнула я, широко распахнув глаза и неожиданно увидев перед собой совсем другого мужчину. Такого, каким он становился в моменты, когда будто бы терял контроль.

Когда это успело произойти на этот раз? Почему мне казалось, что это я схожу с ума, а он — спокоен, как вековые скалы? И могла ли я ошибиться?

Прямо сейчас в глазах Айдена горел яркий раскаленный огонь, а за спиной колыхались огромные крылья цвета лавы. Черный перетекал в красный и желтый, затем будто застывал, обращаясь в камень цвета тьмы, но через мгновение снова разогревался до раскаленно-багряного. И это движение казалось бесконечным.

А еще — на широких плечах принца сверкали мелкие огненные чешуйки, словно кто-то раскрасил его мышцы пламенно-золотым. А в черных волосах играл ветер…

— Я не из твоего мира, Айденион Огненнокрылый, — выдохнула я сбивчивым от спазма в горле голосом. Сама не до конца веря, что произношу вслух фразу, которая еще недавно показалась бы мне самой абсурдной на свете. — И я не знаю, как оказалась здесь… Не знаю…

В тот же миг принц накрыл мои губы своими, а его ладонь между моих ног толкнулась жестче и сильнее, прибавляя к одному пальцу внутри меня еще один. Он жадно целовал меня, двигаясь так, словно занимался со мной любовью, словно брал меня, делал своей собственностью прямо здесь, на краю бесконечной скалы, под шелест теплого ночного ветра.

И я не могла сопротивляться его силе. Его желанию, которое было ровно настолько же его, как и моим. Можно было сказать с уверенностью, что, если бы он захотел трахнуть меня прямо на этих каменных ступеньках, я бы не стала мешать и сопротивляться. Я бы не стала, потому что рядом с ним чувствовала такой голод, словно по внутренним органам разливалась кислота. И только Айден был способен залить этот яд своими поцелуями.

Натянутая до предела пружина моего желания лопнула в тот же миг, как принц позволил ей это сделать. И я расплавилась в его руках, как послушный металл в руках умелого кузнеца. Меня трясло от удовольствия и жара, волнами накатывающего на тело. И Айден крепко держал меня в своих объятиях, не позволяя шевельнуться.

Вероятно, если бы он отпустил руки, я все же упала бы. А поскольку стояли мы на лестнице, то падать пришлось бы очень долго…

Вот только едва я хоть немного восстановила дыхание, слегка краснея и вглядываясь в лицо принца, как оказалось, что он уже давно смотрит на меня. И его глаза, полные хищного огня, уже опасно потемнели.

Я старалась не обращать внимания на его крылья, все еще до конца не понимая, как они вообще могут существовать. Мне и горящих радужек было достаточно… Вот только сам Айден явно не мог о них забыть.

Он глубоко и часто дышал, его смуглая кожа стала горячей и чуть влажной, будто ему нестерпимо жарко, а глаза лихорадочно и опасно блестели.

— Что-то происходит со мной, когда ты рядом, Селина… — прошептал он, вдруг медленно сжимая пальцы на моих бедрах и тут же сдирая с моего тела последний несчастный халат, который еще прикрывал мою наготу.

Я едва успела ахнуть, как он поднял меня на руки, заставив лихорадочно обхватить себя за шею. А затем его огромные огненные крылья распахнулись за спиной, и он проговорил:

— Ну что ж… посмотрим, как работают эти бабочкины крылышки…

И спрыгнул со скалы.

Вроде бы кто-то кричал. Громко так, звонко, до заложенных ушей. Но, честное слово, это была не я!

По крайней мере, я намеревалась именно так потом и говорить. А пока по ветру свистели мои пронзительные восклицания:

— Бабочкины крылышки? Бабочкины крылышки, Айден?!

Мы в это время сперва падали с огромной скалы, основание которой почему-то приближалось прямо-таки некультурно быстро. А затем дарк сдвинул брови, бросив короткий взгляд себе за спину и слегка поведя плечами, будто рюкзак поправлял. Рюкзак!!! Когда я тут голая в пропасть падаю!

Айден, конечно, тоже падал, но если его собственная смерть не беспокоила, то меня моя — очень даже!

Однако как только он сделал несколько таких нехитрых движений, его огромные огненные крылья дернулись, будто наливаясь силой, резко расправились и словно стали в два раза больше, хотя они и прежде были просто невероятными.

Жесткий рывок встряхнул нас с дарком, когда воздух ударил о крылья, и мы прекратили падать, планируя над широкой долиной, словно громадная птица. Ветер засвистел в ушах, но теперь вовсе не так, как прежде. Он уже не оглушал и не путал волосы где-то над головой. Теперь он мягко ласкал кожу, словно морское течение, колышущее анемоны на дне океана.